Поцелуй тьмы

— Эй! Что с тобой?

— Ты могла бы искупить свою вину, обняв меня.

Я злобно воззрилась на него.

— Ласково так, без затей? — умоляюще продолжал он.

Я вздохнула, подошла к нему, обняла одной рукой и положила голову ему на плечо.

— Спасибо, Адриан.

На мгновение мы замерли в такой позе. Не было никакого безумного электричества или ощущения связи, которые возникали, когда я обнималась с Дмитрием, но, должна признаться, кое в чем Лисса оказалась права. Временами Адриан вел себя заносчиво и надоедливо, но он не был подонком, что я часто ему приписывала.

Дверь распахнулась, наружу вышли Лисса и остальные. Они, понятное дело, при виде нас выглядели удивленными, но меня это не заботило. Кроме того, они, скорее всего, полагали, что я беременна от Адриана, так какая разница? Я отодвинулась от него.

— Уже насиделись? — спросила я.

— Да. У Мии есть дела поважнее, чем болтать с нами, — пошутил Кристиан.

— Эй, я просто обещала папе встретиться с ним. Увидимся, прежде чем вы уедете. — Она зашагала прочь, но внезапно остановилась и обернулась. — Господи, совсем из головы вон. — Она достала из кармана сложенный листок бумаги и протянула мне. — Отчасти я из-за этого и нашла вас, ребята. Один из придворных клерков просил передать это тебе.

— Спасибо, — в недоумении сказала я.

Мия ушла, а все мы двинулись в сторону нашего здания. Я замедлила шаг, разворачивая записку и задаваясь вопросом, у кого на свете могло возникнуть желание связаться со мной.

— Кто прислал это? — спросил Эдди, подходя ко мне.

Я торопливо сложила записку и сунула ее в карман.

— Никто.

В самом деле никто.

В. Д.

Виктор Дашков.

ТРИНАДЦАТЬ

Когда мы вернулись к себе, я извинилась перед Лиссой, сказав, что у меня есть кое-какие дела, имеющие отношение к работе стражей. Она горела желанием уладить конфликт с Кристианом — скорее всего, в форме срывания друг с друга одежд — и не стала задавать никаких вопросов. В моей комнате был телефон. Я связалась с оператором и выяснила, в какой комнате остановился Дмитрий.

Он удивился, увидев меня на пороге, и немного насторожился. В прошлый раз, когда я явилась к нему, это произошло под воздействием наложенного Виктором заклинания вожделения, и вела я себя… скажем так, очень настойчиво.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала я.

Он впустил меня, и я с ходу вручила ему записку.

— В. Д…

— Да, понимаю. — Дмитрий вернул мне записку. — Виктор Дашков.

— Что нам делать? В смысле, мы уже говорили об этом, но теперь он действительно собирается выдать нас.

Дмитрий не отвечал; я видела, что он рассматривает ситуацию под разными углами — как если бы ему предстояло сражение. В конце концов, он достал сотовый телефон, что было гораздо круче, чем телефон в номере.

— Дай мне минуточку.

Я хотела было сесть на кровать, но решила, что это опасно, и опустилась на кушетку. Не знаю, кому он звонил, но говорили они по-русски.

— Что происходит? — спросила я, когда он закончил.

— Я объясню тебе чуть позже. Сейчас нам нужно подождать.

— Замечательно. Мое любимое занятие.

Он подтащил кресло и сел напротив меня. Оно казалось слишком маленьким для такого высокого человека, но, как всегда, он сумел в него втиснуться и даже сделал это не без изящества.

Рядом со мной лежал вестерн, один из тех, которые он всюду таскал с собой. Я взяла его и снова подумала, насколько Дмитрий одинок. Даже здесь, при дворе, он предпочитал сидеть в своей комнате.

— Почему ты их читаешь?

— Некоторые люди читают книги ради удовольствия.

— Эй, попридержи-ка язык. Я тоже читаю книги. Я читаю их, чтобы разгадать тайны, угрожающие жизни и здравому уму моей лучшей подруги. Не думаю, что чтение ковбойских романов реально способно спасти мир.

