Монстр (СИ)

***

Ночью мы с Джеком вышли из своего фургона и направились к тому, где жили Абигэйл с Бернардом. Жили они в фургоне вдвоём, не считая своры своих лохматых подопечных. Собаки меня прекрасно знали, поэтому, открыв помещение, где супружеская пара спала крепким сном, я, негромким свистом, подозвала собачью стаю. Собаки, виляя хвостами, подбежали ко мне (благо, у них не было привычки выражать свою радость лаем). Я тихо дала им команду: «Гулять!» и собаки, с радостью, выбежали на улицу, оставив своих хозяев одних. А я достала, принесённый с собой, нож…

— Я надеюсь, что ты не собираешься их просто зарезать? — поинтересовался Джек.

— А что такого-то? — удивилась я. — Как я помню, с пьяной девчонкой из парка я так и поступила. Ты тогда не возражал.

— Тогда — это тогда! Ситуация была другой! И было весело! А здесь, если поступишь также, весело не будет! И, разве, ты не хочешь, чтобы эти двое знали, за что они лишаются своих жизней?

— Хочу, но… тогда их нужно разбудить. А если они орать начнут?

— У тебя короткая память, Амелия?! — прошипел со злостью Джек, а его когти, с силой, вцепились в моё плечо. — Ты же должна помнить о том, что я могу сделать так, чтобы звуков из помещения никаких не доносилось! Ты же узнала об этом на своём собственном опыте! Или нет?! Если — нет, то мне следует освежить твою память!

— Нет, Джек, не надо! Я просто забыла! И я уже всё вспомнила! Так что, пожалуйста… пожалуйста, не надо мне освежать меня! Прости меня!

— Амелия? Что ты здесь делаешь в такое время? — от нашего разговора с Джеком проснулась Абигэйл. — И… кто это с тобой?

— Это — мой друг, — коротко ответила я, повернувшись к женщине. — А теперь, будь добра, разбуди своего мужа. А то, очень он крепко спит.

— Это ещё зачем? И ты так и не ответила, что ты здесь делаешь, Амелия! Ночь, а дворе! И что это ещё за «друг»?!

Я, не ответив, стала подходить к кровати, на которой спали муж с женой. Только тогда Абигэйл заметила нож в моей руке.

— Амелия… зачем тебе нож? — в голосе женщины появилось беспокойство. — Может, ты… положишь его куда-нибудь, а?

— Зачем мне нож? — я остановилась и, задумчиво, посмотрела на нож, словно, впервые его увидев. — А знаешь, Абигэйл… я думаю, он мне за тем, чтобы, немножко, под украсить твоё лживое лицемерное лицо!

— Амелия… это что, какая-то дурацкая шутка?! Извини, но ночью у меня очень плохо с чувством юмора! Забирай своего друга и уходи!

— Чёрт вас всех раздери… Что ж вы так шумите? — послышался сонный голос Бернарда. — Устраивайте свои разборки в другом месте!

— А это разборка, касающаяся и тебя, Бернард! — громко сказала я. — Так что, разобраться в другом месте не получится! Вставай и будешь участвовать в разговоре!

Бернард, с явной неохотой, сел на кровати и продрал глаза. А затем, он, с изумлением, уставился на меня и Джека:

— Амелия?! Что здесь происходит?! Что ты здесь делаешь?! И что это за страшилище рядом с тобой?!

— Страшилище? Ну, да, страшилище. Как и я, — криво усмехнулась я. — Вы же так обо мне думаете, не так ли?

— О чём ты, Амелия?! — растерянно посмотрел на меня Бернард. — Конечно же, нет! Мы никогда не думали о тебе ничего подобного! Мы…

— Хватит врать! — перебила я его. — Я всё знаю! Я слышала сегодня днём ваш разговор!

— Какой разговор, Амелия?! О чём ты?! — с непонимающим видом спросила меня Абигэйл.

— О разговоре, в котором вы договорились избавиться от меня! О том, что хотите вернуть меня моей матери-алкоголичке! О том, что мне не место в «Арлекине»! О том, что и без этого чудовища Франкенштейна вы прекрасно обойдётесь!

— Амелия… мы не говорили ни о чём подобном! Такого разговора не было! — попытался заверить меня Бернард. — Его просто не могло быть! Ты же нам, как родная! У нас бы и язык не повернулся обозвать тебя как-нибудь и уж, тем более, выгнать тебя из цирка!

