Без памяти (СИ)

— Что с уродом? Мне удалось…

— К сожалению нет. Люций велел передать тебе, что ребёнок родится.

— Он что — гадалка?

— Это его приказ. Мы собрали вам вещи. Поезд отправляется завтра утром, сопровождать вас будет Маргерита Грамича, львица местного прайда. Она сказала, что вы знакомы.

Женщина бальзаковского возраста с тяжелыми бусами и губами раскрашенными в морковный цвет. Да, она помнила её. Помнила, как Габриэль помогал ей разгружать мебель.

— Львица сказала что принимать кровь лемуров во время беременности грозит осложнениями, а Люций сейчас… прибывает не в лучшем состоянии. Грамича едет на север вместе с двумя львятами, она поможет вам родить и потом мы заберем вас.

— Вот так просто? — усмехнулась. — Никто из вас не едет?

— Нет. Это было бы нежелательно, если мы хотим избавить вас от нашей крови. Помните, она не знает, что ребенок от льва.

Когда через несколько часов она и Квинт покидали дом, из глубины строения доносился жуткий детский крик.

Глава 11. Мерзость

— Что с ней? — женский голос на фоне объявления о прибытии поезда.

— Попыталась сделать аборт.

— Дурёха.

Мясистая женская рука схватила её за предплечье и затолкала в вагон. Сидевшие рядом двенадцатилетние мальчишки с интересом её рассматривали, поедая чипсы. Парень постарше имел пронзительный, кареглазый взгляд.

— Ну, и ну. Двуликая на крови трупов и с плодом льва Валерия, — на этот раз женщина одела белое летнее платье. — Мне всегда казалось, что в Риме одни напыщенные павлины с чистокровной родословной, но теперь, — посмотрела на сумку, которую Квинт положил на стол. — Фу, здесь даже не один. Ты пьёшь кровь всей фамилии?

Ханна заглянула внутрь поклажи и нашла обычные пластиковые бутылки, в которые Квинт набирал свою кровь. Они уже проехали Лацио и теперь направлялись на север.

— Это на случай ломки.

— Дело не в этом. Ты знаешь, что там целое ассорти?

Прежде чем ответить, Ханна оглядела тех, кто сидел в вагоне:

— Я хочу сбежать, — сказала как есть.

— Мой долг помочь.

— Они не послали за нами хвост?

— Нет. Мальчишки бы учуяли.

На какой-то миг Ханна вздохнула с облегчением, затем снова напряженно уставилась в окно. То, что Лепиды не последовали за ней ничего не значило, главный шпион таился в её голове, молчаливый и способный на всё.

Парни слева начали елозить на сидениях, пытаясь занять позу поудобнее. Оба были похожи на маленьких Маугли в шортах цвета грязной земли.

— Только подумай, эти мальки должны будут возглавить прайд через несколько лет. Хорошо, что у нас охотятся женщины. Эти лентяи только и имеют делать, что жрать и спать, — Грамича поджала губы.

Пока поезд мчался на встречу закату, Маргерита поведала, как попала в римскую общину. Оказывается, всем самки этого прайда без исключения относились к «странствующим» львам и путешествовали по Европе в парах. Их родные прайды либо были уничтожены, либо выставили старых львиц вон. Удивительно, потому что Ханне в голову не могло прийти, что в их социальных группах на десять самок мог приходиться только один самец. Сама Маргерита происходила из азиатской коалиции — у них было два мужчины, которые стремительно старились и потихоньку избавлялись от самок, распихивая их по углам. Грамича ушла сама. По пути в Европу, где согласно слухам, львы процветали, ей попалась Зузанна. Молодая львица насильно покинула свой прайд, когда у того появился новый вожак. Львы не щадили чужих детенышей, а Зузанна была беременна и вот-вот должна была понести. Маргерита помогла Зузанне с родами и позже, образовав пару, они продолжили путь вместе. Когда львица начала рассказывать о том, как встретил их римский рекс, Ханна была голова заткнуть уши. Эта львица боготворила Квестора.

— … Мало того, что дал нам крышу над головой, защиту и общество себе подобных, так ещё и детей разрешил оставить. Правда, не уделял им много внимания, но и не ненавидел. Зузанна была так рада!

— А где Зузанна теперь?

