Перемены

Она отвернулась, заслонив лицо волной своих волос.

— Я тоже, — отозвалась она чуть дрогнувшим голосом. — Но из этого не следует, что мы сможем быть вместе.

— Нет, — согласился я. — Боюсь, что нет.

Она вдруг стиснула кулаки и выпрямилась.

— Не могу я, — выдохнула она. — Не сейчас. Надо сосредоточиться. Я… — Сьюзен тряхнула головой, повернулась и пошла от меня. Она остановилась только на углу и постояла там, успокаивая дыхание.

Я покосился на Мартина — тот стоял, прислонясь спиной к стене; лицо его, разумеется, оставалось непроницаемым.

— Что? — окрысился я.

— Вы думаете, это вы испытываете гнев при мысли о дочери, Дрезден? Какой это гнев… — Он мотнул подбородком в сторону Сьюзен. — Гнев вон где. Она хорошо знала Мендоса, приемных родителей девочки, и любила их как родных. Она первая нашла их. И их детей. Вампиры в буквальном смысле слова разорвали их на клочки. Одному из четверых родных детей Мендоса только-только три года исполнилось. Еще двое — примерно ровесники Мэгги.

Я ничего не ответил. Но очень наглядно представил себе эту картину.

— У нас ушло полчаса только на то, чтобы собрать все части тел, — тихо продолжал Мартин. — Нам пришлось складывать их как пазл. И все это время мы буквально дурели от жажды крови. Несмотря на то что она знала всех этих людей. Несмотря на страх за дочь. Попробуйте-ка себе это представить. Сьюзен, как она стояла там, борясь с желанием впиться зубами в окровавленные ошметки, даже зная при этом, что вот эта оторванная нога, возможно, принадлежит ее дочери. Представьте, а?

Я бы с удовольствием не делал этого, но представил.

— Только сложив всю эту головоломку, мы поняли, что Мэгги захвачена, — продолжал Мартин, выбирая слова. — Ей едва удается держать себя в руках. Если она не справится с собой, погибнут люди. И, возможно, в том числе и она. — Взгляд Мартина сделался ледяным. — Поэтому я был бы вам, мать вашу растак, чертовски признателен, если бы вы не терзали ее, подогревая ее эмоции за пять минут до того, как мы будем вламываться на хорошо охраняемый объект.

Я оглянулся через плечо на Сьюзен. Она все еще смотрела в другую сторону, хотя, возможно, просто была занята: собирала волосы в хвост.

— Я не знал, — пробормотал я.

— В нынешних обстоятельствах вам лучше следить за своими эмоциями, — продолжал Мартин. — Родригес они не помогут. И девочке не помогут. Я бы предложил вам придержать их при себе до тех пор, пока все это не останется позади.

— Что — позади? — поинтересовалась вернувшаяся Сьюзен.

— Э… наша прогулка. — Я повернулся, чтобы вести их в переулок. — Переход не займет много времени — секунд тридцать по ровному коридору. Но там темно, и вам придется задержать на это время дыхание.

— Это зачем? — удивилась Сьюзен.

— Атмосфера там — смесь метана и углекислого газа. Если использовать источники света, есть риск того, что рванет.

Брови у Сьюзен удивленно поползли вверх.

— А как же твой амулет?

Я покачал головой.

— Ну, его свет… Черт, в общем, все это сложнее, чем тебе сейчас обязательно знать. Скажем так: мне кажется, вероятность того, что атмосфера от его света взорвется, ничтожно мала, но все-таки есть. Вроде того, как на бензозаправках пишут предупреждения об опасности статического электричества. Так что давай не будем рисковать, ладно?

— Ага, — кивнула Сьюзен. — То есть, ты хочешь, чтобы мы шли вслепую по туннелю, заполненному ядовитым газом, который может взорваться от мельчайшей искры, так?

— Так.

— И ты… ты уверен, что это удачная идея?

— Это отвратительная идея, — сказал я. — Но это самый быстрый путь к тем хранилищам, что нам нужны. — Я коснулся пальцами красного камешка на своем амулете. Мы уже подходили к порталу: старой, наполовину заложенной кирпичом двери в полуподвальный этаж жилого дома.

В ушах моих зазвучал негромкий женский голос, исходивший словно ниоткуда. Голос моей матери. Она умерла вскоре после моего рождения, но у меня не возникало ни малейших сомнений в том, что это ее голос. От него теплело на душе — словно от старой музыкальной пьесы, которую ты не слышал несколько лет.

