Призраки в Сети

— Что вы сказали? — переспросила она.

— Я присматриваю за квартирой Мэран, — сказал незнакомец, — пока они с Сирином в отъезде.

— И вы пришли сюда, потому что…

— Вы оставили сообщение на автоответчике. Мне показалось, что у вас расстроенный голос, вот я и пришел узнать, не могу ли чем-нибудь помочь.

Его голос был само совершенство — теплый, густой. Потом она поняла, что, собственно, он сказал. О боже! Значит, он слышал все, что она бормотала про эльфов и что-то страшное, что чуть не вылезло из ее компьютера?

— Вы как? Ничего? — спросил он.

«Вообще-то, я просто уничтожена», — подумала она. Но быстро кивнула.

— То есть уже все в порядке?

— Да… То есть нет. То есть… я хотела сказать… — Она перевела дух. — А откуда вы знаете Мэран?

— Мы с ней что-то вроде дальних родственников.

— Что-то вроде?

— Со стороны ее мужа.

— Значит, вы не настоящий родственник.

— Ну почему — настоящий. Я родственник тетушки Сирина, Джен. Но я действительно не связан кровным родством ни с кем из них. — И он опять улыбнулся ей своей лихой улыбкой. — Скорее, просто принадлежу к их стае.

Холли довольно долго разглядывала его. Если он был в доме у Мэран, значит, рассудила она, ему можно доверять. Воры и серийные убийцы не имеют привычки прослушивать автоответчики своих жертв, не так ли?

Она посторонилась и пропустила его в дверь.

— Почему бы вам не зайти? — предложила она. — По крайней мере, выпьете чашку чая, раз вы проделали такой долгий путь в столь поздний час.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Он посмотрел на Сниппет, которая была настороже, но не проявила никаких признаков тревоги, когда незнакомец вошел в дом. Итак, проверку на рассел-терьера он прошел, это уже хорошо. В часы работы магазина Сниппет обычно вела себя как ангел — ни единого звука. Но как только магазин закрывался, она начинала ревниво охранять свою территорию от всякого, кто ей не нравился или кого она просто не узнавала.

— Привет, собака, — поздоровался незнакомец.

Холли с удивлением увидела, что Сниппет виляет хвостом. Еще больше она удивилась, когда взгляд незнакомца остановился на Дике.

— И вам добрый вечер, господин домовой.

Дик несколько нервозно кивнул в ответ.

— Вы его видите? — спросила Холли.

Незнакомец повернулся к ней, приподняв брови:

— А вы разве нет?

— Я-то, конечно, вижу… Просто большинство людей…

Она не договорила и, еще более смутившись, отошла запереть дверь.

— Мы пьем чай с виски, — сказала она, вернувшись.

— Это замечательно, — похвалил незнакомец. — Но, с вашего позволения, чай я не буду, а то потом всю ночь не засну.

Холли улыбнулась.

— Меня зовут Холли, — сказала она и протянула ему руку. — Хотя, полагаю, это вам уже известно из моего сообщения на автоответчике.

— Боррибл [4]Джонс, — сказал он в ответ.

Его рукопожатие оказалось крепким, рука — мозолистой. И то и другое отвлекло внимание Холли от того, что он сказал. Должно быть, она неверно расслышала.

— Простите? Мне очень жаль, но…

— Мне самому жаль, — широко улыбнулся он, — но что теперь поделаешь. Друзья зовут меня Боджо.

— Но…

— Да, понимаю, имечко то еще! Есть несколько теорий его происхождения. Одна из них — что мой отец был поэт, притом настолько не выносил детей, что дал мне имя, которое рифмуется с enfant terrible. [5]Другая — что он был слишком большим поклонником книг Майкла де Ларрабейти.

Холли непонимающе посмотрела на него.

— Вы не знаете? Это автор книг о борриблах. Борриблы — это вымышленные существа, некогда населявшие Лондон. Что-то вроде Питеров Пэнов.

Холли кивнула:

— Да, я слышала.

— Ну разумеется. У вас ведь книжный магазин.

— Выходит, вы не знаете, кто был ваш отец?

— Никогда не встречал этого человека, — ответил Боджо.

