Из глубины

Широко раскрытыми глазами глядя во тьму, Кроу ждал до тех пор, пока не услышал, как заревели двигатели и машины отъехали от дома. Он дождался, пока старая усадьба не затихнет, и только когда вдалеке часы на церкви пробили час, он встал с кровати, включил свет и надел шлепанцы, дрожа то ли от холода, то ли от страха. Потом он стал проверять пол в нише, во всей библиотеке, снимать и перетряхивать простыня за простыней и одеяло за одеялом свою постель, пока наконец не обрел полную уверенность в том, что ни одной ползучей твари не осталось в библиотеке, которую он ошибочно привык считать своим уголком, надежным и безопасным. Дверь библиотеки оставалась заперта, и это означало, что либо у Карстерза есть второй ключ, либо...

Засунув в карман халата 45-миллиметровый револьвер Гарри Таунли, Кроу еще раз осмотрел библиотеку, и на этот раз обнаружил нечто такое, от чего волосы у него на голове поднялись дыбом. А дело было в центральной секции тяжелых стеллажей напротив внутренней стены. Глядя на этот массивный книжный шкаф, никто ни за что бы не заподозрил, что в нем имеется потайной шарнир, и все же именно так и было. Несколько менее крупных книг, грудой сложенных Кроу на полу вдоль стеллажа, оказались сдвинуты с места, как будто их смели по дуге, и теперь секретарь заметил, что между днищем центральной части шкафа и застеленным ковром полом есть щель.

Хотя ему и пришлось изрядно попотеть, Кроу обнаружил, в чем секрет, и заставил книжный шкаф отойти в сторону, обнажив спускающиеся во тьму ступени, которые головокружительной спиралью уходили куда-то в глубину дома. Он все-таки обнаружил путь в погреб, но на данный момент этим и удовлетворился. Закрыв потайную дверь, он сделал себе большую кружку кофе, которую выпил до последней капли, и тут же начать делать другую.

Так он и просидел оставшуюся часть ночи, потягивая кофе, время от времени вздрагивая от холода, и обещая себе, что сорвет гнусные планы, которые строил относительно него Карстерз...

Выходные превратились в настоящий кошмар.

В субботу утром Кроу отправился к Карстерзу и попросил, чтобы ему позволили остаться на выходных в поместье Бэрроуз, что, как позднее дошло до него уже на трезвую голову, хотел он сам того или нет, было именно тем, что ему было приказано сделать! Конечно же, хозяин усадьбы радостно согласился. И после этого начался кошмар.

Карстерз был тут как тут, стоило Кроу спуститься в столовую, и вне зависимости от того, ел Кроу или нет, он неизменно накачивал вином своего секретаря; и неизменно, следуя одному и тому же порядку, который уже превратился в омерзительный и изнурительный ритуал, Кроу спешил из столовой в ванную, чтобы мучительно опорожнить желудок от губительного содержимого. Все это время Кроу приходилось притворяться, что он все больше и больше подпадает под чары Карстерза, хотя на самом деле это было совершенно не так. К вечеру воскресенья его глаза покраснели уже безо всякого искусственного вмешательства, горло саднило от постоянно повторяемого ритуала с вином и ванной, а голос окончательно сорвался.

В эти адские дни Кроу совершенно не занимался «работой», но зато изучал книги работодателя в тщетной надежде найти что-нибудь, что могло бы пролить свет на поведение оккультиста. Ночами Кроу лежал в постели, отчаянно сопротивляясь наркотикам, которые отупляли его ум и замедляли движения, прислушиваясь к доносившимся из погреба песнопениям и воплям, пока ему не начинало казаться, что он попал в сумасшедший дом.

Понедельник, вторник и среда прошли в том же духе, хотя Кроу ухитрился немного поесть и избежать излишнего контакта с вином Карстерза. За ужином в среду вечером оккультист предложил ему перерыв, которого Кроу так отчаянно жаждал. По этому случаю бутылка с вином к началу еды оказалась милостиво наполненной лишь наполовину, и Кроу, воспользовавшись возможностью разливать, вылил львиную долю в бокал Карстерзу, оставив себе лишь самую капельку. Все это осталось незамеченным. Мысли хозяина дома, похоже, витали где-то далеко-далеко. Так что Кроу вздохнул с облегчением. На этот раз ему не придется проводить свой отвратительный, но ставший уже привычным ритуал. Через некоторое время, собравшись с мыслями, Карстерз объявил:

— Мистер Кроу, завтра утром я уеду, возможно, еще до рассвета. Вернусь я после полудня. Однако мне не очень хочется оставлять вас в одиночестве, ибо, откровенно говоря, у вас нездоровый вид.

