Девочка с голодными глазами

«Ну, ладно. Давай сейчас же и попробуем, — сказал я. Я сделаю с тебя пару снимков. Но имей в виду, я ничего не обещаю. Если кто-нибудь заинтересуется твоей физиономией, я буду платить тебе за работу обычную ставку. На большее не надейся».

Она улыбнулась мне. В первый раз. «Шикарные условия», — сказала она.

Короче говоря, ничем не украшая ее дешевое платье, я сделал три-четыре крупных плана лица, что вполне соответствовало моему сарказму. Затем я вспомнил, что у меня все еще валяется это тряпье из «Амазонки», и, думаю, остатки злобы еще шевелились во мне, потому что я протянул ей пояс, велел зайти за ширму и надеть, что она и сделала, ни капли не смутившись вопреки моим ожиданиям. А поскольку мы уже так далеко зашли, я предложил снять пляжную сцену и на этом закруглиться.

Все это время я, в общем, не чувствовал ничего особенного, разве что изредка накатывала легкая тошнота, и я думал: с желудком у меня что-то не то, или: с этими химикатами надо быть осторожнее.

Теперь мне кажется, что все это время мне было дурно.

Я швырнул ей карточку и карандаш. «Напиши свое имя, адрес и телефон», — сказал я и пошел в лабораторию.

Немного погодя, она ушла. Я даже не выглянул с ней попрощаться.

Меня задело то, что она не суетилась, не казалась озабоченной правильностью поз и даже не поблагодарила, если не считать этой единственной улыбки.

Я закончил проявлять негативы, сделал несколько снимков, взглянул на них и пришел к выводу, что она не хуже и не лучше мисс Леон. Недолго думая, я смешал их с фотографиями, которые собирался взять утром в свой обычный поход.

В тот день я уже много работал, поэтому порядком вымотался и был на взводе, но позволить себе потратиться на выпивку для разрядки я не мог. Есть мне не очень хотелось. Кажется, я пошел в дешевую киношку.

Я совсем не думал о Девочке, только слегка удивился, почему в своем нынешнем неприласканном состоянии я не попытался к ней пристать. Судя по ее виду, она наверняка принадлежала к менее щепетильным слоям общества, нежели мисс Леон. Но, конечно, для моей нерешительности была еще масса мыслимых причин.

На следующее утро я пустился во все тяжкие. Первую остановку я сделал на пивоваренном заводе Мунша. Они как раз были в поисках «Королевы Мунш». Папа Мунш симпатизировал мне, хотя не упускал случая поиздеваться над моими фотографическими опусами. Впрочем, на это у него было природное чутье. Пятьдесят лет назад он мог бы стать одним из тех ребят без гроша в кармане, которые с нуля начинали Голливуд.

На заводе я застал его за любимым занятием. Он поставил на стол вспененный бокал, облизал губы, протараторил кому-то нечто техническое насчет хмеля, вытер свои пухлые руки о фартук и заграбастал ими мою жалкую стопку фотографий.

Он просмотрел уже больше половины, полируя языком передние зубы, когда очередь дошла до нее. Я обзывал себя последним идиотом за то, что вообще ее туда вставил.

«Вот она, — сказал он. — Фотография не высший класс, но девочка что надо».

Вопрос был решен. Теперь я удивляюсь, почему Папа Мунш вычислил Девочку с первого взгляда, а я — нет. Думаю, потому что я увидел ее впервые во плоти, если так можно выразиться.

А в тот момент меня охватила слабость.

«Кто она?» — спросил он.

«Одна из моих новых моделей», — попытался я произнести как ни в чем не бывало.

«Привези-ка ее завтра утром, — сказал он. — И свою фанаберию. Мы ее здесь сфотографируем. Да что ты скис, в самом деле, — добавил он. — Хлебни пивка».

Я вышел, бормоча себе под нос, что это просто случайность, что завтра она наверняка завалит все со своей неопытностью, и тому подобное.

То же самое произошло, когда я с должной почтительностью протянул пачку фотографий мистеру Фитчу из «Амазонок», этому розовощекому бумагомараке. Ее фотография легла сверху.

