Ну как, испугался?

3

Но наконец я таки ухватился за ручку. Я сжал ее что было сил.

Мчась рядом с ней на одной скорости, я умудрился открыть дверцу и ввалиться внутрь на водительское место.

Младенец все так же отчаянно махал своими ручонками, заливался слезами и пытался выбраться со своего креслица.

Я заставил себя сесть. Глубоко вздохнув, я опустил ногу и нащупал тормоз.

Подняв ногу, я со всей силой опустил ее на педаль.

Машина дернулась, подскочила и остановилась как вкопанная.

Меня швырнуло вперед, и я врезался головой в ветровое стекло.

— Ой! Ой!

Острая боль пронзила все тело. Я зажмурился.

От резкой остановки малыш замолчал. Снаружи до меня долетали крики школьников. Крики ужаса и восторга.

Получилось! Получилось, — наконец дошло до меня. Я остановил машину в самый последний момент.

Я чувствовал, как кровь бешено стучит в висках. Все перед глазами поплыло… поплыло… голова упала на грудь.

Перед глазами замелькали ярко-красные круги. Красное стало блекнуть и превратилось в белое. В поток ярко-белого света.

Наверно, я начал терять сознание.

Однако крики обезумевшей матери привели меня в чувство.

— Мое дитя! Мое дитя!

Задняя дверца распахнулась, и рыжеволосая женщина просунулась в машину. Быстро отстегнув ребенка, она вытащила его из креслица и прижала к груди.

А я все еще сидел не шелохнувшись за рулем, судорожно глотая воздух. Меня всего начало трясти.

«Неужели я и в самом деле сделал это?» — спрашивал я себя.

Я кое-как выбрался из машины и потер лоб. Он все еще гудел от удара об стекло.

Машину окружили школьники. Все галдели и глядели с восхищением на меня.

Прижав к себе ребенка, женщина подошла ко мне.

— Вот по-настоящему мужественный поступок. В жизни не видела такого храбреца! — заявила она во всеуслышание, обнимая меня свободной рукой. — Ты настоящий герой.

Я чувствовал, как лицо у меня начинает гореть и я краснею. Это кто герой? Я-то?

Ребята начинают кричать «ура!». Кто-то хлопает меня по спине.

У женщины по щекам текут слезы.

— Я вышла из машины на секунду бросить письмо в ящик, — рассказывала она. — Я даже не видела, как машина поехала под гору. Господи, представить страшно, что могло произойти.

— Верно, — киваю я. Я не нахожу слов. Наверное, я был в шоке. Голова кружилась,

ноги как резиновые. Я был в отключке.

Женщина взяла малыша в другую руку и повернулась к собравшейся толпе:

— Вы видели, что совершил этот мальчик? Он спрыгнул с велосипеда и чуть ли не своим телом остановил машину.

Ну… все было не совсем так… Не совсем так. Но все глаза устремлены на меня. Все так возбужденно орали, что я не стал опровергать ее.

— Он чуть не погиб! — воскликнула женщина, вытирая слезы. — Но он готов был пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти моего ребенка и школьников. Это настоящий героизм!

Новый всплеск восторженных криков.

Я засунул руки в карманы джинсов, чтобы никто не видел, как они трясутся.

Никаким таким храбрецом я себя не чувствовал. Какой из меня герой. Уж кто-кто, а я-то знал, что вся эта история с чудесным спасением ребенка чистая случайность.

И с велосипеда я не прыгал, а просто свалился. А когда эта машина надвигалась на меня, я не ведал, что творю.

И пока все кричали и поздравляли меня, меня так и подмывало сказать им правду. Да это все дело случая! И я вовсе не храбрый!

Но я как воды в рот набрал, а только скромно улыбался.

Эк тебе повезло, Крэг, говорил я себе. Это твой шанс, не упусти его. Воспользуйся им, чтобы отныне никто не смел называть тебя Трусишкой Крэгом.

Женщина снова обняла меня. Она открыла заднюю дверцу и стала усаживать и привязывать малыша в его креслице.

Кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся.

Передо мной стояла девочка с вьющимися черными волосами и большими черными глазами.

— Это ты новенький из шестого класса? — спросила она. Голос у нее был такой ровный, низкий, совсем взрослый. — Я слышала, что к нам должен прийти новенький.