— Да? — хрипло пробормотал Кроу. — Я чувствую себя вполне нормально.

— По вашему виду не скажешь. Возможно, вы слишком много работаете. — Его глаза впились в Кроу, а голос снова приобрел тот же гулкий гипнотический тембр. — Думаю, завтра вам следует отдохнуть, мистер Кроу. Отдыхайте. Понежьтесь в постели. Спите и набирайтесь сил.

При этих словах Кроу изобразил, будто его веки затрепетали. Он клюнул носом и вздрогнул, точно дряхлый старик, который с трудом удерживается от того, чтобы не заснуть. Карстерз рассмеялся.

— Вот! — воскликнул он своим нормальным голосом. — Видите, я прав! Вы чуть не заснули прямо за столом! Да, вам нужен отдых, молодой человек: небольшой выходной. Завтра отдохнете, а в пятницу будете как новенький.

Кроу тупо кивнул, прикидываясь совершенно незаинтересованным. Однако мысли у него в голове крутились как сумасшедшие. Что бы ему ни предстояло вынести, время пришло. Он чувствовал это, точно обжигающий ветер из ада, почти ощущая запах серы от огней, горевших в глазах Карстерза...

Как ни странно, Кроу хорошо спал и рано проснулся. Он валялся в постели до тех пор, пока не услышал шум отъезжающей от дома машины, но даже тогда какой-то инстинкт удержал его под одеялом. Через несколько секунд Карстерз приоткрыл занавеси и бесшумно проскользнул в нишу. В последний момент услышав его шаги, Кроу быстро упал обратно на подушку и притворился спящим.

— Хорошо, Титус Кроу, спи, — нараспев проговорил Карстерз. — Спи крепко без снов. Ведь скоро в твоей голове не останется никаких снов и мыслей, кроме моих! Спи, Титус Кроу, спи...

Через миг шелест занавесей подсказал Кроу, что хозяин усадьбы ушел, но он все же подождал, пока до него не донесся удаляющийся шорох шин по гравию аллеи.

После этого он встал и быстро оделся. Затем выбежал из дома и обошел его кругом, после чего снова вернулся в дом и быстро поднялся на чердак, чтобы оглядеть окрестности. Наконец, удостоверившись, что он действительно один, Кроу возвратился в библиотеку, открыл потайной ход под стеллажом и спустился в мрачный подвал. Узкие каменные ступени сделали один полный круг, и он оказался на полу в нише в стене погреба, откуда ему пришлось сделать еще два шага, чтобы попасть непосредственно в погреб. Отыскав выключатель, он включил тусклую лампу и оглядел логово колдуна!

Теперь пригодились обширные оккультные познания Кроу. Осторожно двигаясь по подвалу, он осматривал его содержимое. Тут хранилось многое из того, о чем он прочел в библиотеке Карстерза. Здесь были средства из самых черных дней мистических истоков человечества, и Титус Кроу поежился, осознав значение многих из тех вещей, которые он видел.

Пол в подвале оказался очищен в центре, и там Кроу увидел двойные пересекающиеся круги персидских магов, недавно нарисованные красной краской. В одном кругу он увидел начерченный белой краской восходящий узел, тогда как в другом был нисходящий черный.

Криптографический шрифт, в котором он тотчас же узнал кощунственный Кодекс Нихарго, украшал кирпичную стену зелеными и синими меловыми линиями — огромные арабские символы, казалось, непристойно щурятся со своего места. Три оставшиеся стены были задрапированы гобеленами, столь изношенными, что почти рассыпались на нити. Эти гобелены были сотканы многие столетия назад. На них были изображены обряды древних некромантов и колдунов, давно ставших мрачными страницами истории, колдунов, одетых, как заметил Кроу, в запрещенные языческие рясы древней deserta Arabia — Аравийской пустыни.