G.O.G.R. (СИ)

- Так, Карпец! – вставил своё веское слово Недобежкин. – Это хорошо, что ты тут этот судок выставил. Я отвезу его на дактилоскопию.

Недобежкин встал, вытащил из-за раковины заткнутый туда полиэтиленовый пакет и подцепил с помощью него судок. Завязав на пакете узел, Недобежкин отдал вещдок Сидорову и молвил следующее:

- Карпец, ты тут возле шахты Кона обитаешь. Никогда не видел, не слышал там ничего странного?

- Нет, – удивился Карпец. – Я к этой шахте и не подходил с тех пор, как её закрыли. Там, говорят, пустоты, можно в забой провалиться…

- Хорошо, – кивнул Недобежкин. – Не подходил и не надо. Скажи, ты не знаешь, к чему они здесь ещё притрагивались?

- Верёвку срезали, – ответил Карпец. – Наверное, к ножу.

Недобежкин одобрительно кивнул и конфисковал у Карпеца ещё и кухонный нож.

- Странные какие-то… грабители – не грабители, – буркнул Пётр Иванович, разглядывая кухню Карпеца и выискивая на ней какие-либо следы посягательства на имущество. – На полу натоптали…

- Это ещё ничего! – Карпец вдруг снова взвился с места и подбежал к своему буфету. Распахнув дверцу, он начал тыкать туда пальцем.

- Они мне в буфет грязной посуды напихали! Вот, посмотрите! Не помыли, а только выгрузили из раковины и впихнули сюда!

- Угу, – Недобежкин встал и прошествовал к буфету. За ним потянулся и Серёгин – интересно же, что они там такое с посудой сотворили?

Ничего особенного с посудой не случилось, просто в тесном соседстве с чисто вымытой и вытертой посудой пристроились четыре тарелки, две кастрюли и чашка с налипшими остатками еды. А так же – сковородка, в которой «спала» жареная колбаса.

- А колбасу, значит, не съели? – пробурчал Недобежкин, почёсывая затылок. – На холодце специализируются.

- И на конфетах! – вставил Карпец.

Недобежкин обнаружил за раковиной ещё один пакет и изъял из буфета одну тарелку.

- Вот, что, Карпец, – серьёзно сказал он, отдав запакованную тарелку Серёгину. – Значит, они к тебе пришли, начали съедать продукты, напихали грязной посуды в буфет. А ты? Что ты делал в это время?

- Ээээ, – протянул Карпец, явно не зная, что сказать. – Я всё помню только до того момента, когда подошёл к двери. Как я её открыл, как они зашли – я не помню. Я только обнаружил, что исчезли продукты, посуда сгружена в буфет, а на полу – натоптано. И ещё – после них я вспомнил параграф из учебника физики за пятый класс. Слово в слово вспомнил, вы представляете?

Пётр Иванович сразу же догадался, что Карпеца кто-то пытался гипнотизировать. Метод – неновый – все они заставляют вспоминать учебники. Но что они пытались от него добиться? От Карпеца?

- Всё понятно, – заключил Недобежкин и развеял рассуждения Серёгина, в которые тот уже успел погрузиться. – Поехали на базу, изучать вещдоки. Посмотрим, чьи пальчики на них засели, а потом будем думать.

Недобежкин собрался уходить и начал натягивать туфли. Пётр Иванович и Сидоров тоже вышли в прихожую. А Карпец побежал за ними, застопорился посреди прихожей, надвинул на несчастное лицо «бровки домиком» и жалобно прохныкал:

- Ребятки, не уходите, а?

- Это ещё почему? – фыркнул Недобежкин. – Нам работать надо!

Начальник обул второй туфель и уже взялся за ручку двери, чтобы открыть её и исчезнуть в тёмном подъезде, но, не дотянувшись до ручки, вдруг остановился и обернулся.

- Нет, Карпец, – сказал он. – Остаться дома тебе сегодня не подфартит. С нами поедешь и поработаешь с гипнотизёром!

- Опять? – изумился Карпец и собрался задом отползти обратно на свою поруганную кухню, чтобы помыть посуду.

- Не опять, а снова, – железно постановил Недобежкин. – Надо же узнать, кто тебя тут достаёт и зачем. Собирайся Карпец, не тяни резину.

Карпец уныло поплёлся в комнату, где он бросил свою одежду, принялся натягивать всё это на себя. Пока жена и дочь отдыхали в санатории в солнечной Ялте, Карпец вёл типично холостяцкую жизнь, и рубашка, которую он на себя напялил, оказалась мятой.

