Another. Часть 1. Что?.. Почему?.. (ЛП)

– Э? Это давно. Двадцать шесть лет назад, говоришь?

– Ага. Маме тогда было примерно столько же лет, как мне сейчас. Думаю, она училась в Северном Ёми в третьем классе.

– Когда Рицко была в третьем классе средней школы… – бабушка положила руку на щеку и облокотилась о ручку кресла. – А, да. Ее классный руководитель был таким красивым молодым человеком… Он преподавал обществоведение и вел драмкружок или еще что-то в этом роде. И он так любил свою работу. Мне кажется, ученики его очень уважали.

Она медленно нанизывала слово на слово, прищурив глаза, будто глядя куда-то вдаль. Дедушка рядом с ней механически кивал.

– А в каком из третьих классов мама училась?

– В каком? Хмм.

Бабушка искоса взглянула на дедушку, голова которого мерно поднималась-опускалась, и тихо вздохнула.

– В третьем классе, дай-ка вспомню, она была то ли во второй параллели, то ли в третьей… Да, думаю, в третьей.

Не может быть… у меня просто язык отнялся; какое-то странное чувство возникло. Это не было согласие. И не удивление, и вовсе не страх. Я как будто обнаружил громадную черную яму – дна не видать – ровно там, куда собирался шагнуть.

– Класс три-три? Ты точно уверена?

– Ну вот, теперь уже не совсем уверена.

Дедушка продолжал кивать в такт бабушкиным словам.

– А у тебя остался ее школьный фотоальбом?

– Не думаю, что он тут, у нас. Если он где-то и есть, то, скорее всего, в доме твоего папы. Когда она вышла замуж, то кажется, взяла с собой все свои вещи.

– А.

Интересно, остались ли они у отца дома? Во всяком случае, мне он никогда ничего такого не показывал.

– Скажи, ба, – продолжил я расспросы. – Двадцать шесть лет назад, когда мама училась в три-три, у нее в классе умер кто-нибудь в аварии или еще из-за чего-нибудь?

– Авария? С кем-то из ее класса?..

Бабушка вновь посмотрела на дедушку, потом ее взгляд ушел куда-то в сад. Наконец она медленно вздохнула.

– После того как ты спросил, я что-то такое припоминаю, – задумчиво произнесла она, будто обращаясь к самой себе. – Но что это была за авария, не помню. Хороший был ребенок. Когда это случилось, это было просто ужасно…

– А как звали того ученика? – спросил я агрессивнее, чем хотелось бы. – Мисаки?

– …Я не знаю.

Бабушка опять обеспокоенно уставилась в сторону сада.

– Мисаки. Мисаки, – скрипуче пробормотал дедушка.

– Доброе утро. Доброе утро, – внезапно заорала своим пронзительным голосом майна Рей-тян, до сих пор сидевшая тихо; я вздрогнул. – Доброе утро, Рей-тян. Доброе утро.

– Думаю, Рейко должна помнить гораздо лучше, чем я, – сказала бабушка.

– Но ведь Рейко-сан тогда было всего три-четыре года?

Видимо, столько, исходя из разницы в возрасте между сестрами. Лицо бабушки вдруг обрело уверенное выражение, и она энергично кивнула.

– Да, да. Рицко сдавала вступительные экзамены в старшую школу. А я приглядывала за Рейко. Трудный был год! Дед все работал-работал, нам совсем не помогал, – бабушка пристально уставилась на дедушку. – Правильно?

Губы старика шевелились, как горловина мешочка, перетянутая шнурком; он бормотал что-то невнятное.

– Почему? Почему? – проорала Рей-тян. – Почему? Рей-тян, почему?

3

Рейко-сан вернулась домой поздно. Поужинала она где-то в городе, и, судя по всему, этот ужин включал в себя изрядное количество спиртного. Я почувствовал запах, и глаза ее были слегка налитые.

– Уверен, что экзамены на следующей неделе на отлично сдашь?

Рухнув на диван в гостиной, она, похоже, лишь после этого заметила, что я тоже в комнате, и бросила этот неожиданный вопрос. Речь ее звучала не очень разборчиво. Рейко-сан была еще далека от состояния «пьяной», но даже такой я ее видел впервые.

– Да нет, – хоть вопрос меня и озадачил, все же я ответил честно. – Но я готовлюсь, сколько нужно.

– А, ну тогда прости.

