Душа в лунном свете

— Два дня, но третья ночь. После всего, что случилось в «Терон Холле», возможно, я должен был быть напуган почти до смерти исчезновением магазина магии, но этого нет.

Она смотрит на него, не моргая. Он не отводит от неё глаз, потому что это самая сложная для него часть рассказа, и будет лучше, если он сможет рассказать её, глядя в глаза.

— У меня получилось открыть дверь изнутри, и мы закрыли её за собой, когда уходили. Для начала октября день оказался тёплым, небо таким голубым, а птицы пели на деревьях вдоль улицы. Я обернулся на магазин и увидел табличку «ПРОДАЁТСЯ», вывешенную на внутренней стороне дверного стекла. Внизу был телефонный номер и имя риэлтора. Имя — мисс Регина Ангелорум. Я был слишком мал для того, чтобы знать, что это было больше, чем просто имя [33]. Пройдут годы, прежде чем я пойму, что это значило, но тогда, в начале третьего дня свободы от «Терон Холла», я был уверен, что, несмотря на все мои недостатки, несмотря на мою трусость и неудачу со спасением Мирабель и Харли, я был способен жить, расти и меняться, а также достигать в этом мире того, что имеет значение.

Они молчат вместе в полумраке.

Глаза Эмити — загадочные вселенные, равно как и его глаза для неё в воображении Криспина.

Четыре свечки в чашках из красного стекла светят на столе. Но для того, что последует дальше, Эмити нужно больше света. Ранее она собрала ещё четыре свечки для этого момента. Она поджигает фитили с помощью бутановой зажигалки.

Криспин открыл коробку с картами раньше. Теперь он их перемешивает три раза, медлит, затем перемешивает трижды снова.

Эмити хочет, чтобы он сдал, и при этом не хочет. Она тянется к нему одной рукой, как будто хочет остановить, затем снова скрещивает руки на груди и крепко держит себя.

Без фальшивого драматизма, сдавая их быстро, Криспин вытаскивает четыре шестёрки. Это чистые карты, когда покидают его руку, но когда он их переворачивает, они грязные, мятые и заплесневелые.

Пришло время ему вернуться в «Терон Холл».

18

Сдав четыре шестёрки воскресным вечером, он должен дождаться, пока не придут первые работники в понедельник, чтобы избежать срабатывания охранной сигнализации. Следуя дорогой, описанной Эмити, мальчик и пёс выскальзывают из универмага, и их не замечает никто из рано пришедших охранников и обслуживающего персонала.

У них нет причин дожидаться темноты перед приближением к «Терон Холлу». Во тьме нет спасения, а риска, возможно, больше.

Первый снег в этом сезоне шёл с вечера субботы до утра воскресенья. Теперь уже надвигалась следующая буря. Когда Криспин и Харли направляются к Холму Теней, Улице Теней и доме на вершине, новый снег начинает сыпаться поверх старого.

Зима видоизменяет город, белые лепестки плывут сквозь почти безветренный день, и повсюду мантии и вспаханные холмики снега, выпавшего в уик-энд, остаются, в основном, нетронутыми, рабочий день их ещё не сравнял с землёй. Так легко можно подумать, что с выпадением этой кристаллической манны огромная столица была очищена от греха, что она невинна, как хотят показать эти свадебные вуали. Легко для других, возможно, но не для Криспина.

Они подошли к грандиозному зданию из переулка, который слишком широк и — когда становится виден тротуар — слишком витиевато вымощен для того, чтобы называться всего лишь переулком.

Роскошный каретный дом, который используется как гараж, стоит с задней стороны основного здания. Тропинка, ведущая от гаража к дому, не расчищена, и ни единый след не повредил снежное покрывало.

Судя по тому, что Эмити подслушала, когда подавала Кларетте и её подругам чай «У Элеоноры» пару недель назад, семья — если такое слово применимо — и большинство персонала сейчас в Бразилии.

Те несколько человек, что остались, очевидно, заняты чем-то внутри, не отваживаясь выйти на холод.

Пересекая открытое пространство между гаражом и домом, Криспин осматривает три этажа окон. Ни в одном стекле не появляется ни одного бледного лица.

