Белая ведьма, черное проклятье

— Вот последняя фотография, — сказал Эдден, протягивая мне кусок бумаги с копией школьного удостоверения Тилсона. Дженкс сорвался со складок мягкого шерстяного шарфа, испугав меня, и завис над листом формата 9 × 11. Неулыбчивое лицо владельца удостоверения выглядело размытым, но согласно описанию он был блондином с голубыми глазами. Немного морщин и залысины.

— Выглядит довольно безобидным для того, кто избил детектива ФВБ, — заметил Дженкс.

— Один из тех тихонь, кого нужно остерегаться, — пробормотала я, задавая Дженксу немой вопрос об его предположениях, прежде чем он вернул распечатку обратно Эддену. Айви взглянуть не подошла — наверное, она снимок уже видела.

— У нас нет ничего на миссис Тилсон, — начал Эдден, когда Айви на полной скорости вышла из комнаты. — Но мы работаем над этим.

Его последние слова прозвучали довольно сухо, и я могу догадаться, почему. Невозможно проследить за Айви, когда она двигается с жуткой вампирской скоростью. Я любила наблюдать за ней в таком состоянии — полностью погруженной в раздумья и нечеловечески быстрой. Только во время работы она позволяла себе забыть о мучительности желаний и потребностей и обретала чувство собственного достоинства.

Эдден последовал за мной в коридор. Было несложно выяснить, куда ушла Айви. Дженкс уже летел мимо двери в ванную комнату. На том конце холла стоял, испуганно вжавшись в стену, пожилой офицер ФВБ.

— Она там? — Спросил Эдден человека, явно не ожидавшего столкнуться с возбужденным вампиром в кожаном прикиде. Эдден похлопал по плечу вспотевшего мужчину. — Вы не могли бы выяснить, отправили ли уже отпечатки пальцев?

Офицер с благодарностью ушел, и мы с Эдденом вошли в комнату, которая явно принадлежала ребенку.

Если в спальне Айви выглядела неуместно, то на фоне кроватки, ярких тюлевых занавесок и разноцветных дорогих игрушек она была будто с Марса. Около Айви, уперев руки в боки, парил Дженкс и с отвращением разглядывал изображение феи Тинкер Белл в рамочке.

— Мы собираем информацию не столько для их розыска, сколько для суда, — сказал Эдден, чтобы поддержать разговор. В его глазах была боль. — Я не позволю адвокатам так выехать на Конституции, чтобы в итоге их пришлось отпустить.

Я подпрыгнула, когда одна из игрушек взорвалась музыкой. Виной тому явно был Дженкс, взмывший к потолку в облачке пыльцы.

— Невозможно собрать ребенка и уйти так быстро и не оставить следов, — заметила я, ощущая прилив адреналина. — Я слышала, что эта женщина обожает своего ребенка. — Я разглядывала горы игрушек. — Все, что вам нужно, — это найти человека из игрушечного магазина. Через неделю Тилсоны будут ваши.

— Нам нужно сейчас, — сказал Эдден мрачно. Музыка закончилась. При виде несчастного пикси, парящего посреди комнаты, Эдден добавил. — Не волнуйся, Дженкс. Мы здесь закончили.

О, чудно, на меня наорали, а пикси сказали, что ничего страшного.

Поскольку Айви все вокруг уже обшарила, я подошла к книгам в кресле-качалке, улыбаясь знакомым названиям. Я потянулась за ними, не желая покидать этот приют чистоты и хорошего вкуса. Меня окутала меланхолии. Я знала, что чувство тоски вызвано моей дилеммой о детях. Если б дело было только в заболевании крови, я бы воспользовалась шансом, но я не хочу, чтобы мои дети родились демонами.

Я выпустила книжку-развивашку из пальцев, когда Айви осторожно прошла среди плюшевых зверей и пастельных тонов, держась так, будто домашний уют на нее охотился.

— Это последняя комната? — спросила она, а когда Эдден с усталым видом кивнул, добавила. — Вы уверены, что на Гленна не напали где-нибудь еще, а здесь бросили?

— Совершенно уверен. Его следы на дорожке сразу за дверью.

На ее спокойном лице промелькнули отблески гнева.

— Нет ничего в этой комнате, — тихо сказала она. — Ничего, даже шепота детских капризов.

Заметив, что она готова уйти, я положила книжку-развивашку на маленький столик. Стук от выпавшей из нее на пол картонной куколки привлек мое внимание, и я подняла игрушку. Вычурная книжка была слишком экстравагантна для маленького дома, но я уже не удивлялась, после того, как я увидела спальню. Было заметно, что они не считали денег, когда речь шла о ребенке. Фигня полная. Это бессмысленно.