— Это очень печально. — У Холли были прекрасные отношения с отцом до тех пор, пока она не выкинула фортель несколько лет назад. — Мне очень жаль.

— Мне тоже. Хотел бы я когда-нибудь узнать, о чем он только думал тогда.

— А ваша мать?..

— Она редко о нем говорила.

Холли не знала, что сказать. Наконец она предложила:

— Позвольте, я налью вам виски.

Ей-то самой не помешал бы сейчас целый стакан.

Всем за столом места не хватило, так что они взяли свои стаканы и поднялись наверх, в квартиру Холли и Дика. Наверху, в жилых комнатах, было ничуть не меньше книг, чем внизу, в магазине, — на полках, в коробках, в стопках на полу. Разница состояла только в том, что эти не предназначались для продажи. Пока, по крайней мере.

Боджо расположился на диване в непринужденной позе, напомнив Холли кота: они очень быстро умеют устраиваться на новом месте. Дик примостился на другом конце дивана, держа чашку обеими руками. Казалось, он греется об нее, а между тем чаю в нее так и не налили. Холли приготовила еще чаю, потом принесла стул из столовой и села. Сниппет, которая хвостом ходила за Холли из комнаты в комнату, пока та готовила чай, устроилась под стулом Холли, свернувшись калачиком. Она не спускала глаз с Боджо.

— Итак, у вас проблемы с эльфами, — сказал Боджо.

Холли покачала головой:

— Были. А вы хорошо знаете эльфов?

— Ну, смотря в каком смысле. Они ведь что-то вроде домовых, правда? Но только скорее злые, чем шаловливые.

Дик понимающе кивнул.

— Все их веселье какое-то подловатое, — сказал он. — Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из них сделал что-нибудь хорошее.

— Иногда они могут быть очень дружелюбными, такими, например, как вы, домовые. По крайней мере там, откуда я родом.

Холли умела схватывать на лету: она поняла, что речь идет о неких волшебных существах. Ее, правда, несколько удивило, что Дик и незнакомец так хорошо понимают друг друга: как будто такие вещи общеизвестны.

— А откуда вы родом? — спросила она.

— Откуда? Отовсюду и ниоткуда. Мы всегда кочевали. А я и сейчас так живу. Мы, Келледи, всегда были путешественниками.

— Вы жестянщики, не так ли? — спросил Дик. — Как в Ирландии.

Боджо покачал головой:

— Да, но Келледи из более древнего племени, чем ирландцы.

— Но вы, кажется, сказали, что ваша фамилия — Джонс, — напомнила Холли.

— Так и есть. Келледи — это родовое имя, которое носят большинство из нас. Но моя мама была Джонс, когда нас усыновила тетя Джен, так что для нее я остаюсь Джонсом.

У Холли было полно вопросов к нему. Даже обычно застенчивый, Дик просто клокотал от любопытства. Но не успел ни один из них и рта раскрыть, как Боджо вдруг весь подобрался и выпрямился. Он отхлебнул виски из стакана, долго и внимательно посмотрел на собеседников и сказал:

— Расскажите мне об эльфах.

И Холли рассказала, а Дик дополнил то, что она упустила. Закончив об эльфах, они перешли к тому, что произошло сегодня вечером.

— Должно быть, мы просто испугались, — сказала Холли, когда они наконец добрались до конца истории. — Вы не представляете себе, какой бедлам эльфы устроили в тот вечер.

— О, еще как представляю! — возразил Боджо.

— Значит, вам приходилось видеть их?

Он покачал головой:

— Мне приходилось видеть только разрушения, которые они оставляют после себя. И конечно, я слышал рассказы.

То есть то, о чем болтают люди на работе, стоя в коридоре у автомата с холодной водой. О погоде, курсе на бирже, эльфах… Нет, конечно, ей трудно было даже представить себе Боджо ошивающимся около кулера и вообще состоящим на какой-нибудь службе. Хотя должен же он где-то работать. Все вынуждены как-то зарабатывать на жизнь.

— Думаю, вы мудро поступили, что проявили осторожность, — подытожил Боджо, и мысли Холли вернулись к недавним событиям. — Я почувствовал запах потустороннего, как только вошел в магазин, и не из-за вас, господин домовой.