На ней была черная куртка поверх белого топа, коротенькая черная юбочка и черная велосипедка.

Я кивнул.

— Похоже, я. — Сердце у меня готово было выскочить из груди, а ноги дрожали.

— Я из твоего класса, — заявила она. — Меня зовут Эйми Саскинд.

Она представила меня двум стоящим рядом мальчикам.

— Это Трейвис Уолкер и Брэд Кейпертон. Они тоже из нашего класса.

— А я Крэг Моргенстерн, — назвал я себя все еще дрожащим и неровным голосом.

Трейвис и Брэд смотрели на меня немного подозрительно. Оба высокие, стройные хлопцы.

У Брэда коротко остриженные непослушные волосы. На нем черная матерчатая куртка, голубая тенниска и выцветшие джинсы с продранными коленями.

У Трейвиса вся физиономия в веснушках, а глаза ярко-зеленые. Глубоко на лоб надвинута бейсболка «Кливлендских индейцев». В ухе серебряная сережка.

Эйми вперилась в меня своими круглыми черными глазами:

— Крэг, ты всегда такой храбрец?

— Э… нуда. Типа того…

Брэд, прищурившись, внимательно посмотрел на меня. Губы у него скривились в недоверчивой ухмылке.

— Ты хочешь сказать, что только и занимаешься, что прыгаешь в мчащиеся машины?

Я прокашлялся:

— А что тут такого? Это взбадривает. А то со скуки можно было бы загнуться.

Что ты такое несешь, Крэг? — спрашиваю я себя. С какой стати ты тут выпендриваешься?

Уж очень, видать, не хотелось мне упустить подвернувшийся шанс. Хватит быть Заикой Крэгом. Больше этого не будет.

Ах, если б я знал, куда заведет меня хвастовство, в какой несусветный ужас ввергнет оно меня.

Мог ли я представить, что этот треп заведет меня в недра гроба?

4

За спиной у меня грохнула дверца шкафчика. Я подскочил до потолка и тут же стал озираться по сторонам, не заметил ли кто, как я подпрыгнул как ужаленный.

Шел второй день моего пребывания в новой школе, и я упивался своей ролью героя.

В коридоре мальчишки и девчонки, которых я еще не знал, приветливо махали мне руками. В понедельник в столовой я слышал, как девчонки из моего класса за столиком только обо мне и говорили. Они все время ленча смотрели в мою сторону и улыбались мне.

Даже многие учителя поднимали при встрече со мной большой палец вверх.

Крэг, дружище, это же полный кайф, говорил я себе.

Нет, мне здесь положительно все очень нравится.

Я поймал себя на том, что хожу по классу с важным видом. Пришлось одернуть самого себя. Нельзя так задаваться. Это плохо кончится. В глубине души ты все равно Заика Крэг, не забывай.

Эйми с Трейвисом шли по коридору и развлекались тем, что толкали друг дружку на стенку.

— Все только и говорят о том, что произошло вчера, — сказала мне Эйми, пихнув Трейвиса так, что тот врезался в стену.

— Нашли о чем говорить, — опять понесло меня. — Подумаешь, ерунда какая.

Эйми засмеялась и отбросила назад свои вьющиеся черные кудри. Я-то видел, как она восхищается мной. Она прямо-таки смотрела на меня снизу вверх, хотя чуть не на голову выше меня!

Она считает тебя потрясным парнем, Крэг, сказал я себе.

Трейвис поправил ранец на спине.

— Хочешь совершить что-нибудь геройское? — спрашивает он.

— А что? — немного опешил я. Трейвис показал куда-то в конец коридора.

— Помоги Брэду проучить своего старшего братца.

Мы с Эйми посмотрели туда, куда он показывал. На другом конце коридора огромный детина спортивного вида запихивал Брэда в шкафчик для одежды. Брэд отчаянно сопротивлялся и орал. Только куда ему было сладить с таким верзилой.

— Это что, брат Брэда? — тупо пробормотал я, а сам подумал: «Да, ну и крутой парень».

Иногда можно только радоваться, что такой мелкий.

— Это Грант, — прошептала мне на ухо Эйми.

— Он считает, что раз он в девятом классе, то ему позволено запихивать Брэда в шкафчик, — насупившись, проговорил Трейвис.