Another. Часть 1. Что?.. Почему?.. (ЛП)

– Эта девочка, Мей-тян, о которой ты вчера рассказал, Мей Мисаки. Она на самом деле существует?

– Чего?

Даже и не знаю, что на это ответить…

– Да, конечно, она существует.

– Прямо сейчас? Она поблизости? Ты уверен?

– Нет, сегодня ее нет в школе.

– Значит, ее нет.

– Вы о чем? – невольно я повысил голос. – Почему вы спрашиваете?..

– Я уже сказала – я вчера вечером говорила с братишкой, – и Мидзуно-сан принялась быстро пересказывать, что она узнала. – Я пыталась что-нибудь из него вытянуть про двадцать шесть лет назад и про то, что случилось на той неделе, но это было как лбом об стенку. И вид у него по-прежнему был такой, будто он чего-то до смерти боится. Но потом, под конец, я попыталась узнать у него про Мей-тян.

Хххшшш… На линии раздались помехи, и голос Мидзуно-сан захрипел.

– И тут он сразу покраснел и ответил: «Чего ты об этом спрашиваешь? Нету таких у нас в классе». И он говорил совершенно серьезно, я его никогда раньше таким серьезным не видела. И я подумала, может, эта девочка, Мей Мисаки, на самом деле не –

– Он все врет.

Я увидел, что Тэсигавара смотрит на меня с подозрением. Я повернулся к нему спиной, потом поднес правую руку, в которой был телефон, совсем вплотную ко рту.

– Он все врет, – с нажимом повторил я.

– Но… он был такой серьезный. Совершенно не понимаю, зачем ему врать…

Ххххшшшшшхххх… Я снова услышал шум помех, и голос Мидзуно-сан прервался. Но мне было плевать. Я сказал в трубку:

– Мей Мисаки существует.

Мей существует. Я кучу раз ее видел. Кучу раз с ней говорил. Да вот вчера виделся с ней. И мы разговаривали. Как же она может не существовать? Маразм просто.

– …Э.

Голос Мидзуно-сан пробился сквозь помехи, но звучал как-то по-другому, не как раньше.

– А… что такое?

– …То есть?

Кшшшш… хррррхрррр… хшш.

– Мидзуно-сан! Вы меня слышите?

– …Сакакибара-кун.

Ее голос хрипел сильней, чем прежде.

– Я ушла с крыши. Я в лифте. Мне уже пора возвра-…

– А, вот почему сигнал такой плохой.

– …Но это… нет. Что за?..

Хррррххррр… Помехи стали мощнее, гуще. Голос Мидзуно-сан утонул в них, исчез полностью.

– Мидзуно-сан! – я машинально сжал трубку еще сильнее. – Вы меня слышите? Что проис-…

Я застыл на полуслове: из трубки слышались какие-то странные звуки. Трудно даже описать, на что они были похожи. Очень странные, страшные звуки…

Я отвел трубку от лица, не в силах больше слушать.

Что случилось?

Она зашла в лифт, и сигнал пропал… Все из-за этого? Из-за этого такой звук? Нет, в последний момент она…

В ужасе я снова поднес трубку к уху. И тут же услышал грубый, жесткий стук. Как будто – да, как будто телефон уронили на пол.

Хххххшшшшшхххххшшшш…. Хххррррхррр… Помехи снова стали сильнее. А за миг до того, как связь прервалась окончательно…

Я услышал слабый, но отчетливый и полный боли стон Мидзуно-сан.

Глава 7. Июнь II

1

Мидзуно-сан умерла.

Эту новость я узнал вечером того же дня, и меня словно по голове ударило. До того мне удалось выяснить только, что в больнице произошло какое-то ЧП, но я еще раньше стал готовиться к худшему.

Ее звонок на большой перемене…

Не приходилось сомневаться, что с Мидзуно-сан что-то случилось. Я раз за разом набирал ее номер, но дозвониться никак не получалось. В итоге, лишенный всякой возможности узнать, что именно произошло, я провел несколько часов, не находя себе места от тревоги.

– Мидзуно-сан? Та молоденькая медсестра?

Бабушка, когда услышала, тоже явно была в шоке. Она несколько раз встречалась с Мидзуно-сан в апреле, когда я лежал в больнице.

