G.O.G.R. (СИ)

Филлипс разжёг газ на переносной плитке и поставил на конфорку синенький замызганный чайник. Утро было отличное. На улице пели птички, весёлое солнышко заглядывало прямо в окно, делая весёлым развалившийся веник в углу, клеенную-переклеенную клеёнку на столе, пожелтевший кафель и стёртый линолеум. Деревья сверкали свеженькой росистой зеленью – такой, которую не встретишь в насквозь пропылённом и прогазованном городе. Только одному Филлипсу было не весело. Он пытался придумать новый план, но пока что у него ничего не выходило. Потом у Филлипса, всё же, появилась некая нечёткая мысль, но она провалилась куда-то в глубину сознания, когда по кухне разнеслось пронзительное: «Сви-и-и!» из чайника. Филлипс быстренько сдёрнул с крючка маленькое, подпаленное в нескольких местах полотенечко, подскочил к плите и схватил чайник, одновременно выключив газ. С чайником в руке он подошёл к столу и развёл уже насыпанный в железную кружку растворимый кофе «Нескафе». Медленно попивая кипятковый, парующий кофе, Филипс сел на скрипящий стул с цветастой обивкой и снова стал пыжиться, сочиняя новый план. Ему нужно было учесть все детали, чтобы исключить возможность повторного разоблачения. Раз за ним следили, его схватили, но оставили в живых, то он – рассекречен. А раз рассекречен – ничего более не остаётся, как сматывать удочки.

На следующий день Филлипс съехал со своей дачи и убрался в Мышкино. Эммочка встретила его, ощетинившись, словно колючий дикобраз.

- Ты – неудачник и лох! – выплюнула она, едва он вдвинулся к ней в дом. – Я бы выгнала тебя, но не самой же мне лазать по этим вонючим дырам!

- Заткнись! – прогудел ей Филлипс и, толкнув «драную лисицу» плечом, прошёл из сеней в комнату, не сняв грязные ботинки.

- Слушай, Филлипс! – завизжала ему вслед Эммочка. – Ты в курсах, что сюда два ментика из Донецка прикабанись? За тобой, наверное, тюфяк – кто ещё мог их навести?

- Заткнись! – повторил Филлипс и развалился на Эммочкином диване.

- Ты не агент, а тряпка! – кипела Эммочка, притащившись из сеней и нависнув над ним коршуном. – И зачем ты вообще, в ФБР попёрся?! Работал бы себе ассенизатором, или мусорщиком – больше ты ни на что не годен, слизняк!

Филлипс старался пропускать тирады Эммочки мимо ушей, но её последние гневные слова заставили его задуматься. Да, почему он избрал работу агента? Наверное, из-за одного случая, который произошёл с ним ещё в детстве. Тогда он со своими друзьями отправился в лес. Мальчишки часто играли там в апачей, и у них даже была «секретная полянка», на которой они соорудили из веток и рваной палатки «вигвам». Филлипса послали собирать хворост, он углубился в чащу и набрёл на некий странный холм с дырками вроде пещерок. Около холма Филлипс заметил какое-то непонятное существо. Оно было высотой около полуметра, с гладкой зелёной кожей и с кругленькой, как у человечка лысой головкой. Оно стояло спиной к Филлипсу и что-то там себе ковырялось в траве. А тринадцатилетний Филлипс сдуру подошёл поближе: думал, что это – заяц. А «заяц» вдруг повернул к нему морду – не заячью совершенно… Глаза у него были здоровенные и чёрные-чёрные, безо всяких зрачков; носа сущность не имела вообще, а ротик – тоненький, полосочка какая-то. И вот, невидаль раскрыла этот свой тоненький ротик, который, как оказалось, был полон острющих зубов, и издало звук, похожий на очень хриплое мяуканье, а скорее – на скрежет. Перепугавшись не на шутку, Филлипс завопил. Монстрюся ускакала на двух лапках коленками назад и нырнула в пещерку. А Филлипс, не переставая вопить, просыпал хворост и убежал куда глядели глаза. От страха он пёр, не разбирая дороги, и заблудился в лесу. Нашли Филлипса только спустя несколько дней спасатели на вертолёте. И с тех пор Грегор Филлипс больше не играл в индейцев.

От природы Филлипс был робок. Но любопытен, и любил всякие тайны. Поэтому он и пошёл на такую нелёгкую службу, как служба в ФБР – чтобы раскрыть побольше тайн.

