На несколько демонов больше

Я стала дергать завязки, потом закрыла глаза, потому что так было проще. Ощущение было — какой-то отстраненности, и аура возвращалась болезненно медленно, будто ползла по коже и впитывалась слой за слоем, обжигая. И у меня было чув­ство, что если я не закончу работу до того, как аура вернется полностью, это будет очень больно.

С тихим шорохом соль коснулась стекла, и я поежилась от невидимого холодного песка, зацарапавшего кожу. Не стара­ясь следить за узором, я высыпала все на стекло, и сердце у меня пропустило удар, будто соль легла грузом не на зеркало, а мне на грудь.

У моих ног появилось ведро, и вино у колена — молча и ненавязчиво. Дрожащими руками я потянулась за своим здоровенным ритуальным ножом, уколола большой палец и уро­нила три красных капли в вино, едва слыша краем сознания голос Кери, который мне говорил что делать. Он шептал, руководил, инструктировал как держать руки, как закончить работу до того, как я потеряю сознание от этих ощущений.

Вино выплеснулось на зеркало, и у меня вырвался стон облегчения. Я будто чувствовала, как растворяется соль в стекле, привязывается к нему, запечатывая силу проклятия и смиряя ее. Все тело у меня гудело, соль в крови отзывалась силой, ухо­дя в новые каналы и успокаиваясь там.

Пальцы и душа были у меня холодны от вина, и я пошевелила ими, чувствуя, как смываются последние крупинки соли.

—Ita prorsus, — сказала я, повторив слова вызова, которые дала мне Кери, но лишь когда я коснулась вином — влажными пальцами — языка, только тогда они стали вызовом.

От моей работы поднялась волна демонской сажи. Черт побери, она даже видна была как черная дымка. Склонив голо­ву, я приняла ее — не сопротивляясь, с чувством неизбежнос­ти. Как будто я умерла частично, согласившись, что не могу быть такой, как хочу, а потому приходится из себя прежней сделать другую, которую все же смогу выносить. Пульс застучал быст­рее, потом успокоился.

Воздух колыхнулся, и я ощутила, что круги Кери сняты. Сверху донесся еле слышный звук резонирующего колокола с колокольни. Неслышимые вибрации давили на кожу, и я словно чувствовала, как проклятие внедряется в меня волнами уже поменьше и помягче, волнами звука такого низкого, что его не услышишь, а только почувствуешь. Потом все завершилось, и ощущение ушла

Сделав глубокий вдох, я вгляделась в заляпанное вином зер­кало у себя на коленях. Блестящая красная капля набухла и упа­ла гулко в ведро с соленым вином. Зеркало теперь отражало мир в темных, винно-красных тонах, но этот эффект бледнел при виде окруженной двумя кольцами пентаграммы, вытравленной с ошеломляющим, ослепительным совершенством. Она была невероятно красива, сверкая бесчисленными гранями, ловя и отражая свет в оттенках багрянца и серебра.

   —Это сделала я? — спросила я, пораженная, и  подняла глаза.

И побледнела. Кери пристально смотрела на меня, сложив руки на коленях, а Дженкс сидел у нее на плече. Она не то что­бы была испугана, но обеспокоена, очень обеспокоена. Я по­вела плечами, чувствуя легкую связь между разумом и аурой, которой раньше не было. Или я не чувствовала, а теперь стала лучше воспринимать.

—Усиливается у меня? — спросила я, встревоженная от­сутствием ответа от Кери.

—Что усиливается? — спросила она, и крылья Дженкса сли­лись в круг, сдувая в сторону прядь ее волос.

Я посмотрела на ведро с соленым вином — не очень помня, как наливала вино на зеркало, — потом отложила зеркало на стол. Мои пальцы больше не касались стекла, но все равно я его еще ощущала.

—Ну, чувство связи? — пояснила я неловко.

—Ты чувствуешь связь? — пискнул Дженкс, и Кери махнула на него рукой, прося замолчать. Брови ее сдвинулись в раздумье.

—А не должна? — спросила я, вытирая руки салфеткой, и Кери отвернулась.

— Не знаю, — сказала она тихо, явно думая о чем-то дру­гом. — Ал мне не говорил.

Я начала приходить в себя. Дженкс выступил вперед, а я продолжала вытирать руки, стряхивая влагу.

