Песня для Корби (СИ)

Правда, почти половина присутствующих молчала. Корби единственный сидел и снизу вверх смотрел на все происходящее. Молчали и два других подростка. Молчал молодой человек из отдела внутренних расследований. С холодным вниманием он следил за ходом разговора.

Безобразную сцену остановил отец Ника. Он начал хлопать в ладоши. Три хлопка, громких и четких, заставили всех обернуться.

- Мне кажется, - сказал он, - что сейчас мы все мешаем следователю делать его работу.

Наступила тишина. Крин моментально сориентировался и взял ситуацию в свои руки.

- Благодарю, - кивнул он своему спасителю. - Я прошу вас расступиться вдоль стены, а лучше - сесть, чтобы люди свободно ходили через коридор.

Началось движение. Дед сел рядом с Корби. Джинаганали и Коплины отошли к стене.

- А Вам нужно ехать в морг, - сказал Крин отцу Андрея, - и официально опознать Андрея. Когда вы вернетесь, я закончу со свидетелями, и здесь будет спокойная обстановка.

- Хорошо, - безропотно согласилась Маргарита.

- То есть, Вы вот так от нас отделываетесь? - спросил Токомин.

- Моей работе помешали обстоятельства, - ответил уязвленный следователь. - Меня задержали на полтора часа. Поэтому свидетелям пришлось ждать.

- И кто же задержал?

Крин повернулся и посмотрел на непроницаемого молодого человека в темных очках.

- Отдел внутренних расследований, - сказал он.

Токомин усмехнулся.

- То есть, Вы сами под следствием, - заметил он, - но ведете следствие.

- Артем, не надо, - попросила мать Андрея. - Не устраивай скандал. Здесь никто ни в чем не виноват.

- Виноват, - сказал отец Андрея.

- Если у вас есть вопросы, я на них отвечу, - обещал Крин.

- Кто убил моего сына? - спросил Токомин.

- Мы это узнаем, - ответил следователь.

- Я поеду в морг одна, - сказала женщина, - а ты можешь делать все так, как всегда делал в своей жизни.

- Маргарита Леонидовна, - тут же согласился Крин, - подождите секунду. Барыбкин.

Он поднял любителя кукурузы из-за стола и увел его в глубины отдела. Ник улучил этот момент, чтобы наклониться к Корби.

- Нравится смотреть в глаза его матери и отцу? - еле слышно процедил он ему в ухо. Корби оглянулся на него диким затравленным взглядом.

Прошло меньше минуты, и Крин вернулся с бумагами.

- Вам нужно расписаться здесь и здесь, - показал следователь, - и на этой бумаге - в морге, если вы признаете, что погибший - ваш сын.

Мать Андрея всхлипнула. Мужчина со шрамом даже не посмотрел в ее сторону. Он сверлил Крина глазами.

- Барыбкин будет сопровождать вас, - продолжал Крин.

- Хорошо, - согласилась Маргарита.

Она вместе с оперативником пошла к выходу. Корби смотрел ей вслед. "Скоро ее ждет то, что я пережил у машины моих родителей, - с неожиданной ясностью подумал он. - Она увидит его тело, его мертвое лицо и расколотую голову, его безвольные руки и сломанную ногу".

- Теперь я снова Вас слушаю, - сказал следователь отцу Андрея. - Мы ведем следствие. Что еще Вы хотите знать?

- Все, - сказал Токомин.

Крин скрипнул зубами.

- Я сам не знаю всего, - ответил он.

- Вы видите этот шрам? - тихо сказал человек с изуродованным лицом. - Четыре года назад мой сын спас мне жизнь. Поэтому сейчас я хочу знать. Кто. Его. Убил.

"Андрей спас ему жизнь, - повторил Корби в своих мыслях. - Андрей сделал для своего отца то, что я не сделал для своего. Как странно. Как глупо, что я жив. Жив, виноватый во всем. Как глупо, что я отвергал Андрея".

Следователь тяжело вздохнул.

- Вот, - показал он, - вот люди, с которыми мне нужно поговорить, чтобы быть на шаг ближе к ответу на этот вопрос. Но я сейчас говорю не с ними, а с Вами, потому что уважаю Ваше положение.

Токомин молчал.

- И еще потому, что Вы обвинили меня в том, что я пытаюсь от Вас отделаться, - добавил Крин. - Я не пытаюсь. Я готов ответить на любые вопросы. Все, что я знаю.

