Наемный убийца

— Как вы уже слышали от представителя полиции, — продолжал Бриггс, — мистер Трент умер после того, как ему нанесли четвертый, смертельный удар в сонную артерию. И тем не менее, понимая, что он мертв, — прокурор повернулся к Крофорду, — вы ударили его ножом еще восемь раз. Правильно?

— Я не считал, но не сомневаюсь, что ваши слова абсолютно точны, — снисходительно согласился Крофорд.

— И затем вы отрезали ему пенис. Правильно?

— Правильно.

— А потом засунули его мистеру Тренту в рот.

— Правильно.

— Как реагировала миссис Трент на это глумление над телом ее мужа?

— Сначала она только вопила, и мне пришлось засунуть ей кляп, чтобы она заткнулась. Когда я всадил нож в глаз ее старику, она потеряла сознание, — хихикая, рассказывал Крофорд. — Так что мне пришлось бить ее по морде и поливать водой, чтобы она очухалась. Мне казалось, она прикидывается. И точно. Когда я стал отрезать ему пенис, ее вырвало.

— И поскольку у нее во рту был кляп, она чуть не захлебнулась рвотой?

Крофорд пожал плечами.

— Она все равно должна была умереть, — сказал он.

— Вы это решили уже тогда?

— По-моему, очевидно, что я решил это еще до того, как пришел к ним той ночью.

— "Очевидно", — повторил Бриггс. — И после этого вы вытащили кляп у нее изо рта?

— Я перерезал ей горло.

— Не только, мистер Крофорд. Вы сделали намного больше. Вы нанесли ей семь ран в лицо и шею, после чего отрезали голову.

В зале суда раздались неистовые крики и бормотание; судье Валентину пришлось изрядно постучать деревянным молотком по столу.

В этом гуле проклятий Крофорд и Бриггс молча и пристально смотрели друг другу в глаза. Стенографист тяжело вздохнул, вытер лоб и с опаской посмотрел на пожиравших друг друга глазами прокурора и обвиняемого. Казалось, еще немного, и они сцепятся в рукопашной.

Бриггс взял со своего стола фотографии и передал их присяжным. Девять мужчин и три женщины передавали их из рук в руки, с отвращением глядя на снимки. Казалось, никто из них не хотел даже прикасаться к документам, свидетельствующим о зверствах Крофорда. Одна женщина тяжело сглотнула и закрыла лицо руками, едва эти черно-белые фотографии оказались перед ней.

— Итак, миссис Трент была убита и расчленена. Что дальше? — продолжал Бриггс.

— Что вы имеете в виду под своим «что дальше»? — надменно поинтересовался Крофорд.

— На стенах гостиной, в которой была убита эта пара, вы написали кое-какие лозунги. Правильно?

— Правильно.

— Вы написали кровью: «Богатые — ублюдки» и «Смерть богатым».

— Совершенно верно.

— Как я понимаю, «смерть богатым» — это ваше кредо, мистер Крофорд?

— Да, это так. Разве вы еще не поняли, что идет война? — сказал Крофорд, великолепно себя контролируя. Сейчас он обращался не только к Бриггсу, но ко всему залу. — Я презираю богатых, у которых я вызывал отвращение.

— И поэтому вы решили развязать компанию по их казни, претворяя в жизнь ваши идеи мести, — спокойно заключил Бриггс.

— Эти люди не имеют права жить.

— Поэтому вы их убивали и расчленяли их тела?

Женщина-присяжный, рассматривающая фотографии, всплеснула руками. В желудке она почувствовала спазмы, и ее вырвало.

— На войне нет убийства, — заявил Крофорд. — Они казнены.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не признаете себя убийцей? Как же тогда квалифицировать ваше преступление? — поинтересовался Бриггс.

Тяжело застонав, женщина-присяжный упала в обморок. На помощь ей бросились двое полицейских, и Крофорд улыбнулся прокурору.

— Да, я думаю, для этого есть подходящее название.

— Какое же?

— Терроризм.

Глава 13

— Так значит, никто ничего не слышал? — Фрэнк Харрисон глубоко затянулся сигаретой. — Подонки! Кто-нибудь наверняка знает, что происходит. И я очень хочу их найти.

Не спеша он прошел по игральному залу казино, задержавшись у одной рулетки. Босс гангстеров крутанул барабан и смотрел на него, пока он не остановился.