— Неубедительно звучит, Бернард! — фыркнула я. — Я всё слышала своими собственными ушами! Вы ещё сказали, что многие поддержат ваше решение — избавиться от меня! Кстати, Абигэйл, не подскажешь ли, кто эти «многие»?

— Я только могу тебе сказать тоже, что и Бернард! — ответила Абигэйл. — Мы не понимаем, о каком разговоре ты говоришь! А может… может, тебе этот твой друг что-то наплёл, а ты поверила? Амелия…

— Это не так! Джек мне ничего не говорил! Я сама слышала всё то, что вы говорили! И как же нелепо звучат сейчас ваши слова! Как… как вы могли?! Я же… я доверяла вам! Верила! Считала вас своей семьёй! А вы… вы…

— Ну-ну, милая моя, не расстраивайся так! — подошёл ко мне Джек, когтем аккуратно вытер мои, невольно выступившие, слёзы. — Тебе просто не повезло встретить в своей жизни таких врунов, как они! Но, мы же сейчас от них избавимся и всё будет хорошо!

— Слушай, ты! Джек или как там тебя! Я не знаю, что ты наговорил Амелии, — со злостью начал Бернард. — Но, я сейчас встану и всю дурь из тебя выбью, понял?! А после этого, не думай даже на километр приблизиться к девочке!

Мне надоело слушать эти пафосные лживые речи! Меня бесило то, что они не признаются в своём лицемерии и лжи даже перед лицом очевидных доказательств! Я же сама всё слышала — меня не проведёшь!

— Джек, — обратилась я к клоуну. — Ты можешь сделать так, чтобы эти двое не могли пошевелиться?

— Могу! И, с радостью, это сделаю!

Я не успела оглянуться, как Абигэйл и Бернард оказались крепко связаны, в сидячем положении, летной (наподобие лент для подарков) чёрного цвета. Я, с благодарностью, улыбнулась Джеку и подошла к связанным.

— Амелия… Амелия, что происходит?! Что ты задумала?! — в голосе женщины появились истерические нотки. — Немедленно развяжи нас! Эта шутка зашла слишком далеко!

— О, нет, моя дорогая Абигэйл! Шутка только начинается! — провозгласила я, ударяя её ножом в живот — не сильно, чтобы не убить её с первого удара.

Женщина закричала. Её супруг — тоже. А мне стало невообразимо весело смотреть на них! На таких испуганных, жалких!.. Находящихся, полностью, в моём распоряжении! Ведь, их никто не услышит! Неважно, что я с ними сделаю, и неважно, как громко они будут кричать — ни одна живая душа не придёт к ним на помощь!

— Тебе больно, Абигэйл? — наклонилась я к женщине. — Вижу, что больно. Но, ты даже не представляешь, как было больно мне, когда я узнала, что вы, всё это время, лишь, изображали хорошее отношение ко мне!

— Это не правда, Амелия! Мы никогда не изображали хорошего отношения к тебе! Поверь! Мы…

— Хватит! — с яростью прервала я говорившего Бернарда, всадив ему нож в плечо. — Я больше не хочу вас слушать! Никогда! Поэтому… поэтому, сегодня вы замолчите навсегда!

— Амелия, не надо!..

Я их больше не слушала. Злоба ударила мне в голову! Мне уже было, абсолютно, плевать на их слова, на их крики, мольбы!.. Точнее, даже, мне было не наплевать, а… меня это забавляло! Те, кто ещё с утра были членами моей семьи, сейчас превратились в моё развлечение! Жалость, страх… я не чувствовала ничего из этого! Мне хотелось причинить этим мужчине и женщине, как можно больше, боли! Чтобы им было также больно, как было больно мне при их предательстве!

Прошло, всего, минут пять… За это время я успела нанести обоим несколько неглубоких ножевых ран, отсечь Бернарду ухо и смочь вырвать Абигэйл один ноготь.

— Кричишь? — спросила я, когда сделала последнее. — Кричи! Кричи, как можно, громче!

— А… Амелия!..

— О, ты ещё хочешь что-то сказать? — притворно удивилась я. — Ай-яй-яй, как нехорошо! Я же говорила, что больше не хочу вас слушать! Ну-у… раз ты не хочешь замолчать сама…

Отрезать язык оказалось очень легко. Сложнее было не запачкаться кровью. Хотя… об этом мне задумываться было поздно — пятна крови на моей одежде и коже были повсюду.

— А ты что смотришь такими испуганными глазами? — обратилась я к Бернарду, держа в руке язык его жены, который я, до этого, с искренним любопытством, рассматривала. — Не нравится происходящее? Так, я могу сделать так, чтобы ты ничего этого не видел!