Ярость Антитела

В темноте послышались знакомые звуки: твари дрались из-за куска мяса. Антилопа то была, или кто-то из сородичей утратил бдительность — неважно. Главное, что твари всегда были рядом с авианосцем.

— Почему вы не улетели с Острова? — Франческо, теперь уже наблюдающий за Дженни не искоса, а открыто, отломил от грозди банан.

— Топливо в баках было, им можно было наполнить баки хотя бы одного «Эванджера», чтобы отправить его за помощью. Но вернувшись однажды из джунглей, мы обнаружили, что топлива нет.

— Как это — нет?

— Его кто-то слил, — просто объяснил МакНаман. — Около трехсот литров чистого авиационного керосина кто-то слил… Сейчас я знаю, кто слил и зачем, но тогда у нас это вызвало шок.

— Сейчас знаете… — проговорил Николай. — И кто же это был, по-вашему?

— Вы, вероятно, невнимательно слушали мой рассказ. Я же был предельно аккуратен в повествовании. Приказ лишить нас возможности подняться в небо был отдан нынешними владельцами Острова.

— Им сейчас тоже около сотни лет?

— Если считать вашей системой исчисления возраста.

— А есть еще какая-то? — усмехнулся Донован.

— Да, есть. Эта система называется «никакой системы».

— «Никакой системы»? — переспросила Катя.

— Вот именно. Времени нет на этом Острове. Странно, что вы еще не догадались об этом. Здесь есть все: скорость, пространство. Но нет времени. Вы живете в двухмерном измерении. Ваши часы исправно отсчитывают минуты, но это просто часы. Совершенно бесполезная вещь на этой земле. Сколько бы раз ни прокрутились стрелки, вам будет… сколько вам лет, мистер? — и МакНаман повернулся к до сих пор хранившему молчание мужчине из числа тех, что привел Левша.

— За день до высадки на этом Острове мне исполнилось тридцать шесть.

— И сколько вам, вы думаете, сейчас? — без тени иронии справился МакНаман.

— Не нужно быть мудрецом, чтобы посчитать. Тридцать шесть лет и двадцать девять дней, если учесть, что на Острове мы двадцать восемь суток.

МакНаман расстегнул куртку и скинул ее с плеч. В свете огня Катя увидела, что все тело его покрыто шрамами. Старые, давно зарубцевавшиеся, недавние, розового цвета, и совсем новые — с еще не отвалившейся коркой, ими было покрыто все тело летчика.

— Вынужден разочаровать вас. Или обрадовать — как хотите. — МакНаман улыбнулся улыбкой сумасшедшего. После всего сказанного ему уже не стоило бояться за свою репутацию. — Вам сейчас тридцать шесть лет и один день. Как в то утро, когда ваш катер ткнулся носом в берег.

— Бред! — вскричал мужчина.

— Вот видите. А как, по-вашему, я должен относиться к тому, что мне девяносто четыре, а выгляжу я еще вполне сносно?

— Это какая-то провокация, — твердо сказал Николай после затянувшейся паузы. — Знаете, мы многое уже повидали, бывали вещи странные. Но мы еще не разучились отличать реальность от мистификации!

МакНаман вяло улыбнулся.

Еще некоторое время в каюте было тихо. До тех пор, пока в смежном с ней помещении не раздался похожий на трение подошвы о пол звук.

Все обернулись. На пороге, опершись на обломок перегородки, стоял филиппинец.

— Нидо! — Донован вскочил и бросился к хилеру. — Дай я потрогаю тебя. Мой дорогой шарлатан!.. Какое счастье! Нидо пришел в себя! — Донован, желая разделить свою радость с остальными, развернулся.

— Верьте этому человеку… — пробормотал филлипинец.

На Нидо без жалости нельзя было смотреть. Несколько дней в беспамятстве, в условиях, когда его невозможно было кормить ни естественным образом, ни через капельницу, довели филиппинца до истощения. И сейчас на пороге стоял не Нидо, а тень его. Поднявшийся на ноги мертвец.

— Верьте ему…

— Я очень рад, что вы очнулись, — сказал мужчина, который, кажется, огорчился оттого, что возраст его не увеличивается, — но почему я должен ему верить, если все сказанное им не вписывается в элементарные законы физики?

— Вы физик?

— Нет, и что с того?

— Тогда расставание с неизвестными вам законами физики не доставит вам особых хлопот, — заметил МакНаман и снова улыбнулся.

