Замошье

привыкли к нему, считали своим и не трогали. Вдобавок, изредка - чаще об этом забывали - в закутке стало появляться блюдце с молоком. Давно Тих молока не пробовал...

На березах задрожали первые желтые листочки, вместе с ними явились новые заботы. Тих сокрушенно качал головой, недоумевая: надо мох сушить, заново конопатить избу, а люди знай себе бруснику таскают. О чем думают, холодно ведь будет зимой! И дрова не запасены. Летом можно и остатками плетня топить, а зимой?

Но людей это, казалось, вовсе не интересовало. Зато вдруг они собрались и, заперев избу на старый замок, уехали. Два дня Тих ждал, думал, что в гости уехали и вот-вот вернутся. Потом понял - насовсем. Лишь теперь до него дошло, что значит слово "дачники": дом им не дом, а так. Пожили сколько получится и дальше двинулись. Как перелетные птицы. Не люди в доме жили - дачники.

Изба быстро выстыла и потеряла жилой дух. Зимой дверь завалило снегом, ветер вбивал снежную пыль в щели, снег длинными языками лежал на полу. Крысы сперва остерегались появляться в доме, но потом поняли, что хозяин занедужил, и как в старые времена принялись хозяйничать, тем более, что крупу дачники спрятали плохо, и длиннохвостые скоро добрались до нее. Тиху не было дела до всего этого, тяжко было Тиху, знал бы куда - вообще ушел бы из дому.

Возвратилось солнце, стаял снег. Полезли из земли лопухи и иван-чай. Начал зарастать огород, закрапивело вдоль стен, бревна снова засырели. Тих вышел из дому, перекинулся ежом. Лучше в лесу сгинуть, ящере на обед попасть, чем смотреть, как все рушится.

По дорожке раздались шаги, из-за поворота показались люди. Впереди, размахивая руками, бежала Дашка, за ней с двумя рюкзаками - один на груди, другой на спине - шел ее отец. Мать приотстала, но Тих понимал, что придет и она. Дачники вернулись.

- Хо-хо! - воскликнул мужчина, ломясь прямиком через высокую траву. Стоит хибара! Из снарядных ящиков сколочена, а стоит, ничего ей не делается!

"Как же, не делается... - подумал Тих. - Полный подпол плесени."

Секунду Тих колебался, потом юркнул в щель между жердями, а оттуда сквозь сырую стену домой.

Один за другим пошли дни почти нормальной жизни, только теперь Тих все время помнил, что это ненадолго, и скоро дом опять опустеет.

Однажды Тих сидел в закутке и от нечего делать перебирал наломанные из ветхих жердочек поленья, чтобы сухими были, когда понадобятся, как вдруг услышал крик:

- Ежик! - кричала Дашка. - Папа, смотри, наш Белый Коготь бежит!

Во дворе послышалась возня, потом мужской голос произнес:

- Нет, это другой, наш не такой.

- Давай его с Белым Когтем познакомим? Вдруг это ежиха, тогда у них семья будет.

Тих невесело усмехнулся: ну вот, теперь его собираются женить на ежихе.

Пленника поднесли к лазу, и он, спасаясь от жадных человеческих рук, сразу протиснулся в закут. Это был не еж, а кто-то из своих. Тих долго смотрел на гостя, пока, наконец, признал. Перед ним был старый приятель и сосед Шир. Толстяк Шир исхудавший