Выходной

Я пожал плечами.

— Не знаю. У неё и у меня очень разные взгляды насчет… нуу, практически насчет всего, за исключением того, что надо делать с существами, которые портят людям жизнь.

Высокая, стройная Джорджия оглянулась назад в обеденную комнату, где её невысокий, крепко сбитый, накаченный муж убирал фигурки.

— Противоположности притягиваются. Знаешь, есть даже песня про это… ну и все такое прочие…

— Одно чувство во все времена, — пропел я. — Никто из нас не пытается продлить, то что между нами, на века. Мы нравимся друг другу. Мы заставляем друг друга смеяться. Господи, это так приятно, эти дни… — вздохнул я, и немного застенчиво посмотрел на Джорджию. — Я всего-навсего хочу, чтобы завтра она приятно провела время.

На интеллигентном лице Джорджии появилась улыбка:

— Я думаю, это здравая позиция.

Я подошел к своей машине — старому, побитому временем «Фольксваген жук», который я зову «Голубым Жучком», когда Энди торопливо направилась ко мне.

Когда я впервые встретил их, — ребятишек из колледжа, которые собрались вместе и изучили магию превращения в волков, это была совсем юная дюжина называющая себя «Альфами». Они проводили время как вервольфы, защищая и обороняя город, который нуждался в их помощи и, которую он получал. После обучения в колледже большинство из них разъехалось по различным уголкам страны, но Энди была одной их тех немногих, кто все еще вращались поблизости.

Большинство из «Альф» предпочитало одежду, которую было легко снимать — так удобнее при быстром превращении в большого волка, не надо возиться с узкими джинсами и нижним бельём. В этот редкий летний вечер Энди была одета в маленький кокетливый пурпурный сарафан и ничего больше. Я скользнув взглядом по её волосам, её красивой фигуре и её длинным, стройным ногам, задерживая взгляд на похожих на носы бомбардировщика времен Второй Мировой Войны холмиках, которые вели себя интригующе энергично, колыхались в такт её торопливых шагов.

Она заметила, что я обратил на это внимание и, улыбаясь мне соблазнительной улыбкой, подошла ко мне так, что её грудь стала похожа на пытающийся взлететь бомбардировщик. Ей нравилось привлекать внимание.

— Гарри, — сказала она. — Я знаю, что ты ненавидишь смешивать бизнес и удовольствие, но есть кое-что, о чем бы я хотела завтра с тобой поговорить.

— Извини, милая, — сказал я со своим лучшим акцентом Бугермена. — Не завтра. Выходной. Важные вещи. Занят.

— Я знаю, — сказала Энди. — Но я надеялась…

— Если это смогло подождать до тех пор, пока мы доиграем в «Акронус», то это сможет дождаться конца моего вых… выходного. — Сказал я твердо.

Энди почти вздрогнула от моего тона, но кивнула:

— Хорошо.

Я почувствовал, как мои брови удивленно приподнимаются вверх. Я не вкладывал слишком много твердости в свои слова, и Энди не была из того типа людей, которые обращают внимание на вербальные залпы, невзирая на их тон или значение. Образно говоря, эта женщина была как танк.

— Хорошо, — откликнулся я. — Я позвоню.

Пока я забирался в машину, к Энди подошел Кирби. Он обнял её сзади и прижал спиною к своей груди, глубоко вдыхая аромат её волос. Она закрыла глаза и прижалась к нему еще сильнее.

Нда. Я почувствовал себя немного вуайеристом, поэтому резко дернул рычаг переключения скоростей и поехал домой. Только одно имело значение во времени, невзирая на всё, что сказала Джорджия. Я все-таки позвоню.

Когда я собрался остановиться на покрытой гравием парковке, возле деревянного дома, в котором живу, я уже знал, что у меня проблемы. Возможно, это была сверхразвитая интуиция, остро заточенная за годы детективной работы печально известным Гарри Дрезденом, — профессиональным чародеем города Чикаго, Сверхъестественным шерифом, охотником на привидений и просто странным всезнайкой. Но моя мистическая интуиция забила тревогу при ощущении Тени Смерти, кружащей поблизости.