Дженкс скользнул к плечу Айви, стараясь ее развеселить. Ее это не заинтересовало, она просто отмахнулась. Эдден ждал около двери, пока я пролистаю книжку, чтобы вложить куколку обратно. Но в кармашек для куклы уже топорщился, в нем было что-то жесткое.

— Минуту, — сказала я, пытаясь двумя пальцами вытащить это. Не знаю, почему, но кукла должна была вернуться в свою кроватку, и я — единственная, кто может ей помочь, гласил крупный шрифт текста книги. Меня охватила тоска. А Эдден может и подождать.

Но когда мои пальцы соприкоснулись с тем, что лежало в кармашке, я выдернула руку, и прежде, чем поняла, что делаю, засунула пальцы в рот.

— Оу! — взвыла я с пальцами во рту и уставилась на книгу, упавшую на стул.

Лицо Эддена стало обеспокоенным, Дженкс подлетел ко мне. Айви замерла на пороге, уставившись на меня глазами, черными от всплеска адреналина. Все внимание теперь было обращено на меня. Смутившись, я вытащила пальцы изо рта и ткнула пальцем.

— Там что-то есть, — сказала я, чувствуя дрожь внутри. — Оно шевелится. Что-то в этой книге! Оно пушистое.

И теплое, и оно чертовски меня напугало.

Айви зашла обратно в комнату, но Эдден первым ткнул в кармашек своим карандашом. Мы втроем присели вокруг книжки, пока Дженкс встал рядом с ней и попытался заглянуть внутрь.

— Это камень, — сообщил он, выпрямившись и насмешливо поглядывая на меня. — Черный камень.

— Оно пушистое! — Я отступила на шаг назад. — Я почувствовала, как оно двигается!

Эдден просунул карандаш внутрь и оттуда, матово поблескивая в электрическом свете, выскользнул черный кристалл.

— Вот ваша мышь, — сухо произнес он. Мое сердце ушло в пятки, когда я поняла, что это.

Слеза баньши. Гребаная слеза баньши.

— Это слеза баньши, — хором сказали мы с Айви, а Дженкс, взвизгнув, бешено метнулся между нами, чтобы, наконец, приземлиться на моем плече.

Я отступила назад и стала тереть руки, будто пытаясь стереть ощущение прикосновения. Черт, я коснулась слезы баньши. Дважды черт, это вероятное доказательство.

— Она показалась тебе пушистой? — спросил пикси. Я кивнула, разглядывая свои пальцы. Но это же слеза баньши. Меня передернуло.

Замешательство постепенно исчезло с лица Эддена.

— Я слышал о ней, — сказал он, постукивая по кристаллу заостренным концом карандаша. Затем он выпрямился во весь рост и посмотрел прямо мне в глаза. — Вот почему здесь нет никаких следов эмоций, не так ли?

Я кивнула, теперь понимая, почему дом выглядел как дом, но не ощущался таковым. Слеза баньши объясняет все. Любовь была высосана отовсюду.

— Они оставляют их в местах вероятного проявления сильных эмоций, — сказала я, задаваясь вопросом, почему Айви такая бледная. Ну, в смысле, бледнее обычного. — В какой-то момент они нарушают равновесие и подталкивают нас на худшие поступки. И когда слезы впитывают все, баньши возвращаются забрать их.

И я ее коснулась.

— Это сделала баньши? — спросил Эдден, его гнев выплескивался словно сквозь брешь в видимости спокойствия. — Она заставила того человека избить моего сына?

— Наверное, нет, — сказала я, думая о том, что рассказа мне Мэтт, и взглянула на Айви. — Если миссис Тилсон обманывала мужа, это могло стать достаточным основанием, чтобы подложить сюда слезу. Держу пари, баньши оставила ее, выдавая себя за няню или что-нибудь подобное.

Я посмотрела на слезу, тяжелую и темную из-за накопленных эмоций от избиения Гленна. Вздрогнула, вспомнив, какая она теплая на ощупь.

— В ОВ есть сведения о каждой баньши в Цинциннати, — сказала я. — Вы можете отдать слезу на анализ и узнать, кто это сделал. Баньши должна знать, куда ушли Тилсоны. Обычно они тщательно выбирают жертв и следуют за ними с места на место, если урожай богат. Хотя они предпочитают кормиться пассивно, они могут высосать человека досуха за пару секунд.