Бирюк (СИ)

- Очнулся, наконец... - маленький сухенький старичок, удивительно похожий на Айболита, выключил примус, на котором тихонько скворчала сковородка и прихватив с тумбочки стетоскоп, подошел к дивану. - Это радует. Тихо, тихо... да не жмурься, мне надо проверить рефлексы. Так... так... Очень хорошо... Голова сильно болит?

- Почти не болит. Кружится... - тихо прохрипел мужик. - Где я?

- В Пырьеве, ┐┐- лаконично ответил старик. - А теперь, моя очередь задавать вопросы. Как тебя зовут?

- Олег... - после короткого раздумья ответил мужчина. - Вроде как...

- Сколько тебе лет?

Олег опять ненадолго задумался и недоуменно прошептал:

- Не знаю...

- Откуда ты?

- Откуда? Да не помню я... - на лице мужчины проявилось отчаяние. - Нихрена не помню.

- М-да... - кивнул сам себе старик. - Типичный случай ретроградной амнезии. Ну что же, на фоне случившегося, будем считать, что ты хорошо отделался. А память со временем вернется.

- Да что случилось-то? - уже зло спросил Олег. - Ты вообще кто такой? Доктор? Как я здесь оказался?

- Он самый, - вежливо ответил старик. - Доктор, но звериный. То бишь - ветеринар. Правда, продвинутый, как это говорили раньше. Сейчас, в этом городе употребляют термин 'прошаренный'. Добавляя эпитет 'лепила'. А еще меня здесь называют Айболитом. Но немного погодим с вопросами и ответами. Так сказать, совместим приятное с полезным.

Он встал и подал Олегу алюминиевую помятую миску, наполовину заполненную жидкой кашицей, а себе навалил жаренной с салом картошки из сковородки. В точно такую же емкость. А потом, проследив взгляд пациента, спокойно пояснил:

- Ты две недели провалялся в беспамятстве, и все эти дни сидел на жесткой диете. В дальнейшем рацион улучшим, а пока только так.

- Спасибо, - буркнул Олег и зачерпнув кашку ложкой, осторожно отправил ее в рот. - И все-таки...

- Твоя фамилия Деев, по имени отчеству - Олег Михайлович. По крайне мере, так указанно в паспорте, - быстро расправляясь со своей порцией, сообщил старик. - Кстати, можешь меня называть Генрихом Львовичем. Так вот, отроду тебе тридцать девять лет, а родился в городе Калининграде. Вот, пожалуй и все, что я знаю. Заглянул по случаю в книгу регистрации прибывших. Все остальное - только догадки.

- Можно и догадки, - Олег тщательно выскреб кашу из тарелки и отставил ее в сторону. - Все в кассу пойдет.

- У тебя давно зажившие касательные пулевые ранения бедра и предплечья... - стал перечислять Генрих Львович. - Следовательно, ты успел поучаствовать в боевых действиях, но еще до большой войны. А вот осколочное лицевое - сравнительно недавнее, я его соотношу уже к началу этого конфликта. Помимо этого, у тебя довольно хорошо развита мускулатура, причем, специфическим образом, к тяжелой работе не имеющем никакого отношения. Следовательно, исходя из всего перечисленного, скорее всего, ты военный. Возможно, из какого-нибудь спецподразделения, хотя тут я не уверен.

Олег прислушался к себе и с ужасом осознал, что ничего не помнит из своей биографии, хотя, при упоминании ветеринаром армии, все-таки почувствовал некое знакомое, но неопределенное чувство.

- Первого апреля сего года и месяца, в одиннадцать ноль-ноль, ты переступил черту этого города... - продолжил Генрих Львович. - Причем, явился не с конвоем, а в одиночку. И даже без какого-нибудь транспортного средства. Ничего определенного о своих намерениях на КПП не сообщил, был пропущен, после чего, уже в тринадцать тридцать, был обнаружен мной в Нахаловке, в одном белье, и с тяжелейшим сотрясением мозга, наступившим вследствие удара тупым предметом по голове. Верней, нескольких ударов. К счастью, череп уцелел, но вот без рассечения не обошлось. Допускаю, что тебя просто напросто ограбили, предварительно шарахнув по башке, что для того района более чем обычное дело. А вот для чего ты туда поперся, я, увы, даже не догадываюсь.

- Я тоже... - тихо буркнул Олег и провел взглядом по помещению в котором находился.

