Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.

— Доброе утро. Девушка вздрогнула, но, увидев меня, тут же улыбнулась:

— Ах, это Вы, мистер Найтингейл!

— Прошу Вас, называйте меня Джон.

— Хорошо, тогда Вы меня — Луизой. Договорились? Я с радостью кивнул, присаживаясь напротив нее.

— Как Вам спалось на новом месте? Я дернулся, едва не опрокинув стакан. Этот вполне безобидный вопрос застал меня врасплох:

— Д…да, хорошо, — я справился с волнением, — Спасибо. Луиза бросила на меня встревоженный взгляд, но больше ничего не спросила. Уже к обеду я смог убедить себя, что ночное происшествие — не более, чем плод моего воображения. Я плохо спал из-за жары, а перед сном много думал о Луизе, и ничего удивительного, что посреди ночи я якобы услышал женский голос. Успокоив себя подобным образом, я сходил на конюшню, узнать, как продвигаются дела с ремонтными работами. Там меня ждало разочарование.

Дилижанс не раньше, чем через два дня. Мисс Эббот как сквозь землю провалилась. Я скучал от безделья и страстно желал беседы с ней. Но увиделись снова мы лишь за ужином. Луиза выглядела печальной и уставшей, как после длинного, трудного дня. Я честно пытался развеселить ее, рассказывая курьезные случаи из врачебной практики, но ничего, кроме вымученной улыбки, не добился.

— Мисс… Луиза, что Вас тревожит? Девушка опустила глаза. Я же терпеливо ждал ответа.

— Джон, верите ли Вы в жизнь после смерти? — вдруг спросила она.

— Как врач, я отвергаю подобные суеверия, но, как человек кое-что повидавший в жизни, скажу, что в мире есть много загадочного, — ответил я и, спохватившись, добавил, — Но почему Вы интересуетесь подобным? Часы пробили одиннадцать, и кроме нас в уютной гостиной сидел лишь седой мужчина с книгой в руках. Луиза смутилась:

— Просто так, не берите в голову. Однако, нам пора, скоро полночь. В который раз мне показалось, что мою собеседницу что-то мучает. Может ли быть такое, что она тоже слышала таинственный голос перед рассветом? Возле своей двери Луиза остановилась:

— Нравится ли Вам номер, в котором Вас поселили?

— Да, он довольно милый.

— А не хотели бы Вы, скажем, поменять его на другой? Девушка странно посмотрела на меня, словно моля о чем-то.

— Вы сегодня задаете непонятные вопросы, Луиза. С Вами точно все в порядке?

— Да! Со мной все хорошо. Извините, я, наверное, устала. Намеки, которые то тут, то там сквозили в речах Луизы, ее удрученный вид, а также воспоминания о моих предрассветных галлюцинациях преследовали меня, пока я принимал душ. Мне постоянно мерещились подозрительные шорохи, и я признаться, ожидал сквозь шум воды услышать женский плач. Но ничего такого не случилось. Я спокойно приготовился ко сну, лег в постель, прежде придвинув лампу поближе к себе, на случай, если ночью мне понадобится быстро ее зажечь. Вопреки всем опасениям, сон пришел быстро, однако проснулся я с таким чувством, что будто и не ложился вовсе. Темнота подсказывала мне, что утро наступит не скоро. Нащупав на столике карманные часы, я поднес их ближе к окну, чтобы узнать время. Было ровно четыре часа утра. Мне вдруг стало очень страшно без видимой причины, и я поспешил раздвинуть плотные тяжелые шторы, но не успел. Мышцы, как и прошлой ночью, отказались повиноваться мне, как только я услышал первый жалостливый всхлип. Еще до обеда я распорядился открыть форточку, и все в этот момент я снова почувствовал одуряющую духоту.

— Кто… кто это? Вопрос прозвучал сипло и тихо, я едва узнал собственный голос. Ответом мне стал очередной полустон-полувсхлип. Даже у самого черствого из людей он вызвал бы сострадание, но я испугался еще сильнее. Если вчера глосс слышался словно издалека, то сейчас казалось, протяни я руку, и она коснется… Чего? Я боялся даже представить. Звук шагов, приглушенных мягким ковром, бросил меня в дрожь. Я с трудом заставил себя обернуться, но увидел лишь кровавые следы маленьких босых ступней. Горячее дыхание обожгло щеку, и я без сил упал на перину, провалившись в небытие под аккомпанемент судорожных рыданий невидимки. Я опоздал на завтрак, точнее, вовсе на него не явился. Апатия завладела мною, не хотелось ни есть, ни пить. В дверь осторожно постучали. Дрожащий голосок позвал:

— Джон! Мистер Найтингейл, Вы здесь? Я хотел ответить, но не смог. Или все же не захотел. Похоже, Луиза ушла. Неужели, она беспокоится обо мне? Это так неожиданно и приятно. Минут через пятнадцать замок щелкнул, впуская незваных гостей.

