Двор Канавана

Из-за того, что меня тревожили дела и хрупкое здоровье Канавана, я принялся убеждать его. Мне пришлось указать ему, что он все больше терял своих клиентов, что он месяцами не обновлял книжные каталоги. И я сказал, что время, проведенное им у окна, он мог бы посвятить книгам и заполнению бланков на заказы. Я заверил его, что любая форма одержимости вредна для здоровья. И, наконец, я указал на абсурдный и смехотворный аспект обстоятельств. Если люди узнают, что он часами проводит у окна, не замечая ничего, кроме миниатюрных джунглей из травы и кустов, его посчитают безумным сумасшедшим. Закончил я прямым вопросом: что он чувствовал, когда я недавно увидел его выходившим из травы, с совершенно диким выражением лица.

Он со вздохом снял очки.

— Фрэнк, мы с вами давно знакомы. Поверьте, у моего двора имеется какой-то секрет. Я должен раскрыть его. Пока мне не понятно, в чем он заключается. Прежде всего, это полная неразбериха с размерами и перспективой. Но какой бы ни была тайна, я обязан раскрыть ее. Судьба бросила мне вызов, и я принял его. Если вы считаете, что я сошел с ума, мне остается только сожалеть об этом. Однако я не успокоюсь, пока не разгадаю тайну моего двора.

Он нахмурился, снова нацепил очки на нос и добавил:

— Тем вечером, когда вы увидели меня в траве, я имел странные и пугающие переживания. Сначала я стоял у окна, и у меня появилось нереальное ощущение. Я смотрел на двор, и вдруг какая-то сила вытянула меня наружу. Я влетел в траву с чувством радостного возбуждения, предвкушая великие открытия и приключения. Пока я перемещался по двору, мое приподнятое настроение быстро превратилось в жуткую депрессию. Я повернул обратно, намереваясь выйти из кустов и травы… и не смог ступить ни шагу. Знаю, вы не поверите мне, но я потерялся. Я перепутал все направления и не мог решить, куда мне следовало идти. Трава оказалась выше, чем она выглядит из окна. Войдя в нее, вы более не видите ничего другого. Мои слова звучат невероятно, но я блуждал во дворе несколько часов. Территория стала огромной. Двор изменил свои размеры. Передо мной простирались нескончаемые джунгли. Очевидно, я ходил кругами. Клянусь, я прошел десятки километров.

Старик покачал головой.

— Вы не верите мне. Впрочем, я этого и не ожидал. Мне удалось найти дорогу к дому лишь благодаря чудесному совпадению. И странно, что когда я вышел из джунглей, меня ужаснуло отсутствие высокой травы. Мне вдруг захотелось вернуться в кусты. И это несмотря на чувство омерзения, которое вызывал у меня мой загадочный двор. Я и теперь хочу вернуться. Мне нужно все разузнать, понимаете? Там имеется нечто такое, что опровергает все законы земной материи. Я должен выяснить, что к чему. Надо разработать план и внедрить его в жизнь…

Слова Канавана произвели на меня сильное впечатление, и когда я вспомнил свои переживания у небольшого окна подсобки, мне было трудно воспринимать его рассказ, как забавный вымысел. Тем не менее, я мягко попытался отговорить его от подобных экспериментов, хотя и знал, что зря трачу время и силы. Я покинул его магазин с чувством печали. Мне было жаль, что я не мог предотвратить беды.

Когда я позвонил ему через несколько дней, мои худшие подозрения сбылись. Канаван исчез. Передняя дверь магазина, как всегда, была открыта. Однако старика не оказалось в доме. Я осмотрел все комнаты. Наконец, с чувством необъяснимого ужаса я открыл заднюю дверь и вышел во двор. Под легкими порывами ветра длинные стебли коричневой травы скользили друг по другу, создавая сухой и свистящий шорох. Мертвые деревья выглядели черными и неподвижными. Несмотря на август, я не слышал пения птиц и жужжания насекомых. Сам двор, казалось, затаился, ожидая чего-то.

Споткнувшись и едва не упав, я посмотрел вниз. Из подсобки тянулся толстый шнур. Он пробегал по узкой полоске пустого пространства и исчезал в колючих кустах. Я вспомнил слова Канавана о «плане». Вероятно, его план заключался в том, чтобы выйти во двор с привязанной к руке бечевкой. Независимо от поворотов и блужданий, он всегда мог найти дорогу назад.