Наблюдения быстро трансформировались в вывод, что доктор свел себе гнездышко в каком-то полуподвале. И довольно комфортабельное гнездышко; с маленькой кухонькой, холодильником, спальней, и даже санузлом с дровяным титаном, скрытыми дощатой перегородкой.

'Зажмут, хрен выберешься... - неожиданно стеганула Олега мысль. - Окошки маленькие, зашиты железным листом, да еще под потолком. Дверь как в бункер. И нахрена он меня спас, спрашивается? Добрые самаритяне еще семь лет назад закончились. Как пиздануло, так сразу и начали вымирать, как мамонты...'.

- Зачем...

- Зачем я тебя подобрал? - перебил Олега Генрих Львович, ставя на примус кофейную турку. - Хороший вопрос. Ну-у... - протянул он, явно забавляясь, - даже не знаю. Спас и все. Могу я хоть раз в жизни сделать доброе дело?

- Сколько я вам должен? - угрюмо поинтересовался Олег.

- Да полноте, Олег Михайлович, - отмахнулся ветеринар. - Платить тебе сейчас нечем. Да и не в деньгах дело. Но если настаиваешь, придумаем что-нибудь. Но потом, когда на ноги станешь. Кофе тебе не предлагаю. Увы, пока нельзя. А вот это можно. Даже нужно... - он наполнил маленькую мензурку из большой стеклянной бутыли без этикетки. - Давай, давай, залпом...

Олег покорно глотнул зеленоватую жидкость, подивился, что она очень похожа вкусом на довоенный 'Тархун' и внезапно вырубился.

'Сука, ведь распотрошит на органы, хренов лепила...' - успел он подумать, перед тем как провалился в мягкую обволакивающую темноту.

Очнулся Олег так же внезапно. Быстро ощупал себя руками и с облегчением сделал вывод, что все органы, как внешние так и внутренние вроде на месте. Полежал пару минут с закрытыми глазами, послушал тишину, разбавленную тиканьем древних ходиков с кукушкой, криво висевших на стене, потом спустил ноги с дивана на пол.

В комнате никого не было, верхний свет был выключен, горела только тусклая лампочка в светильнике на столе. Часы показывали половину восьмого вечера, но судя по хрипам, которые они издавали, надежды на точность не было никакой

- Генрих Львович... - тихо позвал Олег, не дождался ответа, немного поколебался и упираясь руками в спинку дивана, попробовал встать.

И сильно обрадовался, когда это получилось. Голова еще кружилась, но уже не так сильно, а тело, хотя и с некоторым сопротивлением, все же слушалось.

- Поживу еще... - пробормотал он и медленно, придерживаясь руками за мебель, добрел до входной двери, оказавшейся запертой.

В голове плеснулась тревога, но быстро утихла, сменившись некоторой уверенностью.

- Хотел бы, давно на ленточки покромсал... - в голос сообщил Олег и вернулся на диван, прихватив со стола листочек бумаги с несколькими фразами, начертанными быстрым и неразборчивым почерком. - Так... Буду к утру, еда в кастрюле, в титане теплая вода, чистое белье на табуретке рядом с ним. Поешь, вымойся, переоденься, прими микстуру (на столе в мензурке) и ложись спать. Не вопрос, благодарствую Айболит...

В душе, долго, словно заново знакомясь с самим собой, он смотрелся в мутноватое, треснувшее зеркало вмурованное в стену.

'Деев Олег Михайлович, 1985 года рождения, русский, уроженец Калининграда... - раз за разом про себя повторял Олег. - Жена, дети? А хрен его знает, но по возрасту должны быть. Военный? Вполне возможно. Что-то такое проскакивает. А вот какого хрена я сюда заявился, и главное откуда, большой вопрос. Надо начать вспоминать с самого начала. Может что и выплывет...'.

Вымывшись и тщательно выскоблив щетину источенной опасной бритвой, Олег переоделся в пожелтевшее от старости, но чистое белье допотопного фасона, то что еще с завязками, потом быстро похлебал жиденькой овсяной кашки и опять завалился на диван.

- Сначала пришла к власти эта старая сука, - начал он вслух озвучивать кое-какие сведения оставшиеся в памяти. - И сразу стала базарить с нашим на повышенных тонах. Потом случился Старопетровск, затем провокации на границе...

Каким-то загадочным образом, Олег прекрасно помнил события недавней истории, при этом, напрочь потеряв из памяти многие эпизоды новейшей, уже после Песца. А о себе забыл вообще все, разве что за исключением имени. Да и то, особо не был уверен в его подлинности.