Одарённый гомункулами (СИ)

— Хм… Почему она выглядит женственно? Я думал, это будет парень.

Юма дрогнула. Впервые за всё время молчания она услышала голос. Пускай не из приятных, но голос — пускай и злобный — заставил её чуть-чуть отойти от забытья и включить, наконец, мозги. Пропал и холод с абсолютной пустотой. И появилось странное ощущение в груди, будто она… снова живёт.

— Успокойся, Прайд. Ненависть — это облик женственности: жестокий, коварный и озлобленный. За счёт того, что простые люди поведутся на её красоту, она сможет идеально дополнить как твою сестрицу Ласт, так и превзойти её в некотором плане.

Рейналь поморщилась, а после открыла, наконец, глаза за всё время тьмы. Первый, кто попался в её поле зрения — это Отец. Блондин стоял напротив девушки и с интересом смотрел на неё. Алое око находилось рядом с плечом мужчины и не менее любопытно изучало нового гомункула в их рядах. Девушка поморгала медленно, после чего приоткрыла губы.

— Вы… кто?

— Хе-хе-хе! — засмеялся Прайд, ибо его позабавила реакция Падшего Ангела. — Вот и первые слова, сестрица! Отец, она немного… странноватая, тебе не кажется?

— Ненависть всего лишь учится, прекращай уже, — хмыкнул блондин, после чего решил поговорить с брюнеткой. — Меня зовут Отец, я — твой создатель! Ты — мой новый грех и моё дитя, и нарекаю я тебя именем Хэйтрид.

— Хэйт… рид? — тихим голосом повторила Юма, чем ещё немного позабавила Прайда. — Н… Ненависть, да?

— Совершенно верно. Я дал тебе силу и власть, и теперь ты можешь посвятить своё бессмертие службе мне. Как только ты выполнишь мою просьбу, я исполню любое твоё желание.

Рейналь опустила взгляд в пол, выслушивая слова странного мужчины. Какой Отец? Какая сестрица? Что это ещё за глаз? И какой грех? Юма ожидала увидеть Азазеля или ещё кого из Падших Ангелов. На крайней случай, Ад даже. Но никак не какого-то человека со странным глазом, который называет её «Мой новый грех, моё дитя». Рейналь всё помнила: своё прошлое, свою жизнь, и своих компаньонов. А также Иссей…

Юма вдруг почувствовала невероятную ярость и клокоту, пробуждающиеся у неё в груди. Странное ощущение злобы и прилива ненависти захлестнули девушку, что та стиснула зубы и сжала кулаки. Прежде Юма никогда не чувствовала такой ярости и ненависти к нему, но сейчас негативные чувства стали куда сильней, чем разум и сноровка. Захотелось вдруг разорвать Иссея на части, прикончить его и сжечь останки, напоминающие о нём. Странное ощущение…

— Хм… Смотри, Прайд, а Хэйтрид растёт не по дням, а по часам — гляди, какая ненависть плещется в её глазах, — подметил Отец под смешок самого сильного гомункула.

— Вижу-вижу, — хмыкнул Прайд, и око блеснуло. — Готова броситься на источника своей ненависти. Быстро же твой грех, Отец, взял контроль над этой персоной. Что ж, с таким запасом злобы она точно станет неуправляемым гомункулом.

— Это поправимо, сынок.