Мистер Фитч вообразил себя большим знатоком искусства. Он откинулся на спинку, прищурил глаза, пошевелил своими длинными пальцами и сказал: «Хм. Что вы на это скажете, мисс Уиллоу? Освещение, конечно, выбрано неудачно, и профиль смазан… А как вы думаете, может пора нам заменить наших ангелочков на эдакую чертовочку? Да, эта девочка… Подойдите сюда, Бинз. — (Томный взмах рукою.) — Я хочу услышать мнение женатого мужчины».

Девочка его зацепила, и он не мог этого скрыть.

В точности то же самое случилось в «Бидфорд Пул» и «Плей-граунд», правда, Да Косте не понадобился авторитет женатого мужчины.

«Хороша штучка, — сказал он, облизав губы. — Ах вы, фотографы, ах, черти!»

Не чуя под собой ног, я примчался в студию и схватил карточку, которую дал ей для имени и адреса.

Карточка была чистой.

Не скрою от вас, что следующие пять дней были, пожалуй, ужаснейшими во всей моей прожитой к тому времени жизни. Когда наступило следующее утро, а от нее не было ни слуха ни духа, мне пришлось выкручиваться.

«Она болеет», — сказал я Папе Муншу по телефону.

«В больнице, что ли?» — спросил он.

«Да нет, не настолько серьезно», — ответил я.

«Ну так тащи ее сюда. Подумаешь, голова разболелась!»

«Извини, но я не могу».

Папа Мунш что-то заподозрил. «У тебя действительно есть эта девочка?»

«Ну конечно, есть».

«Тогда я не знаю. Я бы подумал, что это какая-нибудь нью-йоркская модель, если бы не узнал твою паршивую работу».

Я засмеялся.

«Ну ладно. Чтобы завтра утром она была здесь, понял меня?»

«Я попытаюсь».

«Нечего пытаться. Я тебе все сказал».

Он не мог представить себе и половины моих мучений.

Я обошел все студии и агентства по трудоустройству. Как детектив, я шнырял по фото- и художественным мастерским. Я истратил свою последнюю мелочь на объявления в трех газетах. Я просматривал школьные альбомы выпускников и фотографии ищущих работу в местных домоуправлениях. Я ходил по ресторанам и аптекам, вглядываясь в официанток, по лавкам и универсальным магазинам, заглядывая в лица продавщиц. Я впивался взглядом в женщин, выходящих из кинотеатров. Я бродил по улицам.

По вечерам я делал тщательный обход Пик-ап Роу. Почему-то мне казалось, что она где-то рядом.

В пять часов я уже знал, что это конец. Крайний срок, определенный Папой Муншем — он дал мне несколько, но это был последний — истекал в шесть часов. Мистер Фитч уже отказался от моих услуг.

Я стоял у окна в студии, глядя на Ардлей-Парк.

Она вошла.

Эту ситуацию я столько раз прокручивал мысленно, что знал наперед, как себя вести. Даже легкая тошнота не сбила меня с толку.

«Привет», — сказал я, едва удостоив ее взгляда.

«Привет», — сказала она.

«Еще не потеряла надежду?»

«Нет».

В ее ответе не было ни напряжения, ни вызова. Она просто констатировала факт.

Я быстро взглянул на часы, встал и без церемоний заявил: «Слушай, я, пожалуй, дам тебе кое-какой шанс. Есть у меня один клиент, которому нужна среднестатистическая внешность, вроде твоей. Если ты очень постараешься, может быть, он возьмет тебя в свой бизнес».

«Нам нужно поторопиться, чтобы застать его сегодня, — добавил я, собирая свои орудия труда. — Пошли. И в следующий раз, если ты на что-то рассчитываешь, не забудь оставить свой адрес».

«Хм», — сказала она, не двигаясь с места.

«Что это значит?» — возмутился я.

«Ни к каким твоим клиентам я идти не собираюсь».

«Черта с два ты не пойдешь, — сказал я. — Ты твердый орешек, но и не таких раскусывали».

Она медленно покачала головой. «Не делай из меня идиотку, малыш, у тебя на это мозгов не хватит. Я нужна им». И она улыбнулась во второй раз.

Я сразу подумал, что она читала мои объявления в газетах. Сейчас я не так уверен.

«А теперь я скажу тебе, как мы будем работать, — продолжила она. — Ты не получишь ни моего имени, ни адреса, ни телефона. И никто не получит. И все фотографии мы будем делать здесь. Только ты и я».

Можете себе представить, какой скандал я устроил. Что только я ни делал — орал, издевался, терпеливо втолковывал, сходил с ума, угрожал и умолял.