Сонмэн

«Кузнец Гефест», – прокатилась давящая мысль в гудящей голове Алекса.

Однокурсник толкнул Алекса в бок:

– Ты что, уснул над кружкой, брат?

Алекс замотал головой, соображая, и понял, что стоит за столиком с друзьями. Услышал сочувствующий голос Вари:

– Алекс, ты задремал стоя, устал, плохо спал ночью, наверное?

И тут Алекс заметил протянутую руку с бутылкой «Абсолюта», зависшей над его кружкой и низкий, хриплый голос спросил:

– Ну что, студент, а тебе налить водочки?

Он поднял голову и увидел незнакомого знакомца.

Решительно отстранил его руку и почти крикнул:

– Нет!

Алекс отпал от стола и пошёл к выходу.

Недоумённый окрик друзей полетел вслед за ним:

– Алекс, вернись, ведь не каждый день нас угощают «Абсолютом»!

– Да пошли вы к…, – но не договорил фразы, осёкся и продолжил, – я пошёл домой, с Богом!

Платан Гиппократа. Алкмена

– Господи, я построю храм! – Майкл проснулся от собственного крика. Встревоженная молодая супруга нежно гладила его руку.

– Ты кричал во сне. Опять кошмары? Тебе надо отдохнуть, нельзя работать по восемнадцать часов в сутки.

Майкл улыбнулся жене:

– Всё хорошо, спи.

Он опустил ноги на прикроватный коврик, встал и прошёл в детскую комнату. Дочка Виктория спала на боку, поджав ножки и положив вывернутые ладошки под голову.

Успешный молодой бизнесмен из Америки – правнук российских эмигрантов первой волны – был счастлив и не счастлив одновременно. Любимая работа, жена-красавица и дочь. Маленькое чудо – смышлёная не по годам дочка, черноглазая принцесса, поражённая церебральным параличом. Испробованные методы лечения – массаж, лечебная гимнастика, метод Войта и прочие, не дали результата.

– Чёртова моторика! – злился Майкл, – за что это невинному ангелочку?

Малолетняя красавица на инвалидной коляске уже успела побывать на обложке солидного глянцевого журнала. В свои пять лет, не смотря на ограниченность движения суставов, она рисовала, как некогда её кумир – Надя Рушева.

Маленькой Виктории снились фантастические сны, и она оживляла героев своих снов легким росчерком ручки «FABER-CASTELL». Её работы на ватмане формата А-4 регулярно выставлялись и приобретались коллекционерами за немалые деньги.

Майкл смотрел на спящего ребёнка. Загадочные тени Зазеркалья, сменяя друг-друга гладили личико дочери. А Вика была уверена, что ее сон – это другая реальность, настоящая, красивая, чистая:

Под молодым раскидистым платаном с изумрудными, лучистыми большими листьями, прислонясь к стволу, сидел крепкий мужчина. Вьющиеся колечки светлых волос, курчавая бородка и волнистые усы, обрамляли волевое лицо с густыми бровями и пытливыми умными глазами. Поверх просторного хитона, заколотого пряжками на плечах, был наброшен плащ – гиматий, свисающий одним концом с левого плеча. Полукругом рядом с ним сидели и стояли люди.

– Гиппократ, – услышала спящая Виктория женский голос своего сна, – дитё моё родилось разумным, три годика ей, но ни ходить, ни держать головку она не может и речь её не понятна. Помоги, скажи что делать?

Гиппократ протянул руки и взял маленькое тело девочки, скрюченное злой болезнью. Он бережно положил его на колени и стал упругими, осторожными движениями рук раскрывать, выпрямлять непослушные суставы. И в это момент неизвестно, откуда появилась большая, красивая, трехцветная кошка, белая с коричневыми и черными островами по изящному телу.

– Алкмена, – произнёс Гиппократ, ты пришла, значит всё не так уже безнадёжно.

Кошка плавными движениями, ласкаясь, прижимаясь всем телом вслед за руками Гиппократа, оглаживала тело девочки. Изумлённые ученики и сторонние наблюдатели вдруг увидели, что тельце ребёнка распрямляется, ладошки послушно раскрываются, головка приподнимается. Но вот кошка легла на землю у ног Гиппократа, а он опустил тело уснувшего ребёнка себе на колени и сказал, обращаясь к его матери:

– Успокойся, женщина, девочка будет ходить.