Пока они разговаривали с Карпецом, пока ждали его, чтобы он собрался – происходили такие вещи. С тёмного двора – с той стороны, где недавно разбили уличный фонарь – в подъезд прокрался некий тип, одетый в джинсы, клетчатую рубашку и кепку. Сначала он бесшумно поднялся на этаж Карпеца и сидел там под дверью, вслушиваясь в разговоры, что велись в квартире. Просидел он там достаточно долго – до того момента, когда Недобежкин постановил, что пора уезжать. Часы возвещали о том, что на дворе уже десять минут седьмого утра, а в запылённое окно подъезда заглядывал робкий солнечный луч. Услыхав возню в прихожей, некто заволновался, поднялся на ноги и спустился на первый этаж. Спрятавшись под лестницей, он выволок из кармана джинсов мобильный телефон и кому-то позвонил. Дождавшись ответа, немного помолчал, огляделся. А потом, не обнаружив под лестницей никого, кроме самого себя, начал негромко:

- Объект семь, Карпец. К нему нагрянул первый, как поняли?

Всё, больше этот человек ничего не сказал по телефону. А, прослушав ответ, водворился на первый этаж. Там он снова огляделся, а затем – забил мобильник в карман, а вместо него извлёк отмычку, или некий странный ключ и принялся отмыкать квартиру номер один.

Недобежкин, Серёгин и Сидоров уже спускались по лестнице вниз и вели за собою унылого Карпеца. Сидоров зевал, а Карпец спотыкался через каждую ступеньку, ныл, что не хочет более подвергаться гипнозу. Но Недобежкин поставил себе цель: узнать, кто же всё-таки нарушает спокойствие, и поэтому милицейский начальник не желал выпускать потерпевшего без проверки у гипнотизёра. В подъезде было светло, потому что его освещало солнце, и тихо, ведь люди ещё не проснулись. И тут вдруг в этой тишине по ушам ударил визгливый, искажённый ужасом вопль некоей дамы:

- Помогите, убивают, ко мне ломятся в квартиру!!!!

- Это на первом этаже! – определил Недобежкин, поверив своему чуткому уху.

Милиционеры уже успели спуститься на площадку между первым и вторым этажом. И Пётр Иванович увидел, как вспугнутый этим страшным криком, от двери одной из квартир отпрянул некий тип и ринулся наутёк.

- Вон он! – Серёгин развил скорость и помчался в погоню. – Саня, за мной! – скомандовал он, перепрыгивая через несколько ступенек.

Сидоров прекратил зевать и тоже побежал, едва не оступившись и не покатившись по лестнице кубарем. Обретя равновесие, сержант увидел, что преступник уже выскочил на улицу, а за ним – выскочил и Пётр Иванович. Поняв, что не успевает за ними, Сидоров съехал вниз животом по перилам, спрыгнул с невысокого крыльца и побежал через клумбу наперерез гонимому Серёгиным преступнику. Тот оказался быстроног, на бегу он потерял кепку, и она упала в лужу. Сидоров оставлял на изрядно вымокшей под ночным дождём клумбе глубокие следы и нацеплял на кроссовки грязи. Сержант бежал молча, потому что знал, что если крикнет беглецу: «Стой!» – обязательно собьёт себе дыхание и сойдёт с «дистанции». А беглец тем временем уже пересёк двор и собирался юркнуть в подвал соседнего дома. Но тут Сидорову удалось обойти его и встать перед зияющей дырой в стене, что вела в подвал. Наткнувшись на Сидорова, преступник изменил траекторию и хотел бежать назад, но Сидоров прыгнул, схватил его за рубашку и поверг в бензиновую разноцветную лужу. Секунду спустя подскочил Пётр Иванович, не оставив пойманному возможности сопротивляться.

- Ы-ы-ы! – ныл тот и ворочался лицом вниз в луже, пачкая свою одежду бензином и грязью. – Пусти-и-и!

Серёгин перевернул его. Вид у этого горе-домушника был достаточно пропитый, даже слегка бомжеватый. На лице ерошилась клочковатая редкая короткая борода, на голове, среди запутанных нестриженных волос поблёскивала лысина.

- Пётр Иванович! – выдохнул Сидоров, увидав пойманного. – Это же Кубарев!

- Кубарев? – удивился Серёгин, поднимаясь с корточек на ноги.

- Да! – кивнул Сидоров. – Муж этой Сабины Леопольдовны, который с Шубиным ползал!

- Тащим его к Недобежкину! – заключил Пётр Иванович.