Рейналь была переполнена ненавистью, однако услышав про гомункулов, решила подавить в себе злобное ощущение и вернуться в норму. Для начала ей следовало бы разузнать побольше о новой себе.

~~~

Юма приоткрыла глаза, возвращаясь в реальность. Да, воспоминания о её первом пробуждении в алхимическом мире дали знать. Дальше можно было вспомнить разве что только то, когда девушка столкнулась с ещё одним гомункулом, который и стал её напарником — это Расс. Единственный, кто не смеялся над ней, а наоборот — помог адаптироваться и научиться выживать в новом мире. Тогда Юма знала только Отца, Прайда и Расса; остальные гомункулы ей были незнакомы.

Сила, скорость, выносливость и стойкость — всё это заметно улучшилось после того, как девушка стала гомункулом. Это не могло её не радовать, ведь после такого дара ей больше не нужен был какой-то артефакт Сумеречного Исцеления. Зачем он, если раны затягиваются сами по себе, а силы всегда на максимуме? Сущность гомункула, слившаяся с сущность Падшего Ангела — что может быть лучше?

А ещё Рейналь была рада тому, что сумела сохранить свои воспоминания из старой жизни и принести их в новую. По словам Расса, никто, кроме него, не помнил о себе ничего. Потом появившаяся Юма дополнила Брэдли по всем параметрам, в итоге эти гомункулы стали более человечными среди всех других гомункулов. И впервые за всю жизнь, у девушки, наконец, появился настоящий друг.

Переживала ли Юма гибель Расса? Как гомункул, нет, потому что гомункулы лишены светлых, добрых чувств. Они способны лишь причинять боль другим, убивать, использовать живые существа как сырьё для философского камня, а также наводить хаос и панику на других. Но как человек, сохранивший человечность…

Рейналь посмотрела на небо, которое после заката начинало темнеть. Да, переживала! Это был единственный человек, которому она могла доверять. Тот, который несмотря ни на что, пробовал её как-то оградить от влияния других гомункулов. Тот, который дал ей знания об этом мире, а также научил себя контролировать. Его гибель стала для неё новостью, но Рейналь отчасти понимала, что подобное рано или поздно должно было произойти. Потому что Расс искал искупления своих грехов от клинка сильного воина, а не от прощения остальных. Смерть — лучшее, о чём гомункул Гнев мог подумать.

~~~

Поймав Шрама, ребята отвели его в склеп гомункулов, после чего Отец отправил обоих на новое задание: разобраться с небольшим отрядом солдат, что пытается завалить туннели вокруг Аместриса. Расс и Хэйтрид уже повадились большую часть миссий выполнять вдвоём, поскольку третий гомункул был точно лишним в их рядах. Как-то с ними прогулялся Энви, в итоге вернувшийся домой побитый в драке с Юмой.

— Задание выполнено! — прикончив последнего солдата, Расс спрятал рапиру в ножны и поправил свой мундир.

— Уже? Ну блин! — вздохнула Рейналь и деактивировала Копьё Судьбы. — Снова в этот склеп возвращаться, фу-у-у! Энви в очередной раз нажалуется Отцу на меня. Снова морали мне будут читать.

— Хм… Если честно, в склеп я пока тоже не хочу возвращаться. Пойдём, прогуляемся!

Ненависть согласилась с этим предложением — лучше прогулки перед неприятным возвращением ничего не может быть. Следуя за Рассом, Юма увлеклась в разговор и рассказала ему дальнейшие свои планы, когда вернётся домой, в свой мир. Ему одному она доверяла, а потому и рассказывала больше, чем другим.

— Будет прекрасно! — закончила свой рассказ Юма и усмехнулась, скрестив руки на груди. — Эй, Расс! Если тебя не устраивает этот мир, ты можешь пойти со мной.

— Откуда такая щедрость? — хмыкнул Брэдли, не оборачиваясь назад.

— Ты же сам сказал, что этот мир прогнил до корней основания. А тот мир, в который я тебя зову, ещё цел и невредим. Там ты можешь работать, кем хочешь, сражаться с кем хочешь, а заодно и много нового узнать. Сам посуди, ну что в этом мире интересного?

Фюрер почему-то прыснул и промолчал, двинувшись дальше. Это слегка обозлило Рейналь, ведь она предлагала ему верный вариант покончить с извечной грязью алхимического мира и отправиться в лучший. Оставить гомункулов, оставить эти сражения и грязную работу. Логику своего напарника она не могла понять.

— Прости, но я не могу оставить в этом мире свою жену, — неожиданно промолвил Расс, чем сильно удивил свою напарницу.

— Эм… Но ты ведь её не любишь. Мы — гомункулы: бесчувственные, безжалостные, бесчеловечные.

— Верно, я не люблю свою жену. Но она нуждается в моей защите, и кем бы я ни был, я буду защищать её.

Юма остановилась, вопросительно глядя в спину высшего офицера-гомункула.

— Ты странный, Расс! — сказала Рейналь. Тот тоже остановился. — Ты защищаешь то, что не любишь. Пытаешься помочь тем, кто тебе не нужен. Держишься с теми, кто тебя не дополняет. В чём смысл?

— Хм… Как гомункул, я бесчеловечный и жестокий. Я выполняю волю Отца и делаю так, как он велит. Но знаешь… — Брэдли вздохнул и продолжил: — Я… сочувствую людям. В отличие от нас, они умеют любить по-настоящему, и выживают они по-настоящему. Они жизнь ценят больше, чем мы. Они — интересные и загадочные существа! А ещё в людях есть то, чего нет в нас — это любовь.