Она негромко фыркнула, потом осушила стакан холодной воды, который подала бабушка. Я смотрел на нее, и вдруг –

Я представил себе, как моя умершая мама когда-то давно тоже так вот пила спиртное и пьянела. От этой мысли мое сердце содрогнулось, грудь сжало.

– Ааа, как я сегодня умаялась.

Рейко-сан, сидя на диване, изо всех сил потянулась. Потом повернулась ко мне и посмотрела почти с завистью.

– Тяжело быть взрослой. Столько людей, все от тебя чего-то хотят, вяжут по рукам и ногам. И…

– Как ты себя чувствуешь, Рейко? – обеспокоенно спросила бабушка, подойдя к ней. – Нечасто ты так-то…

– На сегодня я все. В постельку. Душ приму завтра утром. Спокойной ночи.

Рейко-сан неуверенно поднялась на ноги, но тут я, набравшись смелости, наконец спросил сам. Я просто должен был узнать, что произошло двадцать шесть лет назад, и как можно скорее.

– …Ты знаешь ту историю, Рейко-сан? О том, что было двадцать шесть лет назад?

Только что вставшая с дивана Рейко-сан тяжело плюхнулась обратно.

– Ага. Ее все время пересказывают.

– Это одна из «Семи тайн»?

– Неет, это из другой оперы.

– Рейко-сан, а ты тоже узнала ее, когда училась в средней школе?

– Ага. Правда, не от кого-то конкретного, так, просто слухи.

– Когда мама училась в средней школе, она тоже была в классе три-три. Ты это знала?

– …Позже, – Рейко-сан отодвинула волосы с лица и, медленно откинувшись на спинку дивана, устремила взгляд в потолок. – Сестрица Рицко мне об этом рассказала… позже.

– А какое у этой истории продолжение?

Набрав ход, я продолжал с надеждой закидывать Рейко-сан вопросами. Но тут вдруг ее лицо застыло, и она замолчала. После короткой паузы –

– Никакого продолжения я не знаю, Коити-кун.

Ее голос звучал на несколько тонов ниже.

– Наверняка знаешь, Рейко-сан.

– …

– Ну Рейко-са-…

– Люди вокруг нее много чего напридумывали.

Я услышал вздох и, обернувшись, увидел, что бабушка, сев за стол, закрыла лицо руками. Судя по ее позе, она не желала ни видеть, ни слышать нашего разговора.

– Возможно, тебе лучше пока вовсе не думать об этом, – сказала Рейко-сан. Потом встала, потянулась и посмотрела мне прямо в глаза. К ней снова вернулся хорошо знакомый мне беззаботный тон. – Некоторые вещи лучше узнавать в подходящее время. А если его упустил, то, может, лучше и вовсе не знать. По крайней мере, пока оно снова не настанет.

4

На следующий день, в четверг, я не видел Мей Мисаки вообще.

Экзамены ведь совсем на носу… с ней все в порядке?

Я понятия не имел, хорошо ли Мей училась, какие у нее оценки. Я вообще никогда не видел, чтобы ее вызывали прочесть что-нибудь из учебника или решить задачку. Но, что еще важнее, если она и дальше будет столько прогуливать, ей может не хватить посещаемости для того, чтобы нормально закончить класс.

Правда, у меня было предчувствие, что, если я ей это скажу, в ответ получу всего лишь: «Тебе-то что?»

Я подумал было связаться с ней. Но тут же понял, что до сих пор не получил списка класса или еще чего-нибудь такого и потому никак не мог узнать ни ее адреса, ни телефона. Впрочем, должен признать – если бы я действительно очень сильно хотел их найти, то смог бы достаточно легко…

Скорей всего, она жила где-то недалеко от того кукольного магазина – в смысле, выставки. И, по-видимому, время от времени заходила туда посмотреть на кукол. Да. В этом я был уверен.

Интересно, какие у нее родители?

Есть ли у нее близкий друг или подруга?

Что с ней произошло, что ее глаз – ну, который под повязкой – стал вот таким? Может, у нее просто слабое здоровье. Вполне разумное предположение. Может, она именно поэтому не ходит на физру и вообще много пропускает… Аа, но еще, может…

…И так далее, и тому подобное.

У меня постоянно крутились в голове эти мысли; однако, похоже, из всего класса только у меня одного – судя по тому, что я видел и слышал. Правда, от моих размышлений вряд ли что-то изменится…