— Коридор за дверью заполнен опасной концентрацией метана и углекислорода, не считая других газов. Смесь взрывоопасна, и трудно рассчитать, какая энергия в состоянии привести к взрыву. Коридор длиной в сорок два шага открывается в расселину близ Корвина, штат Невада. — Последовала пауза, после которой голос продолжил описание, но уже дрожа и задыхаясь. — Внимание: коридор, похоже, обитаем. Что-то пыталось схватить меня на полпути. — Голос несколько раз кашлянул. — Поправка: когда в следующий раз соберешься в Корвин, не надевай платья, балда. Это пробуждает у местных фермеров нездоровые фантазии.

— Должно быть, приняли за девицу легкого поведения, — пробормотал я, невольно улыбнувшись.

— Ты это о чем? — не поняла Сьюзен.

— Так, — спохватился я. — Не бери в голову. — Я взялся за дверную ручку и немедленно ощутил кончиками пальцев легкое, упругое сопротивление. Впрочем, барьер, отделяющий материальный мир от духовного, был в этом месте непрочен. Я сделал глубокий вдох, чуть напряг волю и прошептал: «Aparturum».

Круг черноты начал разбегаться от моей ладони; он рос на глазах, захватывая и кирпичные стены. Я не стал делать его слишком большим. В принципе, порталы затягиваются сами собой, но чем меньше проем, тем быстрее это происходит, а мне не хотелось, чтобы в него по ошибке провалился какой-нибудь незадачливый идиот.

К моим спутникам это, разумеется, не относилось.

Я оглянулся на Сьюзен и Мартина.

— Сьюзен, держись за мой хлястик. Мартин, держитесь за Сьюзен. Наберите побольше воздуха в легкие, и давайте не шуметь и не задерживаться.

Я повернулся лицом к порталу, сделал глубокий вдох и шагнул вперед.

Мамин камень не предупредил меня о том, что в коридоре царит адский жар. Когда я шел здесь в первый раз, я ощущал себя так, словно попал разом в три сауны, расположенных одна внутри другой на манер этих русских кукол… как их… матриощек? Я нащупал рукой правую стену и двинулся вперед, считая шаги. Шаги я делал покороче своих обычных; на этот раз мне удалось точнее совпасть с маминым отсчетом. Я дошел до конца коридора на счет «сорок три».

Еще одно небольшое усилие воли, произнесенное шепотом слово — и я отворил портал с противоположной стороны, оказавшись на холодном горном ветру. Здесь почти стемнело. Сьюзен и Мартин вышли следом за мной, и минуту-другую мы не думали ни о чем, кроме как отдышаться. Мы находились в горной пустыне, где не росло ничего, кроме самых выносливых растений, и не обитало никого, кроме бесшумных, стремительных тварей. Окружность портала, из которого мы вышли, темнела в воздухе на фоне входа в старую шахту, заложенного неровной кирпичной кладкой много лет назад.

— Теперь куда? — спросил Мартин.

— Примерно полмили в этом направлении, — ответил я и шагнул вперед.

Должен признать, это было жуть какое классное укрытие. Мы находились так далеко в пустынных горах, что добираться сюда откуда бы то ни было пришлось бы очень долго. Единственная дорога по широкому плоскому дну ущелья просматривалась со всех сторон — нигде ни камня, ни скалы, за которыми можно было бы затаиться. Стены каньона тоже были абсолютно голые. И спуститься вниз было невозможно без каната в сто ярдов длиной или вертолета.

Или — без чародея.

— Ладно, — сказал я. Ночной холод усиливался, и, когда я говорил, дыхание сразу же превращалось в пар. — Держите. Выпейте половину, половину оставьте.

— Что это? — спросила Сьюзен.

— Парашют, — пояснил я. — Формально — эликсир взлета, но я его разбавил. Он должен без проблем доставить нас на дно ущелья, в долину.

Мартин устремил взгляд на свой флакон, потом — на меня.

— Гарри, — начала Сьюзен. — В прошлый раз, когда я выпила один из твоих эликсиров, это было… не слишком приятно.

Я закатил глаза:

— Как только приземлишься, катись кувырком. — Я выпил половину своего эликсира и шагнул со скалы.