Бледный всадник, Черный Валет

к двери. «Берегись дурного глаза!» – предупредила Фельдмана одна старая карга, заглянувшая в лавку в поисках зубных протезов. Глупое суеверие, но слова старухи оставили след…

Проглотив малокалорийный завтрак, Яков взялся за обработку лезвия от безопасной бритвы с надписью «schick». Он убрал зазубрины, соскоблил пятна ржавчины и прикрепил лезвие к стальной цепочке. Шлюхам должно понравиться. Шлюхи любили все блестящее и опасное… Впрочем, Фельдман мог и ошибаться – в этом заключались непредсказуемость торговли и профессиональный риск.

Он почти завершил работу и даже повесил цепочку с лезвием на шею резиновой куклы, снабженной всеми атрибутами настоящей женщины. Кукла торчала в углу лавки и служила манекеном – предметом черной зависти портных города Ина. Яков наотрез отказывался ее продавать, несмотря на весьма соблазнительные предложения. Злые языки поговаривали, что Фельдман использовал куклу не только в качестве манекена для демонстрации своих изделий. Но Якова давно не интересовали бабы. Это могли подтвердить все шлюхи, покупавшие у него в кредит и пытавшиеся любыми способами получить скидку. Тщетно – сейф оставался запертым наглухо.

(На самом деле ювелир считал, что наличие куклы придает лавке хоть какую-то индивидуальность. Это привлекало клиентов – особенно мужского пола. Хотя и проблем с «манекеном» было немало. К вечеру кукла теряла упругость, и старику приходилось дважды в день подкачивать воздух старым велосипедным насосом.)

Так вот, Фельдман почти закончил примерку, когда дверь лавки с грохотом распахнулась. На пороге возникла фигура, живо напомнившая Якову то, что он безуспешно пытался забыть, а именно, поганые старые денечки. Подобные дегенераты расхаживали тогда повсюду и везде чувствовали себя хозяевами. На них не находилось управы; они сами были и законом, и судьями, и палачами. Они бесцеремонно выбирали себе любую жертву. Им нравилось убивать. Они получали удовольствие, причиняя боль и страдания. Чем чудовищнее страдания, тем больше кайф… Они были хуже шакалов – изощренные в убийствах и все же бесконечно тупые твари, осквернявшие землю своим присутствием. Они будто появлялись на свет не из женского чрева, а из какой-то клоаки, неутомимо плодившей ублюдков.

Увидев одного из них, Яков Фельдман содрогнулся.

Валет набрел на ювелирную лавку совершенно случайно. Было около полудня. Он недавно сытно откушал в «Пивной шейке» и пребывал в относительно благодушном настроении. Применительно к Валету это означало, что он готов был простить многое потенциальным врагам и даже впал в легкую сентиментальность. Мария обслужила его по высшему разряду, а он считал, что хорошая работа нуждается в поощрении.

Ей-богу, смешные существа эти бабы! По опыту он знал – подавляющему большинству из них не все равно, что там болтается в ушах или на шее. Так почему бы не потешить дурочку? Может быть, это разогреет ее еще сильнее? Впрочем, сильнее вроде некуда…

Войдя в тесное помещение с низким потолком, Валет остановился и присвистнул. Даже