Ты — все для меня (ЛП)

— Боже… А у тебя приличное мужское достоинство, Блаббер! — говоришь ты ему. Ты хочешь подбодрить его, но это недалеко от истины. Из зловонной промежности выпирает толстый и длинный пенис. Забитая смегмой крайняя плоть напоминает свиное рыло. Чтобы достичь эрекции, ручных манипуляций не потребовалось. Одного лишь предвкушения Блабберу с его недалеким умом уже было достаточно. Лицо парня искажается от похоти, его косые глаза мечутся от дыры в голове Линетт к ее связанному, трепещущему телу.

— Ха-ха-ха-рашо, — выдавливает он. Колени у него дрожат.

— Тебе будет очень хорошо, — обещаешь ты и берешь в руки старый нож. — Лучше делать это, когда она еще жива.

Ты суешь лезвие ножа в отверстие и быстро выдергиваешь.

— Давай, детка! Вперед! Суй туда быстрее свой «петушок», пока она не померла!

Потом ты подводишь неуклюжего толстяка к комоду, берешь в руку его отвратительный член и помогаешь ввести его.

— Вооооооот так, детка. Вооооооот так…

Инстинкты берут верх, когда его огромные ручищи зажимают голову Линетт в тиски…

И он начинает сношать.

Из горла у Блаббера вырываются самые невероятные звуки.

— Да, Блаббер, вот так, — подгоняешь ты его. — Давай, трахай башку этой грязной девчонки…

Глаза Линетт расширяются с каждым толчком. Живот втянулся, каждый мускул тела напрягся. А затем она обмякает.

Блаббер с чавкающим звуком продолжает соитие.

Ты смотришь на заклеенное скотчем лицо своей дочери и видишь, как жизнь уходит из нее.

— Хорошо тебе, Блаббер? Хм? Нравится?

— Ды-ды-ды-ды-дааа! — пыхтит он.

— Не останавливайся, кончай прямо туда…

Огромные бедра Блаббера двигаются все быстрее, потом его спина дергается назад, и он издает крик, в котором сливаются хрюканье, фырканье и мычание. Затем…

БАЦ!

…он валится на пол. Оргазм был таким мощным, что у него подогнулись колени. От удара жирной туши об деревянный пол со стены падает несколько фотографий в рамках.

— Ну, вот, Блаббер! Теперь ты настоящий мужик. Наконец, ты как надо присунул девке.

Он мяукает, свернувшись в самой гротескной пародии на позу эмбриона, слепо теребя свой поникший пенис. Улыбаясь, ты переводишь взгляд с Блаббера на Линетт. Сейчас она лежит на боку. Глаза устремлены вверх, в пустоту. Затем она издает предсмертный хрип.

Ты слегка наклоняешь ей голову вниз. Интересно наблюдать, как вязкая смесь из крови и спермы сочится из отверстия.

Не без труда ты помогаешь Блабберу подняться на ноги и натянуть комбинезон.

— Блаббер, надеюсь, ты понимаешь, что трахнув мою дочь в башку, ты отчасти помог ей искупить вину за совершенные ошибки. Так что я благодарю тебя.

Умственно отсталый парень молча стоит, покачиваясь, словно от головокружения.

— Бьюсь об заклад, тебе было хорошо, хм? Такого кончуна у тебя никогда еще не было. Я права?

Он медленно кивает, все еще ошеломленный, продолжая слепо хватать себя за промежность. Длинная нить слюны свисает с оттопыренной нижней губы.

— И ты будешь помнить это всю оставшуюся жизнь.

Ты кладешь руки ему на плечи и подводишь его к комоду.

— Но все уже позади, поэтому нам нужно закончить начатое.

Он кивает, пуская слюни.

Ты надеваешь свой рюкзак.

— Ладно, хватай ее и следуй за мной.

Ты выходишь из дома, позади тащится Блаббер, с трупом Линетт на руках. Твоя судьба ведет тебя глубоко в лес. Сквозь бреши в тяжелых ветвях проникает солнечный свет. Ухает филин.

— Привет, мистер Филин!

Ты идешь по лесу несколько сотен ярдов и оказываешься возле результата своего предыдущего задания. Да, именно здесь ты была, когда Нут думал, что ты у Дори Энн. Сегодня утром ты действительно провела несколько часов здесь, вместе с Блаббером.

Ты опускаешь глаза и снова улыбаешься.