- Знаешь, Филлипс! – не унималась Эммочка, и всё орала своим неприятным писклявым голосом. – Ты не годишься в разведчики. Я сама схожу в эти твои Лягуши и посмотрю, что там такое. А, скорее всего – ничего, а ты просто струсил при виде собственной тени, Филлипс! Ты просто моллюск! Беззубка!

- Дура! – угрюмо буркнул Филлипс, отвернулся к стенке и больше с противной Эммочкой не разговаривал.

====== Глава 10. Черти атакуют!! ======

Серёгин и Сидоров приехали в покинутый особняк покойного Б. И. Гопникова рано утром – ещё на траве лежала роса. Обогнув валяющуюся на крыльце дверь, они зашли внутрь и Пётр Иванович отдал Сидорову лом, а сам взял кирку.

- Пётр Иванович, – с опаской пролепетал Сидоров, покосившись на зияющую в каменном полу чёрную дырку, в глубине которой обитал страшный серый монстр. – Может, всё-таки, не будем ничего здесь ломать?

- Ты чего? – направившийся, было, к погребу Пётр Иванович застопорился на полдороги и обернулся, воззрившись на Сидорова удивлёнными глазами.

- Мы с вами не знаем, кто здесь водится, – неуверенно протянул Сидоров, прислушиваясь к шороху одичавших яблонь за выбитым окном. – Я, например, видел монстра. Да ещё какого – одни глазищи, как у… терминатора…

- Слушай, Саня, – фыркнул Серёгин. – А что, если бы вместо твоего так называемого «монстра» перед тобой бы выскочил Кашалот, или Сумчатый, или Тень, как бы ты поступил?

- Как это – как бы поступил? – удивился Сидоров – Арестовал бы – схватил, повалил и надел наручники. С бандитами только так и поступают!

- А слабо на твоего «монстра» наручники надеть? – осведомился Пётр Иванович и взмахнул киркой. – Схвати и повали его, как бандита! Представь, что это – бандит, и действуй!

- Но… оно же съест! – перепугался сержант и едва не выронил лом. – Оно плотоядное. Оно само мне сказало: «Я тебя съем».

Пётр Иванович поморгал глазами и ухватил свой нос свободной от кирки рукой.

- Съест, говоришь? – пробормотал он.

- Да, – кивнул Сидоров.

- Я больше, чем уверен, что тебя просто кто-то решил отпугнуть от своей тайны, – безапелляционно заявил Пётр Иванович и возобновил своё прямолинейное движение к крышке погреба. – Будем ломать стенку и посмотрим, что за ней.

Серёгин присел над крышкой погреба и уверенным быстрым движением откинул её.

- А вдруг опять какая-нибудь страхолюдность выскочит? – Сидоров не спешил приближаться к погребу, а оставался стоять на месте.

- Не выскочит! – отрезал Пётр Иванович, проверяя, как работает его фонарик. – А если и выскочит – то ты не пугайся, а подойди, рассмотри. А если понадобится – мы его арестуем! Айда!

- Не думаю, что я смог бы подойти к той штуковине, – пробормотал Сидоров, вспомнив виденное им в подземелье привидение. – Она была такая… как привидение…

- Слушай, Санька, заканчивай фантасмагорию! – Серёгин уже поставил ногу на первую ступеньку. – Нас кто-то пытается испугать, а ты дай им понять, что не боишься! Иначе мы никогда не узнаем, что здесь творится!

- Ладно, – согласился Сидоров и без особого рвения поплёлся за храбрым и прагматичным Серёгиным.

Только они хотели спускаться в подвал, как некий могильный голос из таинственной пустоты произнёс:

- Я вас съе-е-ем!

Сидоров аж икнул от страха. Волосы на его голове зашевелились. Серёгин подумал: «Вышел, родимый!» и быстренько направил фонарик в ту сторону, откуда донёсся голос. Милиционеры увидели то же самое существо, что показывалось Сидорову в подземелье. Оно хищно смотрело на них горящими глазами и двигало призрачными руками и ногами. В ужасе Пётр Иванович выхватил пистолет и выстрелил в «привидение». Пуля прошла сквозь его голову, словно её не было, ударилась о стену и срикошетила в напольную вазу (хорошо, что не в Петра Ивановича). Ваза разлетелась на мелкие кусочки, а привидение расхохоталось.

- А-а-а-аа! – в один голос завопили милиционеры.

В панике, в попытке убежать, они столкнулись лбами, упали, поползли, поднялись. Отталкивая друг друга, они со всех ног побежали к спасительному выходу. На ступеньках Сидоров споткнулся и упал. Пётр Иванович споткнулся о Сидорова, и они кубарем покатились вниз, набивая шишки. Всё это происходило под дикий хохот и улюлюканье призрака.