Слуга Божий
Слуга Божий читать книгу онлайн
Первая книга из цикла польского автора Яцека Пекары об инквизиторе Мордимере Маддердине, живущем и действующем в альтернативном мире, где Иисус не погиб на кресте, а сошёл с него и покарал грешников огнём и мечом, где ангелы реальны и делом помогают в борьбе с ересью.
Мордимер Маддердин — главный герой цикла польского писателя Яцека Пекары, инквизитор, действующий в альтернативном истории нашего мира, где Иисус Христос не погиб на кресте, а сошёл с него и покарал мечом и огнём грешников и еретиков, где Ангелы реальны и помогают инквизиторам. Цикл состоит из следующих книг: «Слуга Божий»; «Молот ведьм»; «Меч Ангелов»; «Ловцы душ»; «Пламень и крест» (первый том, второй пишется); «Чёрная смерть» (пишется); подцикл «Я — инквизитор» (Башни к небу; Прикосновение зла; Бич Божий; Дети с цветными глазами (пишется)).
Первая книга, «Слуга Божий», включает в себя шесть рассказов: «Танец Чёрных мантий»; «Слуга Божий»; «Багрянец и снег»; «Сеятели грозы»; «Овцы и волки»; «В глазах Бога». Это народный перевод, сделанный в рамках осуществления политики открытого общества и свободы информации. Пояснения и комментарии — от переводчиков.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Да, дитя моё. Ведь Писание гласит ясно:«И познаете истину, и истина вас освободит».Знаешь Писание, Лоретта?
— Знаю, господин.
— Тогда знаешь, что Писание также говорит:«Я есмь пастырь добрый, а добрый пастырь душу свою отдаёт за овец своих»[70].Я твой пастырь, Лоретта, и явился сюда, дабы отдать за тебя душу. Дабы освободить тебя. И поверь мне, сделаю это…
Тем или иным способом, — добавил я мысленно.
— Хорошо, — сказал я. — Начинай заполнять протокол, пробощ.
Я спокойно ждал, пока священник запишет все обязательные данные. Того-сего дня и года Господня, в таком-сяком месте, такие-сякие люди собрались на слушание, чтобы постановить… И так далее, и так далее. Это тянулось довольно долго, поэтому у меня была возможность приглядеться к Лоретте повнимательнее. Она лежала с закрытыми глазами, но у меня было странное ощущение, что она чувствует мой взгляд. Без всякого сомнения, она была красивой. Светлые, густые волосы и нежное лицо со слегка выступающими скулами, которые только добавляли очарования. Когда она говорила, я заметил, какие у неё ровные, белые зубы, что, поверьте мне, в наши суровые времена является исключением. Изящные кисти и ступни, стройные лодыжки, большие, крепкие груди… О да, любезные мои, Лоретта Альциг не вписывалась в Томдальц, и мне было интересно, отдаёт ли она себе в этом отчёт. Ясное дело, я уже допрашивал таких же красивых женщин, а может и красивее её. Основное инквизиторское наставление звучит: не обращай внимания на заманчивые формы.«Не будешь предвзятым к особе любой»— гласит Писание и добавляет:«Не судите по наружности»[71].
— Лоретта, — сказал я, когда пробощ, наконец, закончил с формальностями. — Тебе предъявлено обвинение в колдовстве и тройном убийстве. Ты признаёшься по какому-либо из обвинений?
— Нет, — ответила она сверх ожидания уверенным голосом и посмотрела на меня.
Её глаза были полны неба.
— Тебе знакомы Дитрих Гольц, Бальбус Брукдофф и Петер Глабер?
— Да. Все они хотели взять меня в жёны.
— Они отписали тебе ценности в завещании?
Он молчала.
— Ты поняла вопрос?
— Да, — ответила она. — Я получила серебряный столовый набор от Бальбуса. Четыре вилки, ножи и ножички для фруктов.
— Всё ли это?
— Дитрих завещал мне серую кобылку, но его сын не дал мне её, а я не требовала.
Вообще-то, я знавал людей, что убивали из-за пары крепких сапог, но для меня было как-то неубедительно, чтобы Лоретта могла убить трёх людей ради серебряного столового набора. Сколько он мог бы стоить? Тридцать крон? Может тридцать пять…
— Ничего больше?
— Нет, господин.
— Они посягали на твою честь, угрожали тебе?
— Нет. — Как бы легкая улыбка расцвела на её губах. — Конечно же, нет.
Конечно. Можете себе представить, чтобы красивая молодая женщина добровольно избавилась от трёх влюблённых и соперничающих меж собой богачей (по крайней мере, онибыли богачами по местным меркам)? Кто же режет курицу, несущую золотые яйца?
— Ты получала от вышеназванных Дитриха Гольца, Бальбуса Брукдоффа и Петера Глабера подарки? Ценные предметы или деньги?
— Да, — ответила она. — Дитрих погасил долги моего покойного мужа, от Бальбуса я получила золотой перстень с изумрудом, камчатое[72]платье и шерстяной плащ с серебряной застёжкой. Петер купил мне…
— Достаточно, — прервал я её. — Кто-нибудь из них требовал вернуть подарки?