Смотришь на яму, очень глубокую яму, которую Блаббер выкопал для тебя.

— Ладно, Блаббер, бросай ее и закапывай. И до вечера ты свободен.

Но глаза Блаббера умоляюще смотрят на тебя. Голова у него наклонена, тело возбужденно подрагивает.

— Пу-пу-пу-пу-жааааааааста!

— О, прости, Блаббер, я не подумала. Хочешь сперва еще раз трахнуть Линетт в голову?

Он трясется еще сильнее, и труп у него в руках трясется вместе с ним.

— Ды-ды-ды-ды-дааа!

— Что ж, валяй. — Но ты указываешь на него пальцем. — При условии, что похоронишь ее до заката, лады?

Дебил радостно визжит, энергично кивает и…

БУМ!

…бросает мертвое тело на землю. В одну секунду сбрасывает с себя комбинезон и падает на колени, а в другую… Уже отчаянно долбит Линетт в голову.

Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!

Его восторг выражается в звуках, напоминающих свинячий визг. «Уиииииии! Уиииииии!»

Мальчишки есть мальчишки, — думаешь ты.

— Не забудь похоронить ее потом, хорошо, Блаббер?

Мяукая, он кивает.

— Потом вечером приходи.

Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!

Какой похотливый бедняга, — задумчиво смотришь ты на него. Похоже, он еще с полдюжины раз трахнет Линетт в башку, пока не обессилит.

Потом ты поворачиваешься.

Улыбаешься.

И уходишь прочь.

2

Слава Богу! — подумал Уэстмор, неожиданно заметив «Бест Бай» [1]. Сперва он даже не поверил, хотя он считал, что, проделав долгий путь из округа Колумбия на арендованной машине, находится в городе Пуласки, шт. Вирджиния. Весна, сменяющаяся летом, принесла преждевременную жару, на которую он хмуро обратил внимание, как только припарковался и вылез из машины. Стоило ему закрыть дверь, как какой-то непроизвольный импульс привлек его внимание к ветровому стеклу. О, черт, это же не пчела, верно? — подумал Уэстмор, увидев за ним скребущееся жирное насекомое. У Уэстмора была аллергия на пчелиные укусы. Но когда он присмотрелся, оказалось, что это просто муха. Крупная, волосатая, синяя муха. К черту, прихлопну, когда вернусь.

Большие двери магазина открылись перед ним и словно втянули его в широкое пространство приятного прохладного воздуха. Ему нужна была простая «флэшка», и он поразился, насколько далеко вперед шагнули технологии по сравнению с его старой. Новая обошлась ему в двадцать долларов и объемом была в пятьдесят раз больше. Он немного замешкался, наслаждаясь кондиционированным воздухом, затем произвел покупку и вышел на улицу.

Этот город можно было бы назвать ничем не примечательным. Уэстмор остановился возле входа, закурил. Жизнь в городе, казалось, шла размеренно. Люди, проходя мимо, здоровались. Автомобили ездили спокойно. Никто не сигналил, не кричал, не показывал средний палец. Никакой суеты. Да, это не округ Колумбия.

Оживленное щелканье привлекло его внимание. Любопытно… Через выжженную солнцем парковку вышагивала высокая, вульгарно одетая женщина с прямыми черными волосами и сияющей улыбкой. Несмотря на обветренный вид, она источала здоровье. Длинные, крепкие ноги несли ее к магазину, щелкая шлепанцами по асфальту. Уэстмор старался не таращится слишком откровенно, но по мере ее приближения, это становилось все труднее. Выцветшаая голубая блузка прикрывала ее тело, которое само по себе казалось экзотически женственным, и в то же время закаленным тяжелой работой. Настоящая деревенская баба, — подумал Уэстмор. Из глубинки.

Женщина шла прямо на него.

— Здорово! — прозвучало энергичное приветствие. Голос у нее оказался выше, чем он предпологал. Обветренность ее форм делала невозможным определить ее возраст. Женщина остановилась и ухмыльнулась Уэстмору.

— Магазин лектроники здесь находится?

Уэстмор счел ее деревенский акцент очаровательным.

— Магазин электроники, да. Телевизоры, компьютеры, стереосистемы, и все такое.

Она вздохнула, ее улыбка сменилась разочарованным выражением.

— Вот ведь, столько топала сюда и сейчас чувствую себя полной дурой.