Он взял у меня книгу и пролистал ее с задумчивым и не таким напряженным выражением лица, как обычно.

— Любая книга — способ бегства. И существует что-то… ммм… Не знаю. Что-то притягательное в Диком Западе. Никаких правил. Все просто живут, руководствуясь исключительно собственным кодексом. Чтобы вершить правосудие, ты не используешь чужие идеи касательно того, что хорошо, а что плохо.

Я засмеялась.

— Постой! Мне казалось, это я хочу нарушать правила.

— Я не говорю, что хочу. Просто мне кажется это привлекательным.

— Меня не проведешь, товарищ. Ты хотел бы надеть ковбойскую шляпу и держать в узде шайку грабителей.

— Не сейчас. У меня хватает сложностей с тем, чтобы держать в узде тебя.

Я улыбнулась, и внезапно все стало очень похоже на то, как было, когда мы убирали церковь, — до спора, по крайней мере. Легко. Уютно. Или очень похоже на прошлые времена, когда мы только начинали тренироваться вместе, до того, как все так усложнилось. Ну ладно… сложностей всегда хватало, но какое-то время они были… ну, не такими сложными. Мне стало грустно. Так хотелось бы снова пережить те дни! Когда не было Виктора Дашкова и на моих руках не было крови.

— Мне очень жаль, — внезапно сказал Дмитрий.

— Ты о чем? О чтении убогих романов?

— Жаль, что я не смог сделать так, чтобы вы оказались здесь. Такое чувство, будто я тебя подвел.

На его лице промелькнуло выражение тревоги — как будто он беспокоился, что мог причинить мне какой-то непоправимый вред.

Его извинение полностью застало меня врасплох. Мелькнула даже мысль, а не завидует ли он влиятельности Адриана в том же смысле, как Кристиан. Потом до меня дошло, что это совсем другое. Я поставила Дмитрия в затруднительное положение, потому что была убеждена — он способен что-то сделать. Где-то в глубине души он чувствовал то же самое, поскольку это касалось меня. Ему неприятно было отказывать мне. Мое недавнее плохое настроение внезапно исчезло, и я почувствовала себя буквально выжатой. И ужасно глупой.

— Ничем ты меня не подвел, — произнесла я. — Я вела себя как надоедливый ребенок. Ты никогда не подводил меня прежде, не подвел и сейчас.

Его благодарный взгляд возымел такое действие, будто у меня за спиной возникли крылья. Будь у нас еще хотя бы мгновение, подозреваю, он сказал бы что-то такое нежное, что я просто взлетела бы. Увы, зазвонил его телефон.

Последовал еще один разговор по-русски, и потом Дмитрий встал.

— Порядок, пошли.

— Куда?

— Встретимся с Виктором Дашковым.

Оказалось, что у Дмитрия был друг, у которого был друг, и в результате, несмотря на лучшую в моройском мире систему охраны, мы сумели проникнуть в помещение здешней тюрьмы.

— Зачем мы идем туда? — прошептала я, когда мы по длинному коридору шагали к камере Виктора. Я рассчитывала увидеть каменные стены и факелы, но тюрьма выглядела очень современной, с мраморными полами и ослепительно белыми стенами. Ну, хоть окон здесь не было. — Думаешь, мы сможем отговорить его?

Дмитрий покачал головой.

— Если бы Виктор хотел отомстить нам, он сделал бы это безо всякого предупреждения. Он ничего не делает без причины. Тот факт, что он обратился к тебе, означает, что ему что-то нужно. И сейчас мы постараемся выяснить, что именно.

И вот мы добрались до камеры Виктора. В данный момент он находился в ней один. Как и все остальное помещение тюрьмы, его камера напомнила мне больницу. Все чистое, светлое, стерильное — и совершенно голое. Никаких раздражителей, могущих отвлечь; лично меня это за час свело бы с ума. В камере была установлена серебристая решетка, которую, похоже, трудно сломать, — очень важная вещь.