Это казалось неплохой задумкой. Я почувствовал облегчение. Имелся шанс, что старик по-прежнему скитался по двору. Я решил немного подождать. Мне подумалось, что если он проведет достаточное время в том загадочном месте, оно потеряет свое злобное очарование, и к Канавану вернется рассудок. Я зашел в магазин и углубился в развалы книг. Через час меня охватило беспокойство. Я не знал, как долго Канаван блуждал по своему двору. Когда я вспомнил о хилом здоровье старика, меня одолели угрызения совести.

Вернувшись к задней двери, я начал звать его по имени. Довольно быстро у меня возникло ощущение, что мой крик доходил лишь до края кустов и травы. Казалось, звук ослабевал и пропадал, как только он достигал границ сплетенной растительности.

Я тщетно звал его снова и снова. Мне нужно дойти до другого края шнура, подумал я. Вероятно, густая трава заглушала мой крик. К тому же, Канаван был немного глуховат. Я убедился, что шнур был крепко привязан к ножке тяжелого стола. Взяв веревку в руку, я пересек чистое пространство и вошел в густые джунгли. Сначала я быстро продвигался вперед, однако, по мере моего углубления в заросли, высокие стебли травы становились все толще и толще. Их плотная стена замедлила мое движение, и вскоре мне пришлось протискиваться между ними.

Пройдя по двору лишь несколько метров, я был ошеломлен беспричинным чувством одиночества. В этом месте ощущалось нечто жуткое и сверхъестественное. Меня как будто втягивали в чужеродный мир — мир кустов и гигантской травы, чей беспрестанный шепот звенел от эманаций зла.

Протиснувшись еще немного вперед, я обнаружил, что достиг конца шнура. Бечевка проходила прямо через куст. Она перетерлась на развилке ствола и порвалась. Я пригнулся к ней лишь на миг и тут же потерял ориентацию. Мне трудно было сказать, в какой части двора я находился. Вероятно, Канаван не знал, что шнур порвался. Он теперь тащил другой конец бечевки за собой. Я выпрямился, сложил ладони рупором и закричал. Мой зов иссяк уже в горле. У меня возникло впечатление, что я упал на дно колодца. Мой крик поднимался куда-то вверх.

Хмурясь от нараставшей тревоги, я начал упорно протискиваться между стеблями густой и высокой травы. Мне приходилось раздвигать их обеими руками и только потом делать шаг. Мое тело вспотело. В голове возникла боль. В глазах все плыло и кружилось. Живот ныл от огромного напряжения. Трава оказывала мне почти непреодолимое сопротивление. Казалось, что в этот ясный летний день я попал в грозу. Атмосфера искрилась от статического электричества. И тогда я почувствовал первый укол страха. Быстро обернувшись, я понял, что не знаю, куда дальше идти. Надо же! Я потерялся на заднем дворе букиниста! Я едва не засмеялся. Едва… Это место гасило любой смех. Прикусив губу, я снова начал пробираться между стеблей.

Вскоре мне показалось, что я был не один. У меня появилась интуитивная убежденность, что кто-то крался за моей спиной. Или, возможно, меня преследовала какая-то тварь. На самом деле я не замечал ничего подозрительного. И в то же самое время я был убежден, что некое существо всего лишь в нескольких шагах ползло и извивалось в чертовой траве.

Я чувствовал на себе чужой взгляд — взгляд, наполненный Злобой и Ненавистью. Мне захотелось бежать сломя голову. Затем на смену страху пришел приступ ярости. Я вдруг разозлился на Канавана, на его задний двор и на себя. Мое напряжение вырвалось наружу в ослепляющей вспышке гнева.

Я поклялся себе, что вырву с корнем всю эту траву и уничтожу сатанинский двор. Я больше не был подавленным и угнетенным. Мое тело само развернулось и нырнуло в траву — туда, где, как мне казалось, скрывалась тварь, которая кралась за мной.

Внезапно я остановился. Мой гнев расплавился и превратился в невыразимый ужас. В тусклом солнечном свете, который просеивался сквозь купол нависавших стеблей, я увидел Канавана. Старик полз на четвереньках, словно зверь перед прыжком. Он потерял свои очки. Его одежда была порвана в клочья. Рот искривился в безумной гримасе. Он то ли рычал, то ли подвывал, а я в оцепенении стоял и смотрел на него. Блуждающий взгляд Канавана, наполненный жуткой ненавистью, остановился на мне. Он не узнавал меня. В его седых волосах торчали соломинки и обрывки травы. Все тело, включая жалкие остатки одежды, покрывала грязь, как будто он ползал по земле, как