Луиза увидела меня, все еще лежащего в постели, всплеснула руками и заторопилась впустить в комнату солнечный свет. Сразу стало как-то спокойнее и легче дышать.

— Что с Вами? Вы не спустились к завтраку.

— Мне… Мне нездоровится, — почти не солгал я, — Но скажите, как Вы вошли? Я запирал дверь.

— Ах, это, — отмахнулась девушка, — Попросила ключ у хозяйки.

Намекнула, что с Вами мог случиться приступ.

— Приступ?

— Астмы, — пояснила она с хитрым лицом, — Просто небольшая женская хитрость. Я восхитился находчивостью Луизы, и только после этого понял, в каком виде предстаю сейчас перед ней. И даже ночные страхи отступили под напором жгучего стыда. Много позже, в послеобеденные часы, я воспользовался тем, что Луиза не успела исчезнуть, как это обычно бывало, и пригласил ее прогуляться. Мы мило болтали о разной ерунде, пока вдруг девушка не заговорила о прошедшей ночи.

— Скажите, Джон, только честно, Вам ничего не кажется странным в Вашем номере?

— Странным? Смотря, что Вы имеете ввиду. Луиза не могла подобрать нужных слов, но я и без них понял, что ее волновало.

— Просто скажите, я не стану смеяться или называть Вас сумасшедшим. Мне важно это знать. В ее больших синих глазах блестели еле сдерживаемые слезы, перед которыми я не смог устоять. Луиза выслушала меня очень внимательно, ни разу не прервала и не усомнилась в моих словах, а я все равно чувствовал себя последним дураком.

— Я отдаю себе отчет в том, что всему происходящему можно найти разумное объяснение…

— Нет никакого объяснения! — громко перебила Луиза, — Это Валентина!

— Простите, кто?

— Валентина, моя сестра! Три года назад ее убили в Вашем номере. Луиза зарыдала, и мне пришлось обнять ее, чтобы успокоить.

Только выплакавшись, девушка смогла все внятно рассказать. Старшая сестра Луизы, Валентина Галлагер, в девичестве Эббот, путешествовала вместе со своим мужем, и они остановились на одну ночь в провинциальной тихой гостинице. По словам самого Галлагера, Валентине стало жарко, а окно никак не открывалось, и мужчина спустился, на кухню, вниз за стаканом воды. Для этого пришлось разбудить одну из служанок. Она и стала свидетельницей того, как, поднимаясь по лестнице, Галлагер услышал крик жены.

Он нашел Валентину на постели, в луже собственной крови и с ножом в груди.

— Ах, Валентина, моя бедная сестричка, — прошептала Луиза.

Воспоминания причиняли ей ужасную боль. — Эти увальни из полиции не нашли убийцу. А я каждый год приезжаю сюда, но никак не могу решиться войти в ту дверь…

— Поэтому Вы снимаете номер по соседству, — догадался я, пораженный ее трагической историей, — Но почему вы спрашивали о привидениях?

— Потому что Вы не первый, кто слышит ее голос. Однако, первый, кто не съехал тем же утром. В ее голове мне почудилось восхищение, с лихвой компенсирующее все мои волнения.

— Мой жених не знает, где я, — неожиданно продолжила Луиза. Я вздрогнул. Как в тумане вспомнилось утро и тонкие прохладные пальчики девушки, заботливо гладящие мой лоб. Она забыла надеть перчатки. Теперь я вспомнил и кольцо, но тогда не придал этому факту значения. А зря.

— Что с Вами? Голос Луизы вывел меня из печальной задумчивости.

— Нет, ничего. Все в порядке. Лучше посоветуйте, как мне быть дальше? Вы убедили меня, что в моей комнате обитает призрак.

Боже, какая глупость…

— Но Вы мне верите, — Луиза взяла меня за руку и заглянула в глаза, — Только Вам решать, как поступить. Я тонул в синих озерах ее глаз и уже знал, что не смогу ее подвести. Приближения ночи я ждал с опаской. Полностью одетый, с раздвинутыми шторами и зажженной лампой. Сон не шел, и я, сидя на краю кровати, читал какой-то бестолковый романчик, даже не понимая, о чем он. Около четырех часов я почувствовал беспокойство. Его источник чудился мне в самом темном углу комнаты. Я собрал всю смелость в кулак и с лампой направился туда. Но, не сделав и пары шагов, замер в нерешительности. Лампа мигнула и погасла, оставив меня в темноте. Стало жарко и неуютно. Тьма в углу словно бы зашевелилась, как проснувшийся пес. Лампа внезапно ожила и вырвалась из рук. Гостиничный номер, еще недавно тихий и спокойный, превратился в ад. Стаканы, полотенца, журналы и все мои вещи беспорядочно летали в воздухе. Я пребывал в полнейшей панике. Пол качнулся под ногами, и я, потеряв равновесие, упал на что-то мокрое. Пальцы нащупали смятые простыни, влажные от крови. Тут я впервые услышал отдельные, едва различимые слова, произносимые призраком: