Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

— Я должен навестить ее,— все время повторял Элиот,— и вы это знаете. Только так мы сможем найти решение. Я должен навестить ее.

— Это очень опасно,— упорно не соглашался профессор.— Она смертельно опасна.

Я напряг слух, стараясь услышать побольше, но голоса их зазвучали тише, и о чем они еще говорили я не мог сказать. В одном, однако, я уверен: женщина, о которой шла речь, не была Шарлоттой Весткот.

Несмотря на чувство беспокойства, спал я хорошо, ибо два последних дня сильно утомили меня, и проснулся только около полудня. Я встал и, поднимаясь по лестнице в спальню Люси, встретил спускающегося оттуда профессора Едва лишь взглянув на него, я понял, что случилось нечто скверное, и спросил, как дела. Не отвечая, он повернулся и повел меня в спальню Люси. Элиот склонился над своей пациенткой с усталым и расстроенным видом, и довольно скоро я понял причину его расстройства — Люси была привязана к постели, она непроизвольно содрогалась и шипела, как змея, а лицо ее было пародией на ту прежнюю Люси, которую я так хорошо знал. Сейчас на нем царили лишь жестокость, сладострастие и хищность. Я наклонился над Люси, и, когда она увидела меня, в глазах ее вспыхнул какой-то зловещий огонь, а лицо исказила развратная гримаса.

— Освободите меня, Брэм,— прошептала она— Вы же всегда хотели меня, не правда ли? Меня, такую свежую, нежную, не то что ваша жена.— Она засмеялась.— Мои объятия ждут вас Освободите меня, и мы с вами хорошо отдохнем. Освободите же меня, Брэм, освободите!

В ее голосе было что-то дьявольское, он звучал, как скрежет стекла, по которому провели ножом, и мне оставалось только отвернуться от нее.

— Боже мой,— обратился я к Элиоту,— что с ней случилось?

Губы его сжались.

— Очевидно, болезнь распространилась по ее венам,— сказал он.

— И вы ничего не можете сделать? — спросил я.

— Я взял пробу крови. Попытаюсь провести испытания. Однако,— помедлил он,— буду с вами откровенен — надежд у меня нет.

— И все же могут найтись способы лечения за пределами науки,— вмешался профессор, направляясь к двери.— Я тоже покидаю вас. Внизу меня ждет кэб, он отвезет меня в Кью, увидим, как действует киргизское серебро...

Он склонился в индийском поклоне и стал спускаться по лестнице. Элиот вскоре последовал за ним. Я остался наедине с... хотел написать «Люси», но это существо только носило имя Люси и обладало ее телом, ибо от прежней милой Люси совершенно ничего не осталось. Девушка, которую я знал, исчезла, и, сидя там в тот день, я чувствовал себя словно на похоронах Люси.

И вот сейчас, с сердцем, объятым ужасом, я приближаюсь к кульминационному пункту этого повествования. Во второй половине дня ко мне присоединился Весткот. Его явно предупредили о состоянии Люси, ибо он тщательно пытался скрыть свои страдания и терпеливо сидел у ее постели, несмотря на сочетание лести и ругани, при помощи которых она пыталась добиться своего освобождения. Теперь я понял, что сильно недооценивал Эдварда, потому что человек, с которым мы вместе сидели, был мужем, достойным любви Люси. Проходили часы, и крепость характера Весткота была испытана до самых пределов, но он ни разу не отступил от своего долга перед женой.

Около шести часов раздался стук в дверь. Весткот вышел из комнаты и встал, прислушиваясь, на балконе. Похоже было на то, что принесли письмо: к Весткоту подошла горничная, а когда он вернулся в комнату Люси, из кармана его пиджака виднелся конверт. Однако он не сказал, что в письме, а я не стал нажимать на него, решив, что это частное дело. Весткот сел рядом с Люси, взял ее за руку, но она выдернула ее. Он пытался удержать ее, и она плюнула ему в лицо. Мне было больно смотреть на выражение лица бедняги. Он встал — в ушах его все еще звучал ее смех — и подошел к окну, сжимая и разжимая кулаки.

— Не могу больше это выносить,— сказал он, когда я подошел к нему.

— Остальные скоро придут,— ответил я, стараясь утешить его.

— Да,— отчаянно заговорил Весткот, глядя на жену.— Но когда? Их уже так долго нет.— Он жестом показал на Люси.— Взгляните на нее, Стокер. Ей все хуже и хуже. Нужен Элиот. Мне надо съездить и привезти его.

— Лучше подождать,— повторил я.