— Нет. — Снова эта лёгкая усмешка.
Я посмотрел на пробоща и бургомистра. Пробощ сидел помрачневший, ибо, похоже, понимал, в каком направлении двигается следствие, а бургомистр прислушивался ко всемус глуповато разинутым ртом.
— Ты слышала о колдовстве, Лоретта?
— Да.
— Ты знаешь, что насылание чар является смертным грехом, за который на земле карает Святая Служба, а после смерти Господь Всемогущий?
— Да.
— Ты знала кого-либо, кто накладывал чары или ворожил?
— Нет.
— Ты можешь объяснить, почему твои поклонники, Дитрих Гольц, Бальбус Брукдофф и Петер Глабер, умерли в муках, а из их тел выползли белые черви?
— Нет.
— Ты сберегала когда-нибудь волосы либо ногти кого-либо из них?
— Нет!
— Ты лепила куколок из воска, которые должны были их изображать, или вырезала из дерева, либо в ином материале?
— Нет! Нет!
— Ты молилась об их смерти?
— Нет, ей-Богу!
Она говорила правду. Поверьте мне. Хороший инквизитор понимает это в мгновение ока. Возможно, бывает сложнее, когда дело касается хитрого купца, учёного священникалибо премудрого вельможи. Но никто мне не скажет, что Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона, не распознал бы лжи в словах мещаночки из захолустного городка.
— Найдены ли в доме обвиняемой подозрительные предметы? Такие, что могли бы служить для ворожбы и насылания чар? — Я обратился к пробощу и бургомистру, хотя знал ответ.
— Нет, — ответил священник за них обоих.
— Объявляю перерыв в допросе, — сказал я. — Отведите обвиняемую в камеру.
Стражник развязал Лоретту, на этот раз несколько осторожнее, чем до этого, а мы отправились наверх. Я велел Смертуху налить мне пива, и порядочно отхлебнул.
— Ваши обвинения рассыпаются, как карточный домик, — сказал я, а Смертух позволил себе коротко гоготнуть. — Хотя, кто-то в этом городке и правда балуется с колдовством…
Бургомистр явно позеленел. И ничего удивительного. Никто не хочет иметь колдуна по соседству, если только этот колдун не шкворчит на костре. Да и тогда, поверьте мне на слово, это бывает опасным.
— И, несомненно, с вашей великодушной помощью, — я не скрыл в голосе даже грана[73]иронии, — нам удастся выяснить, кто это. Но прежде чем я поручусь своей репутацией, что это не Лоретта Альциг, мы обыщем её дом. Или то, что вы соизволили оставить от её дома…
— Обыс-ссс…
— Знаю, что обыскали, — ответил я, — и даже верю, что вы нашли все ценные предметы. Но я загляну туда ещё раз. Первый, — я обернулся к близнецам, — идёшь со мной и Смертухом, а ты, Второй, можешь выпить на постоялом дворе.
— Спасибо тебе, Мордимер, — сказал он, хотя, как и я, понимал, что выпивка в таком месте также может быть работой.
***
Дом Лоретты Альциг оказался двухэтажным деревянным зданием с широкими ставнями, которые сейчас грустно свисали на сорванных петлях. Дом был окружён забором, по его левой стороне я увидел вытоптанные грядки, на которых некогда росли цветы и полезные травы. Двери были полуоткрыты, и обстановка представляла картину нужды и отчаяния. Не только пропали все самые ценные предметы (я видел следы от гобеленов, ковров и светильников), даже то, что осталось, было уничтожено. Поломанные стулья, изрубленный топором стол, выломанные из стен дверные косяки… Что ж, даже когда Лоретту выпустят из-под ареста, ей не очень-то куда будет возвращаться.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал я, а бургомистр сжался под моим взглядом.
— Вы остаётесь снаружи, — приказал я, глядя на пробоща и бургомистра. — Первый, за мной.
Мы обошли весь дом. Спальню, из которой пытались вынести кровать, а когда не получилось, порубили её на куски. Кухню, пустую, с полом, устланным осколками разбитой посуды. Полный паутины чердак.
— Ничего, Мордимер, — произнёс Первый. — Ничего тут нет.
— Тогда посмотрим подвал, — сказал я.
Крышка хода в подвал находилась около кухни, в чулане с испачканными углём стенами и полом. Я дёрнул за металлическую ручку, и крышка, тяжёлая, как зараза, со скрежетом поднялась. В темноту вела деревянная лестница. Я послал Первого за лампой, и мы спустились при её тусклом свете. Подвал был просторным, состоял из коптильни и закутья, полного угля и ровно напиленных деревянных чурбанов. Первый с закрытыми глазами медленно шёл вдоль стен, ведя пальцами по их поверхности. Я не мешал ему вопросами, ибо знал, что ему надо сконцентрироваться. Только концентрация поможет ему в отыскании того, что мы ищем.
— Ессссть! — наконец, сказал он с удовлетворением. — Здесь, Мордимер.