—   Нормально? — спросил он, и я кивнула, отбросила салфетку и вытянула ноги, чтобы положить одну на другую. Положила зеркало на колени. Ощущение было как в школе, будто играешь со спиритической планшеткой у кого-нибудь дома в подвале.

—   Нормально, — ответила я, стараясь не обращать внима­ния на то, что сделанный мною хрустальный узор красив абсо­лютной красотой. — Давай закончим, хочу сегодня иметь воз­можность поспать.

Кери шевельнулась, привлекая мое внимание. Треугольное лицо казалось опустошенным и словно испуганным.

—Вот что, Рэйчел, — сказала она неуверенно, вставая. — Ты не будешь против, если мы подождем? Всего лишь до завтра?

Боже мой, я что-то напутала!

—А что я такого сделала? — выпалила я, краснея.

—     Ничего, — поспешно ответила она, протягивая ко мне руку, но не касаясь. — Ты сделала все правильно. Но ты только что изменила свою ауру, и надо, наверное, выждать полный солнечный цикл, чтобы она устоялась перед первой пробой. Пробой круга вызова, я хочу сказать.

Я посмотрела на зеркало, потом на нее. По лицу Кери ничего нельзя было прочесть. Она скрывала эмоции, а это она очень хорошо умела. Я что-то сделала неверно, и она теперь злится. Она не ожидала, что моя аура соскользнет целиком, а это случилось.

—Ч-черт, — выругалась я с отвращением. — Я что-то напутала?

Она покачала головой, но стала собирать свое имущество.

—Ты все сделала правильно. Мне пора, я должна кое-что проверить.

Я поспешила встать, толкнув стол и чуть не разлив свой бокал с белым вином, когда положила зеркало на стол.

—   Кери, в следующий раз я сделаю лучше. Нет, честно, у меня уже получается. Ты мне так помогла, — заговорила я, но она отстранилась от моего прикосновения, сделав вид, что на­клонилась за шлепанцами. Я застыла в страхе — она не хочет, чтобы я к ней притрагивалась?

—   Что я натворила?

Она медленно остановилась, все еще не глядя на меня. Дженкс висел между нами в воздухе, с улицы доносились дружеские возгласы прощающихся соседей и гудки клаксонов.

—Ничего, — ответила она. — Уверена, что твоя аура вылилась только потому, что вызывала твоя кровь, а не кровь другого демона, как было у меня, когда я подключилась к его линии, что­бы отвечать на вызовы вместо него. Перед тем, как использовать

новое проклятие, нужно дать твоей ауре укорениться как следу­ет, только и всего. Не меньше суток. Так что завтра вечером.

Я ощутила тревогу Дженкса — он тоже услышал в ее голосе вранье. Либо она на ходу придумывает причину, почему выплеснулась моя аура, либо она лжет насчет необходимости ждать для вызова Миниаса. Первая возможность пугала меня до судорог, а вторая просто сбивала с толку. Она не хочет ко мне прикасаться?

Она повернулась уходить, и я глянула на круг вызова, такой красивый и безобидный на вид у меня на кофейном столике. В нем отражался мир, окрашенный в темно-винный цвет.

—Кери, постой. Что, если он сегодня сам появится?

Она остановилась, склонила голову и вернулась назад. Протянув руку над средней фигурой и раздвинув пальцы, она что-то пробормотала по-латыни.

—Вот, — сказала она, поглядев на меня неуверенно. — Я повесила на него знак .«не беспокоить». Его действие кончится на рассвете. — Это было необходимо, — сказала она, будто сама себя убеждая, но когда я согласно кивнула, ее лицо выразило что-то вроде страха.

—   Спасибо тебе, Кери, — сказала я недоуменно, и она выс­кользнула в дверь, беззвучно закрыв ее за собой. Я услышала, как шлепают ее бегущие ноги по мокрой мостовой, потом ста­ло тихо. Тогда я повернулась к Дженксу, который так и висел на месте. — Что все это значит?

—   Может, она не хочет признаваться, что не знает, почему убежала твоя аура, — предположил он, опускаясь ко мне на ко­лено, когда я села на диван и сдвинула все барахло на край сто­ла. — Или не может себе простить, что чуть не оставила тебя без ауры вне круга. — Он поколебался и добавил: — И она не обняла тебя на прощание.