- Хотите с ними говорить? - холодно поинтересовался отец Андрея. - Пожалуйста. Говорите.

Он отступил в сторону.

- Николай Рябин, пройдемте ко мне в отдел, - предложил Крин. - Всего несколько вопросов, и я смогу отпустить Вас и Вашего дедушку.

Корби механически встал и пошел за следователем. Молодой сотрудник отдела внутренних расследований закрыл за ними дверь.

- Я буду присутствовать при допросе, - сказал он в спину Корби. - Пусть вас это не смущает.

***

В комнате было светлее, чем в освещенном лампами коридоре. Стол Крина стоял боком к окну в выгородке из двух ширм. Старый монитор с маленьким мерцающим экраном, засаленная клавиатура, кипы бумаг и бокс с дискетами. За одной из ширм кто-то разговаривал. За другой работал принтер или факс.

Корби предложили стул напротив Крина. Молодой мужчина сел у угла стола. Его молчаливое присутствие действовало на подростка угнетающе. В остальном все было как вчера: диктофон, анкета. Только теперь вместо блокнота Крин использовал протокол.

- Ваше имя и фамилия? - Крин чему-то улыбнулся. - Ладно, я помню. Николай Рябин.

Он записал первые строчки протокола.

- Вы можете подтвердить, что видели, как трое неизвестных сбросили Андрея Токомина с крыши вашей школы? - спросил следователь.

Корби молчал. Он молчал с тех пор, как умолял своих друзей и родителей погибшего мальчика не ненавидеть его. "Да, - подумал он, - могу". Но ни слова не произнес.

- Вы можете подтвердить, что видели, как трое неизвестных сбросили Андрея Токомина с крыши вашей школы? - повторил Крин.

Корби облизнул губы. Сами собой потекли слезы. "Неважно, - подумал он, - ничего уже не важно". Следователь смотрел на него в удивлении.

- У Вас все в порядке? - спросил он. - Почему Вы плачете? Вы понимаете, что Ваши показания очень важны? Вы можете плакать, но, пожалуйста, скажите "да".

- Это давление на свидетеля, - вмешался молодой человек из отдела расследований. - Рябин, очевидно, либо не хочет, либо не может отвечать.

- Вот что Вы лезете? - взвился Крин. - С тех пор как Вы здесь, у меня все из рук валится.

Молодой человек пожал плечами.

- Я ниже Вас по званию, - сказал он, - но статус моей организации таков, что Вы обязаны мне подчиняться. Так что терпите.

Корби смотрел в окно мимо людей, которые сейчас о нем говорили.

- Вам угрожали? - спросил у него следователь.

"Да, - вспомнил Корби. - Оскаленный мне угрожал. Но я не боюсь. Я боюсь, что сейчас выйду отсюда и снова увижу глаза Ары и Ника, и отца Андрея. Вот чего я боюсь".

- Вас запугивали? - продолжал спрашивать Крин. - Вы решили отказаться от своих показаний?

Корби замотал головой. Небо и ветви деревьев за окном - все расплылось. Дышать стало трудно.

- Тогда почему Вы молчите? - спросил следователь.

"Я ненавижу небо, - подумал Корби, - потому что мой отец, и моя мать, и Андрей ходили под ним, а потом умерли. Но больше всего я ненавижу себя. Это я во всем виноват. Почему смерть забрала не меня? Ведь так было бы лучше для всех".

Из-за ширмы выглянула женщина лет тридцати пяти, простая, черноволосая, но еще миловидная.

- Толя, ну что ты его пытаешь? У мальчика полная истерика.

- А что мне делать, Наташа? - поинтересовался следователь. - Сейчас по Москве бегает на трех убийц больше, чем вчера утром. И я не знаю, почему он ревет - потому что ему жалко одноклассника, или потому, что он знает, кто эти люди.

Корби снова замотал головой.

- Нет? - спросил Крин. - Не знаешь, кто убийцы?

Корби опять помотал головой.

- Жаль, - сказал следователь.

- Вы обязаны прекратить допрос, - заметил молодой человек из внутренних расследований.

Крин швырнул ручку о стол так, что она отлетела и стукнула по клавиатуре компьютера. Выключил диктофон, скомкал протокол и швырнул его в мусорку.

- Сколько Вам нужно времени, чтобы успокоиться? - поинтересовался он у Корби. - Полчаса? Час?