Майкл, наблюдавший за спящей дочкой, увидел, что она откинула одеяльце, он нагнулся, чтобы поправить его и услышал шёпот:

– И я буду ходить!

Майкл еле удержался, чтобы не расплакаться, вернулся в спальню и пролежал в горестных раздумьях до утра.

Когда на следующий день он вернулся с работы, жена Светлана протянула ему рисунок дочери.

– Где это она видела? Это невозможно – так детально рисовать неизвестную эпоху.

– Это Гиппократ, – услышал он с натугой выталкиваемые слова малышки Виктории, – Поедем к нему в гости?

Майкл и Светлана через интернет узнали, что родина Гиппократа – греческий остров Кос в восточной части Эгейского моря. Четыре с половиной часа полёта, и остров Кос маленькой зелёной ящеркой среди синевы моря показался внизу.

Отель «KIPRIOTIS» со своим пляжем мелкого серого галечника, с каскадом бассейнов, ухоженными газонами, завитыми в колесо платанами, пальмами, оливковыми деревьями и деревьями, цветущими алыми, белыми, красными гроздями цветов, спускающимися с высоты крон, и яркое синее море радовали отвыкшие от красок природы глаза, осиротевшие в серости каменных столиц.

Майкл с женой и дочерью поселились на первом этаже двухэтажного блока отеля с большой верандой балкона. Намеченную экскурсию к памятным местам Гиппократа в связи с хлопотами по оформлению и расселению решили отложить до завтра. Прогулявшись по обширной территории отеля и пляжа, семья отправилась на ужин.

В огромном зале столовой с бесчисленными аппетитными яствами греческого хлебосольства, с сидящими за столиками в радуге одежд туристов, Майкл отыскал свободный столик на уютной веранде, выходящей из столовой, и оставил там коляску с Викторией и Светланой, а сам пошёл выполнять заказ дам.

– Мама, посмотри, сколько здесь кошек! – воскликнула Виктория.

И Светлана увидела, что открытая веранда наполнилась десятком трехцветных кошек, которые курсировали вдоль столиков, ласково обволакивая ноги туристов, требуя взамен чего-нибудь мясного со щедрого стола.

– Да тут две банды, – пошутил Майкл, вернувшийся с подносом заказанного ужина.

Действительно, то тут, то там возникали конфликты, вздыбливающие шерсть конкурентов враждующих сторон. При этом прослеживалась территориальная принадлежность веранды в рамках, определённых «мафиозным» кодексом двух банд. Одна сторона состояла из тощих, неухоженных, вероятно подвальных котов, а вторая – из приличных, следящих за собой кошек.

Виктория уже половину тарелки скормила двум милым своим постояльцам, как вдруг волна паники накрыла банды конкурентов. Они поджали хвосты, опустили уши и исчезли, будто растворились.

Виктория подумала, что это обслуживающий персонал отеля применил неординарные меры по очистке веранды от гостей без браслетов постояльцев, но никого из персонала рядом не было.

И тут она вздрогнула от неожиданности и радостно, почти отчётливо и звонко крикнула:

– Алкмена!

Майкл и Светлана посмотрели в ту же сторону, куда глядела дочь.

Из столовой на веранду выходила крупная красавица-кошка. Ослепительно-белая шерсть, красивая мордочка в черно-коричневой полумаске и сверкающими драгоценными камнями глазами. Она подняла голову на голос девочки и пошла к её столику. Ласково потёрлась мордочкой и телом о ноги ребенка, встала на задние лапы, положив передние на колени улыбающейся счастливой девочки и внимательным, умным гипнотизирующим взглядом посмотрела в её глаза.

Майкл и Светлана, парализованные изумлением, застыли. Гул голосов туристов исчез, минута безвременья легла на веранду.

Когда родители пришли в себя, Алкмены не было, все стало как и было прежде. Две враждующие банды расхаживали по веранде, а Виктория скармливала остатки мясной части ужина своим трехцветным постояльцам.

Светлана уложила усталую полусонную Викторию в кровать. Майкл погасил свет и открыл настежь входную и дверь веранды. В конце сентября в отеле отключали кондиционеры, но ночи – теплые и душные – были не комфортны в закрытых помещениях.