G.O.G.R. (СИ)

Сидоров показал Фёкле Матвеевне фоторобот того, кого называли Тенью.

Старушка долго изучала фото, а потом покачала головой.

- Ой, – сказала она. – Так то ж – городской какой-то… В нас такие не водются. Не знаю.

- А где дом, в котором жил этот Гопников? – спросил Пётр Иванович.

- Далеченько отсюда будет. Я бы вас довела, да заморилась…

- У нас же машина есть, – сказал Сидоров.

- От, як добрэ! Зараз из витэрцэм!

====== Глава 2. Первая вылазка. ======

Пётр Иванович и Сидоров посадили бабку Фёклу в свою «Самару» и поехали через всю деревню к дому Гопникова. Пётр Иванович поворачивал, куда показывала старушка, а Сидоров на заднем сидении жевал чипсы с сыром.

- Он вин! – сказала Фёкла Матвеевна и указала вперёд.

Впереди показался дом. Высокий, старый, серый каменный дом с дырявой черепичной крышей и башенками. Большие стрельчатые окна зияют пустыми рамами. А уцелевшие стёкла – непрозрачные от толстого слоя пыли и грязи. Особняк окружён разваливающимися остатками булыжного забора. Там, где был сад – возвышаются сорняки в рост человека. Повсюду – следы запустения и бесхозности.

Было уже восемь вечера, но ещё светло. Где-то в непомерно разросшихся кустах весело чирикали птички.

- До темноты успеем, – сказал Пётр Иванович. – Саш, фонарик захвати!

- Уже взял! – бодро гаркнул Сидоров и включил-выключил большой красный фонарик.

- А я тут посижу, – проскрипела Фёкла Матвеевна.

Внутри было темно и холодно. Пахло сыростью. По стенам от потолка до самого пола тянулись длинные трещины, из которых вытекали капли влаги.

- Фу ты, чёрт! – послышался сзади выкрик Сидорова.

- Что случилось?! – резко обернулся Пётр Иванович.

Сидоров махал руками и тёр лицо.

- Да ничего, – пропыхтел он. – Просто в паутину впутался… Фонарик лучше зажечь.

- Ладно, зажигай.

Сидоров щёлкнул выключателем, и луч света скользнул по потолку. Вдруг раздался какой-то свист, прихожую заполнили чьи-то скрипучие крики.

- Ложись! – скомандовал Серёгин, и бросился на холодный и сырой пол. Сидоров упал за ним.

С потолка сорвалась целая туча летучих мышей и с противным свистом понеслась наверх, в темноту.

- Фу, какие страшные у них морды! – фыркнул Сидоров. – Брр! Да тут мох прямо на полу растёт! – буркнул сержант, счищая зелёный налёт с брюк и рубашки.

- Ладно тебе, Санька! – сказал, вставая, Серёгин. – Как думаешь, плотник, наверное, дальше прихожей не ходил?

- Да уж, – выдохнул Сидоров. – Ещё бы! Я бы тоже не пошёл дальше! Тут, наверное, все ступеньки прогнили. Как бы ни упасть… А-а-апчхи!

- Будь здоров!

- Сыро тут… Нет, здесь определённо никто не живёт.

- Наверное, остановился там же, где и мы сейчас стоим, – продолжал рассуждать Серёгин. – А ну, Сань, посвети-ка на пол!

Сидоров направил фонарик себе под ноги и повёл его к стене, пока не поймал в круг света явно обозначившуюся на мокром, осклизлом полу крышку погреба.

- У-у-у, да тут подвал! – сказал Пётр Иванович. – Теперь ясно, откуда появляется этот «чёрт».

- Тут замок, – протянул Сидоров.

Серёгин посмотрел на замок. Он был старый и ржавый, как будто его уже лет десять никто не трогал.

- Санька, принеси-ка лом из машины!

- Хорошо, – ответил Сидоров и побежал на улицу к «Самаре».

- Что такое, сынок? – удивилась бабка Фёкла.

- Ничего, Фёкла Матвеевна, – ответил Сидоров. – Мы, кажется, нашли что-то!

Старушка только охнула.

Сидоров открыл багажник, схватил ломик и побежал назад, в дом.

- Ну, сейчас мы собьём этот замочек, – проговорил Серёгин, беря лом в руки. – И, возможно, найдём внизу следы нашего «чёртика». А они, а свою очередь приведут нас туда, куда нам нужно.

- Вы уверены? – заколебался Сидоров.

- В том-то и дело, что нет, – вздохнул Серёгин. – Но это – наша единственная зацепка. Зайцева завербовали именно здесь. Помнишь, что он нам про чёрта рассказывал?

- Ага! Буровил дурь какую-то… Про тракториста.

Серёгин сбил замок и откинул крышку. Сильный запах затхлости и сырости ударил в нос. Сидоров посветил вниз. Из темноты вынырнули осклизлые каменные ступеньки, ведущие куда-то вглубь подвала.