— Долгая история, — Маргерита вздохнула. — Нашего рекса звали Габриэль Фиорентин. Хороший парень. Молодой, полон сил, так сказать. Но почему-то детей не хотел и оставаться в его доме разрешал только старым женщинам. Ну, у нас-то всё путём. Секс не так важен когда живешь в общине. Но мы, конечно, волновались… вдруг чего не так у? Может, болен чем? Нет. Оказалось, что у него вроде как одна дочка есть. Приёмыш. Ханной звали. Малышка совсем, как вот эти оболтусы, — львица кивнула на дремлющий парнишек. — И не наша. Вроде из псовых. Души в ней рекс не чаял. В отпуск возил в горы, на пляж. Подарки дарил постоянно. В общем — как ни зайдем к нему — картина маслом — либо девчонка на кухне хозяйничает, либо на кровати его дрыхнет. Ну, мы прочувствовались и больше лезть с интимом не стали, да и не особо горели желанием. Многих в старых прайдах так намучили, что даже мысли вызывали отторжение. А потом девчонка сама куда-то делась. В то время как раз его отца убили. Мы прикинули и подумали, что неспроста. Как-то связано. Вобщем… ходил наш рекс сам не свой… В работу ушел. А года полтора назад такой кавардак начался. Кто-то пожар устроил. Весь этаж сгорел. Велел рекс держать оборону, лемуров не подпускать. Мы удивились, какие лемуры, какие не подпускать? Век жили и не пересекались, уж рекс позаботился, а они и правда штурмовать вздумали. Месяц отбивались. Вот и погибла Зузанна.

— Что это были за лемуры?

— Не знаю. Мы не приглядывались. Но их было много. Детишек удалось спасти, а мать — нет. Так и получилось, что теперь я — ближайшая им родственница.

— А куда делись остальные львицы?

— После ухода рекса? Разбежались кто куда. Нам ни в первой кочевать.

Ханна потёрла руками лицо. Женщина кажется не догадывалась, что она и есть та самая девчонка из за которой и начался весь сыр-бор. Вероятно, в их прайде не практиковали омоложение, а Фиорентин не рассказывал им об этой особенности своего рода. Никто не подумал, что девочка никуда не уходила.

— И ты не собираешься как-то связаться с рексом?

— Зачем? — Маргерита удивилась. — Я старая львица с двумя детьми. Ему впору найти молодую и если уж обосновываться то подальше от этой римской истерики, из-за которой убили его отца. Никогда не интересовалась его работой, но рекс бока не отлеживал. Человек движения, во! Постоянно где-то шлялся. Вот и теперь умотал. Наверное, поступило предложение слиться с каким-нибудь прайдом на востоке. Рекса буквально атаковывали просьбами. Видела бы ты его! Красив! Тебя не тошнит, деточка? Бледная какая-то.

Ближе к ночи они выключили свет над столиком. Сон не шел к Ханне, а она не делала никаких видимых попыток идти ему на встречу. Руки тянулись к беретте на каждой станции. Под утро ей все же удалось задремать, но едва поезд остановился, как Ханна на автомате разлепила глаза. Маргерита подкрашивала губы, смотрясь в круглое зеркальце. Одиннадцать часов и никакого намека на преследование. У них получилось?

— А можно я буду спать рядом с тётей? — пропищал двенадцатилетний двуликий, вываливаясь из вагона.

Маргерита вопросительно уставилась на Ханну. Пришлось подыграть.

— В одной кровати — нет. В комнате — возможно.

— Гыы, — протянул второй парнишка. — Ловим на слове.

Плотно пообедав в ближайшем МакДональдсе они пересели на другой поезд и к концу дня добрались до пункта назначения. Кто станет искать сбежавшую убийцу в домике у моря, где туристов — пруд пруди? Парни всё-таки поселились с ней, притащив вторую односпальную кровать из другой комнаты. Для обычных детей они были слишком сильными и всегда шли спереди, что не ускользнуло от внимания Ханны.

— Спокойно ночи, тёть.

— Спокойной ночи.

Закрывая глаза, она видела огромную голубую звезду, лихорадочно передвигающуюся с места на место. Думала ли, что её не будут искать? Нет. Будут. Но как далеко зайдут и кого пошлют на поиски? Люция — вряд ли, слишком прирос к Риму, да и прикрытием Отца не стал бы рисковать. Дельных идей от него тоже не дождешься, не в приступах ярости. Квинт? Нет. Парень коммуникабелен, но на сыщика явно не тянет. Флавий? А что она о нем знала? У лемура имелся какой-то опыт… жизненный или профессиональный сказать было сложно, но если бы в римской фамилии существовал хоть какой-то намек на иерархию помимо должности отца, Ханна подумала бы, что Флавий занимал вторую ступень. Странно все это, старший сын, а по силе уступил мальчишке. Ещё подозрительное это смотрелось на фоне его должности в сенате, раз он разбирался в политике, значит должен быть иметь определенные наклонности к интригам. Стратег? Возможно. Умел махать руками не хуже Квестора? Очевидно. Да, наверное, пошлют его.