— Мне было видение… — сообщил Нидо.

Мужчина вскочил на ноги.

— Ему было видение! Вождю было видение! Серый орел оседлал на скалистой горе белоснежную куропатку! Теперь быть беде, однако! Однажды на наше судно уже проникли посторонние. — Мужчина обвел всех многозначительным взглядом. — Вам напомнить, что стало следствием этого?

— Этого человека привели сюда мы! — И Катя махнула рукой, словно отгоняя мужчину в сторону от МакНамана.

— А вам не приходило в голову, что все было подстроено так, чтобы вы его привели?

— Что, он договорился с кабаном, чтобы тот на него напал и вырубил? — Катя поднялась на ноги. Спорить сидя показалось ей малоубедительным.

— Не так, так эдак он заставил бы вас привести его сюда!

— Прекратите спорить…

Все сосредоточили внимание на МакНамане.

— Вы все правы… Девушка права, что я оказался здесь случайно. Собственно, я планировал оказаться среди вас, но не сегодня. Знаю, что верить мне трудно… Я хотел дождаться, когда к вам вернутся ваши… эти… двое… Макаров и Левша.

— И что нам даст возвращение этих двоих? — не унимался мужчина.

— Они вам многое расскажут. Например, как однажды едва не погибли, напоровшись на растяжку. Я стрелял им поверх голов, чтобы они упали и увидели проволоку. Макаров станет свидетелем, как неизвестный стрелок снял с дерева несколькими выстрелами человека, желавшего ему смерти. Быть может, их рассказы произвели бы на вас большее впечатление, чем мои о полете на «Эванджере». Поэтому я и хотел дождаться их возвращения… Но в дело вмешался кабан! — МакНаман посмотрел на Дженни. — А разве я не просил вас уйти с его тропы?

Дженни не отвечала. Она уже полчаса сидела молча, не сводя с летчика глаз.

— Где же ваше оружие?

— Спрятано в лесу. Я отбил винтовку у одного из людей хозяев этого Острова. Вид оружия мог напугать женщин.

— Но с мачете-то вы вышли… — заметила Катя.

— Мачете не произведет такого устрашающего эффекта, как снайперская винтовка с оптическим прицелом на плече.

Мужчина расхохотался, запрокидывая назад голову.

— Вот теперь я вам верю! — выдохнул он с сарказмом. — Верю, что вы шестьдесят лет на этом Острове! Если бы не так, то вы смотрели бы по кабельному молодежные ужастики и знали, что мачете в руках оборванца внушает куда больший ужас, чем автомат за спиной!

— Вы тратите понапрасну слова…

Все снова посмотрели на Нидо, которого Донован усаживал поближе к огню.

Уязвленный МакНаманом мужчина, обычно не проявлявший активности на Острове, вдруг придвинулся ближе к огню.

— Я думаю, этого человека нужно расспросить как следует…

— Что вы имеете в виду? — Удивленный Донован почесал висок.

— Я имею в виду, что если вот так сидеть, мило беседовать, то через час или два мы все будем мертвы.

— Глупости говорите, — неуверенно произнес Франческо. — Не настаивайте на своем, я понял вас, но не настаивайте… Том… вас так, по-моему, зовут?

— Буду гореть в огне, да, святой отец? — Мужчина скрестил на груди руки. — А разве не это происходит с нами уже месяц? Кто советует мне придерживаться благочестия? Священник, сорвавший с себя крест?

МакНаман с удивлением посмотрел на Франческо. Тот сидел, понурив голову. «Вы не должны настаивать на своем…» — тихо, но упрямо прошептали его губы.

— Ник, ты здесь один из немногих, кто сохранил трезвую голову. Помоги-ка мне! — с этими словами Том шагнул к летчику и схватил его за шиворот.

Николай словно дожидался этого. Распиравшие его сомнения прорвались наружу, и он, схватив МакНамана за вторую руку, уложил летчика лицом на землю.

— Я как чувствовал… рано мне выходить… — обреченно пробормотал МакНаман.

Усевшись сверху, Том вязал руки летчика брючным ремнем.

— Сейчас он заговорит! — Странная злоба отражалась на лице Тома. До сих пор малоактивный, в отсутствие тех, кто управлял на Острове людьми — Макарова и Левши, он словно решил занять одну из освободившихся ниш. Сделать это можно было только агрессией или незаурядными рассуждениями. Первый путь был короче.