— Мы не можем ждать,— покачал головой Весткот, заглядывая мне в глаза— Прошу вас, Стокер, съездите за Элиотом. Скажите ему, что это срочно.

— Я не хочу покидать вас.

— Черт возьми,— выругался он,— беспокоиться нужно о моей жене, а не обо мне. Да посмотрите же на нее,— вновь указал он на Люси.— Ей нужен Элиот как можно скорее. Сейчас же, Стокер, немедленно!

Короче говоря, я понял, что его иначе не утихомирить, кроме как исполнить то, что он хочет. Но в Уайтчепель я поехал с тяжелым сердцем, все время погоняя извозчика, чтобы он ехал быстрее. Элиота я застал за напряженной работой, согнувшимся над стеклышками микроскопа и пробирками, но как только я объяснил ему ситуацию, он встал и немедленно последовал за мной. Пока мы ехали, он сказал мне, что надежды мало — его исследования, как оказалось, идут не очень хорошо. Во мне же начало нарастать сожаление о том, что я оставил Весткота наедине с женой. К несчастью, по дороге из Уайтчепеля движение экипажей усилилось, и до дома Весткотов мы добирались довольно долго. Наконец мы подъехали к его дверям, и, как только горничная открыла на наш отчаянный стук, я сразу принялся расспрашивать ее, все ли в порядке в доме. Недоумевая, она сказала, что, конечно же, все в порядке. Хозяин и хозяйка так и оставались наверху, к ним даже приходила гостья.

Я сразу замер.

— Что за гостья? — поинтересовался я.

— Сестра хозяина,— ответила горничная.— Мисс Весткот приходила с Артуром...

Мы рванулись вверх по лестнице.

— Мисс Весткот ушла минут двадцать тому назад,— крикнула горничная вслед.

Я едва расслышал это ее замечание, а когда ворвался в комнату Люси, то увидел, что она пуста. На полу валялись разорванные ремни, которыми Люси была привязана к постели. До меня наконец дошло, что сказала горничная.

— Она увела Люси! — вскричал я, цепенея от ужаса, что это все-таки случилось, и мешком оседая на постель.

— Эй,— позвал Элиот из-за открытой двери.

— Что там? — спросил я, еле подняв голову.

Элиот закрыл дверь, и я увидел, что за ней у стены стоит кресло. В нем расслабленно лежал Весткот, будто дремал после обеда. Элиот приподнял его голову за подбородок, и, к своему ужасу, но едва ли удивлению, я увидел, что Весткот мертв. Кожа его была неестественно бледной, а кости под плотью стали хрупкими и тонкими. В горле и животе его зияли страшные раны, но кровь не текла Элиот продолжал осматривать его.

— Совершенно обескровлен,— наконец сказал он.— В нем не осталось ни капли крови. Странно...

— Почему? — поинтересовался я, когда его голос затих.— Ведь это сделала его сестра?

— О, это очевидно,— ответил Элиот.— Но странно не это. Странно, что он не сопротивлялся. Сидел здесь и ждал конца

Он хмурился все больше, и вдруг его изможденное лицо прояснилось. Наклонившись, он вынул что-то из кармана Весткота.

— Вы говорили, что он получил письмо.— Элиот протянул мне конверт.— Это?

Я быстро осмотрел конверт и кивнул.

— И, получив письмо, Весткот сразу потребовал, чтобы вы ехали за мной?

Я опять кивнул.

Элиот вынул письмо из конверта.

— Давайте же посмотрим, что в письме,— пробормотал он как бы про себя, пробегая по бумаге взглядом.— Почерк, по крайней мере, знакомый. Леди Моуберли, или Шарлотты Весткот... Что ж, вот оно, письмо,— и он начал читать вслух: — «Дорогой Нэд, ничего не выйдет, ты же знаешь. Тебе меня никогда не победить. Спроси у Джека Элиота — он скажет то же самое, поскольку в глубине души знает это. Но я тебе предлагаю сделку. Мне нужна кровь кого-нибудь из Весткотов, если не твоя, то подойдет кровь любого другого Весткота Думаю, ты меня понимаешь. Жизнь за жизнь, Нэд,— твоя за жизнь твоего сына. Что скажешь? Сейчас с тобой один из твоих друзей. Отошли его куда-нибудь. Когда увижу, что он выходит, приму это за сигнал твоего согласия на мое предложение и сразу приду к тебе. Очень сожалею, Нэд. Но как ты уже, наверное, понял, я больше не принадлежу себе. Такова есть — или, вернее, была — жизнь. Твоя любящая сестра Ш.».