– Мидзуно… Санаэ ее звали? Вы с ней так хорошо ладили. Беседовали о твоих книжках…

– Кажется, я тоже как-то раз видела ее в больнице. Когда я зашла тебя навестить, она…

У Рейко-сан был очень подавленный вид. После ужина она приняла те же таблетки, что и вчера. Похоже, у нее опять разболелась голова.

– Она была такая молодая, – грустно сказал я. – Хоть бы ее младшие братья это перенесли.

– У нее были братья? – спросила бабушка.

– Один из них в моем классе, – ответил я. – Его зовут Такеру-кун.

– Господи, – у бабушки округлились глаза. – Какой ужас. В твоем классе ведь совсем недавно с девочкой несчастный случай произошел?

Я, задумавшись, свел брови. В висках пульсировало.

– Сказали, что в больнице тоже был несчастный случай… Что бы это могло быть…

Никто мне не ответил.

Но тот кошмарный звук, который я слышал в трубке на большой перемене, продолжал звучать у меня в ушах. И стон Мидзуно-сан, тонущий в помехах.

Не в силах этого вытерпеть, я зажмурил глаза.

Может, рассказать им прямо сейчас, что было на большой перемене? Если подумать – у меня просто нет причин колебаться… и все же.

Я им не рассказал. Нет – не смог рассказать. Думаю, это потому, что в глубине души я чувствовал что-то вроде вины и никак не мог избавиться от этого чувства.

– Ааа, аа, – неожиданно произнес своим старческим голосом дедушка, до сих пор сидевший тихо. Он прижал руки к бесцветной, морщинистой коже лба. – Когда человек умирает, всегда проходят похороны. Я не хочу… не хочу больше ходить на похороны.

Может, завтра плохой день, может, еще что, но отпевание назначили на послезавтра, а похороны, соответственно, на послепослезавтра [19], на субботу. Суббота? А, да… 6 июня.

«Кстати, ты смотрел "Омен"?»

Я отчетливо вспомнил разговор с Мидзуно-сан в ресторанчике. Это было всего лишь вчера.

«Нам обоим следует быть осторожнее. Особенно надо остерегаться несчастных случаев, которые обычно не происходят».

А теперь она мертва.

Послезавтра отпевание, на следующий день похороны. Все это казалось таким нереальным. Сейчас я испытывал лишь потрясение. Эмоции – печаль и другие – до меня пока что не добрались.

– …Не хочу больше ходить на похороны.

Я услышал, как дедушка медленно повторил ту же фразу, и слово «похороны» оставило что-то вроде грязного пятна в моем сердце. Тут же вокруг этого места начала медленно вращаться черная воронка, и наконец – как бы это выразить словами? – меня окружило странное низкое гудение.

Я снова зажмурился. И что-то в моем сознании застыло.

2

На следующий день, 4 июня, гнетущая атмосфера заполнила кабинет класса 3-3 с самого начала.

Такеру, младший брат Мидзуно-сан, не пришел. К концу второго урока по классу уже разошелся слух, что он отсутствует из-за внезапной смерти старшей сестры. А в самом начале третьего урока (это был японский язык) Кубодера-сэнсэй в открытую сказал, что это правда.

– Вчера со старшей сестрой Мидзуно-куна произошел несчастный случай…

Внезапно кабинет охватила странная, удушливая тишина. Как будто воздух затвердел и дыхание всех до единого учеников разом остановилось…

И, что хуже всего, ровно в этот момент в класс вошла Мей Мисаки.

Даже не подумав извиниться за опоздание, не выказывая ни намека на стыд, она молча направилась к своему месту. Я провожал ее глазами, и в груди у меня ворочалось беспокойство. Потом я переключил внимание на реакцию остального класса.

Ни одна голова не повернулась к Мей. Все взгляды были жестко, почти неестественно устремлены вперед. И Кубодера-сэнсэй – он тоже не взглянул на Мей, не обратился к ней. Как будто…

Да – как будто просто не было в классе ученицы по имени Мей Мисаки. Как будто она не существовала.

Когда урок японского закончился, я быстро встал и подошел к Мей.

– На минуту, – бросил я и, взяв ее за руку, потащил в коридор. Не обращая внимания, слушает нас кто-нибудь или нет, я спросил: – Ты слышала, что произошло с Мидзуно-сан?

– Что? – Мей склонила голову набок; явно до сих пор она ничего не знала. Глаз, не скрытый под повязкой, недоумевающе заморгал.