Часть его верит в то, что сила, которая часто спасала его в последние несколько лет, сила, которая хочет, чтобы он вернулся в «Терон Холл», чтобы завершить неоконченное дело, защищала его от зла, и проведёт на третий этаж и также безопасно назад без нежелательных случайных встреч. Но другая его часть, менее мечтательный Криспин и тот, который знает, что путешествия по полям зла — это цена, которую мы платим за свободу воли, ожидает худшего.

Если они знают, что он стащил один из дубликатов ключей от дома сентябрьской ночью, то, должно быть, сменили замок. Или они оставили прежний, предчувствуя его возвращение.

Из трёх задних дверей он выбирает ту, которая ведёт в прихожую перед кухней. Ключ подходит. Он без проблем открывает дверь.

Внутри темно, не считая света от снега, который хладнокровно проступает через два маленьких окна.

Он стоит, слушая дом, такой тихий, что кажется, будто всеуехали в Рио, оставив только призраков.

Криспин не хочет снимать рюкзак, чтобы воспользоваться стулом, он опирается о стену и небольшим веником счищает снег, налипший на обувь и джинсы.

Пёс трясёт длинной шерстью, сбрасывая растаявший снег и частицы ледяного налёта. Этот шумный момент встряхивания не поднимает тревогу, что должно означать, что скелетов поблизости нет.

Беспокоясь о том, что они некоторое время будут оставлять влажные следы, Криспин всё-таки решает двигаться немедленно вместо того, чтобы высушить свою обувь и лапы пса с лохмами.

Кухня такая же затенённая и безлюдная, как и прихожая. Слышно только жужжание холодильников.

Если для содержания дома в чистоте и готовности остались трое или даже четверо работников, то они рассредоточены по тем многочисленным комнатам, так что он навряд ли встретится с кем-то из них лицом к лицу. Он также должен помнить: несмотря на то, кем ещё могут быть, они недемоны. Они всё же люди, такие же уязвимые, как и он, так же склонные к страху.

Мальчик решает позволить псу вести, и Харли ведёт его к южной лестнице. Внутри открытого прохода из камня, бронзовые перила и расположенные спиралью ступени ведут вверх, похожие на искривлённый позвоночник какого-то странного животного юрского периода.

Наверху он склоняется над перилами и смотрит вниз, чтобы убедиться, что никто не поднимается бесшумно за ним. На дне лестничного колодца сияет полная луна, как будто Криспин смотрит вверх через башню, у которой нет крыши, а не вниз. Он предполагает, что, является ли это игрой света или чем-то большим, в любом случае это один из знаков, и он не плохой, потому что луна всегда была для него лампой мудрости, символом правильного способа воспринимать мир.

Они идут по коридору третьего этажа и подходят к комнате с миниатюрой без происшествий.

Когда Криспин включает верхнее освещение, люстры и лампы внутри масштабной модели тоже загораются.

Харли никогда здесь не был раньше. Хотя он и не обычная дворняга и, возможно, даже больше, чем собака, но ведёт себя как обычный пёс на новом месте: тыкается носом в пол, обнюхивает так и этак вокруг сплошного пьедестала, который держит огромную модель.

Криспин начинает с комнаты для рисования, где в вечер праздника архангелов две кошки размером с мышек лежали на приоконном сидении и смотрели на него через французские панели.

Тотчас же в комнату с миниатюрой из коридора входит что-то похожее по форме на кошку, пробегает к приоконному сидению, запрыгивает и моргает своими зелёными глазами. Когда Криспин касается кончиком пальца окна, кошка трётся мордой с внутренней стороны стекла, как будто жаждет контакта с ним.

Мальчик провёл более трёх лет в размышлениях об этой необычной репродукции «Терон Холла», и он не удивлён тому, что в этот раз только одна кошка приветствует его. Три кошки для трёх детей. Когда Мирабель умерла, только две кошки показывались Криспину до того, как Харли приковали к алтарю. Сейчас из троих маленьких ублюдков Кларетты остался только один, и поэтому кошка только одна.