Или может быть, все дело было в большом черном фургоне, разрисованном пылающими черепами, пентаграммами с козлиными головами, и перевернутыми крестами, который был припаркован перед моей входной дверью. Шесть-шесть-шесть на одно, полдюжины на другое.

Как только я подъехал, двери фургона распахнулись и из него показались люди в черном. Они вылезали наружу без точности и согласованности профессиональных игроков в мяч и без уверенного чванства отпетых бандитов, и выглядели так, словно я прервал их посредине поедания плохого обеда. У одного из них соус для тако стекал спереди по легкой белой кружевной футболке. Остальные четверо… нуу, они выглядели как нечто. Они были одеты практически во все черное — готическое, что подразумевало множество бархата, немного кожи, горсть резины и щепотку поливинилхлорида, чтобы приправить все это. Три девушки, двое парней. Все они были довольно юные. У каждого из них были палочка, посох и кристалл, висящий на цепочке, и у всех было смертельно серьезное выражение на лице.

Я припарковал машину, не обращая на них внимания, затем вылез из неё и, держа руки в карманах плаща, остановился выжидая.

— Ты Гарри Дрезден, — сказал самый высокий среди них парень с длинными черными волосами и такой же козлиной бородкой.

Я покосился на него, как на пустое место, подражая Клину Иствуду, и ничего не сказал, подражая Чоу Йун-Фат.

— Ты тот, кто приезжал в Новый Орлеан на прошлой неделе. — Он сказал это как «Навлеан», хотя в остальном его акцент был среднезападным. — Ты тот, кто осквернил мою работу.

Я уставился на него.

— Вау, подожди минутку. Это действительно было проклятье на той милой леди?

Он презрительно мне ухмыльнулся.

— Она заслужила мой гнев.

— А я предположил, что это какой-то плохой фен шуй.

Его презрительная усмешка мгновенно растаяла.

— Что?

— Скажу тебе по правде, это было настолько несерьезно, что я только сделал ритуальное очищение, чтобы она себя почувствовала лучше, и показал членам «Паранета», как это делать самим в будущем, — я пожал плечами. — Извини за своё проклятье, такое бывает, мистер «Хочу быть как Дарт».

Он несколько секунд пытался восстановить самообладание, прежде чем произнес:

— Извинения тебе не помогут, чародей. Сейчас!

Он и его отряд подняли своё разнообразное снаряжение, злорадно и презрительно улыбаясь.

— Защищайся!

— Ладно, — сказал я, и достал из кармана свой сорок четвертый.

Козлобородый и его команда моментально растеряли все усмешки.

— Чт-что? — сказала одна из девушек, нос которой из-за избытка пирсинга походил на подушечку для иголок.

— Я уяснил защищать себя, — сказал я с техасским акцентом, растягивая слова. Я небрежно держал пистолет, направив его вниз и в сторону, а не прямо на них. Мне не хотелось никого поранить.

— Послушайте, детишки. Вам действительно необходимо поработать над своим имиджем.

Дартопоклонник дергаясь, закрывал и открывал рот. Эти судороги длились уже около минуты.

— Я имею в виду, что вы немного переборщили с украшением фургона. Но, черт побери, не мне кидать камни. У моего «Фольксвагена Жука» большая цифра «53», нарисованная баллончиком внутри круга на капоте. Вы же выехали на другой теме, — я показал на одну из девушек, брюнетку державшую в руках палочку с примотанным кристаллом на конце. — Милая, мне тоже нравятся фильмы с Гарри Поттером, но это же не означает, что я побегу и сделаю себе татуировку в виде Черной Метки на левом предплечье, как это сделала ты.

Я посмотрел на остальных юнцов.

— И вы одели долбанные слизеринские шарфы. Господи! Как кто-нибудь может воспринимать это все серьезно?

— Как ты посмел… — начал мистер «Хочу быть как Дарт», явно шокированный.

— Еще одно замечание, ребята. Если бы у вас был реальный дар, воздух фактически был бы в огне, с момента вашей готовности. Но у вас неудачников, даже у всех вместе взятых, недостаточно магии, чтобы превратить утром яйцо в яичницу.

— Как ты посм…

— Я могу так говорить, потому что я на самом деле чародей. И я прошел школу, чтобы заслужить этот посох.