- Ну что, придётся спускаться, – сказал Серёгин. – А я, кстати, и забыл про того тракториста. Как вылезем отсюда – обязательно проработаем.

- Вы уверены, Пётр Иванович, что нужно спускаться? Может, лучше, пойдёмте прорабатывать тракториста? – поёжился Сидоров. – Здесь жутко, как в склепе. Мне кажется, что ещё чуть-чуть, и мы найдём тут чей-нибудь скелет…

- Ну и что? – удивился Серёгин. – Пусть даже мы его и найдём?

- Да я умру со страху!

- Хм… Он же мёртвый, скелет-то. Что он тебе сделает?

- Ничего, он просто страшный.

- Не думал, что ты боишься скелетов… — покачал головой Серёгин. – Ну что, пошли? Чёрта надо искать сразу, пока не успел смыться. А тракторист твой никуда не денется. Дай-ка мне фонарик!

Сидоров отдал Петру Ивановичу фонарик. Капитан взял его и стал осторожно спускаться вниз. Сержант, оглядываясь и цепляясь за покрытые мхом стены, поплёлся за ним. Один раз Сидоров поскользнулся, налетел сзади на Петра Ивановича и они чуть не покатились вниз кубарем. Но Серёгин ухитрился удержаться и удержать сержанта.

- Осторожней, Санька, — сказал он. – Тут упасть нечего делать.

Но вот ступеньки кончились, и милиционеры оказались в самом обычном погребе. Вдоль стен тянулись длинные полки, уставленные позеленевшими, покрытыми паутиной банками. В погребе было так же холодно и сыро, как и в прихожей. Заканчивался погреб глухой замшелой стеной, возле которой ничего не стояло.

- Вот и всё, — с расстановкой сказал Серёгин. – Конец путешествия.

- А-а-а-а! Пётр Иванович! Там! Там! – раздалось за спиной.

- Что такое?

Сидоров тыкал пальцем в угол и дрожал. Серёгин направил туда фонарик. Сначала из угла блеснули злые красные глазки, а потом луч фонарика выхватил из темноты крупную серую крысу. Та в страхе жалась к стене.

- А… Крыса, — выдохнул Сидоров. – Нечего бояться.

- Я думал, что ты храбрее, — разочарованно протянул Серёгин. – А ты пугаешься каждой ерунды.

- А я и, правда, храбрый! – отозвался Сидоров. – Вот бандитов я не боюсь, а эта вся мистическая, как вы сказали, «ерунда», меня пугает.

- Ну, ладно, – сказал Пётр Иванович. – Надо выбираться из этого погреба. Тут пенициллина – завались. А больше – ничего.

- Может, посмотрим, что там, в банках этих?

- Ты что, голодный? – удивился Пётр Иванович.

- Да нет, просто…

- Ну, давай.

Пётр Иванович осветил банки. Они были основательно покрыты пылью и путиной, став почти непрозрачными. Но внутри не было ничего особенного – самые обычные огурцы и помидоры, грушёвое варенье, кабачки и сладкий перец. Никаких заспиртованных рук и голов, или ужей с воронами – ничего, достойного настоящего чёрта.

- Ну что ж, и здесь ничего интересного, — подытожил Серёгин. – Пошли наверх.

- Может, возьмём баночку чего-нибудь? – у Сидорова действительно урчало в животе.

- Здесь давно уже всё несъедобное. Видишь: тут плесень, – Пётр Иванович показал на одну трёхлитровую банку с огурцами. Прямо посередине в ней бесцеремонно расположился огромный, бежево-коричневый плесневый гриб.

- Фу! – отшатнулся Сидоров. – Ну и мерзость!

- Ну, вот, – улыбнулся Пётр Иванович. – А ты хотел это есть. Пусть растёт. Может, эволюционирует во что-нибудь более симпатичное…

- Кишки подвело… – пожаловался Сидоров.

- Ничего, приедем, Фёкла Матвеевна накормит.

Серёгин и Сидоров выбрались из подвала. Ботинки их были заляпаны грязью. На плечах висела паутина.

- И так, здесь мы ничего не нашли, кроме одной крысы и той расчудесной плесени, – сказал Пётр Иванович. – И что там навыдумывал этот плотник?

- А ещё те люди, которые из окон повыскакивали, – добавил Сидоров. – У них, что, была массовая галлюцинация?

- Ну, допустим, их кто-то специально напугал, чтобы не лезли. Да, допустим, дело было именно так. Но. Первый вопрос: зачем пугать? Значит, пугавший должен был охранять что-то, что спрятано в этом доме. Ведь не развлекался же он? Вопрос второй: где он прячется? Ведь не будет же нормальный человек отсиживаться в таком кошмарном подвале годами, чтобы напугать одного-двух любопытных? Вопрос третий: почему он нас не пугает? По выбору, что ли? Мы даже в его подвал залезли, а он даже и не думает препятствовать. И, наконец, последний вопрос: кто это?