Здесь никого не было, кроме Харрисона и его приглашенных. Большие старинные часы на стене показывали 9.35 утра. Казино — заведение для людей, ведущих ночной образ жизни. Оно оживает с наступлением темноты. Расположенное в центре Мэйфейр, казино было самым доходным заведением Харрисона.

Он приобрел его пять лет назад, и с тех пор оно сильно разрослось как по размерам, так и, что самое главное, по доходам. Огромная люстра и красные ковры создавали ощущение уюта и великолепия. Дорогая обстановка дополнялась несколькими ценными картинами, украшавшими стены. Среди них были и два подлинника Гойи, демонстрируя приверженность владельца к культурным ценностям. Некоторым, конечно, было не понятно, как могла сюда попасть картина великого испанского художника «КАЗНЬ 3 МАЯ 1808», хотя этот холст как раз был копией.

Харрисон выдохнул большое облако табачного дыма и, оперевшись на рулетку, посмотрел на своего человека. Таких у него было около дюжины, разных по возрасту и физической силе. Самому молодому было двадцать три, старшему — около пятидесяти. Конечно, на него работало гораздо больше людей, но эти, которые собрались в казино, были костяком его организации. Те, что убьют, не задумываясь.

— Ты хочешь сказать, что на улице ни один ублюдок никогда не слышал, что кто-то что-то против меня имеет? — спокойно спросил босс гангстеров.

— Мы опросили все наши обычные источники, — сообщил Пэт Мендхам, толстый грубоватый человек, костюм на котором сидел так, словно Мендхама запихнули в него с помощью рожка для обуви.

— Тогда опросите необычные, — резко сказал Харрисон.

— Никто ничего не слышал, — подтвердил Мак-Интайер, — а если и слышали, то не говорят.

— Так заставьте их говорить! — завопил Харрисон, выплюнув изо рта табак.

Картер смотрел, как босс бегает взад-вперед по комнате, глубоко затягиваясь сигаретой и рыская глазами по сторонам, словно что-то ища.

Сильный солнечный луч пробил штору и заиграл в хрустальной люстре. Он разбился на дюжины цветных блесток, но уже через секунду солнце скрылось, краски исчезли, поглощенные темными стенами.

— Во-первых, кто-то пытается меня убить, — начал Харрисон, — во-вторых, разгромлены два моих лучших подпольных тотализатора, и кто-то переворачивает вверх дном мои клубы. Так что не надо мне говорить, что все это случайность и никому ничего не известно.

— У кого достаточно сил, чтобы напасть на тебя? — с сильным шотландским акцентом спросил Мартин Мак-Ослан.

— Таких несколько, — ответил Харрисон. — Этот чертов громила Барбери. У него в Весте несколько публичных домов. Я слышал, он переманивает моих девочек. Это может быть он.

— Барбери — слабак, — уверенно заявил Дэмьен Дрэйк, словно его оценка могла успокоить Харрисона.

— Я слышал, он связан с мафией, — вступил в разговор Билли Вестон.

К Вестону редко обращались по фамилии. Чаще компаньоны называли его Полосатым Билли из-за трех шрамов от виска до подбородка, оставленных бритвой на его лице.

— Если б у каждой задницы были в Лондоне связи с мафией, Аль Пачино был бы премьер-министром, — сказал Харрисон.

В комнате раздался смех, но все тут же притихли под злобным взглядом босса.

— Мафия не связывается с подонками вроде Барбери, — прошипел он.

— А как насчет Клиэри? — спросил Джо Дугган, и его голова затряслась, что обычно случалось с ним при волнении.

— Возможно, — сказал Харрисон. — Этот чертов ублюдок растет. За последнее время он здорово продвинулся в порнобизнесе. И я хочу, чтобы вы всех их проверили: Барбери, Клиэри, Салливана и Хейза.

— А старого доброго Юджина? — хихикнул Мендхам, хлопнув себя по бедру.

Все рассмеялись.

Харрисон не видел здесь ничего смешного.

— Я рад, что вам так весело, — прорычал он. — Только вспомните сначала, где все вы были неделю назад. Правильно, на похоронах Джима Картера. Ему выпустили мозги, и меня, если вы забыли, хотели убить. Когда вам в задницу упрется дуло тридцать восьмого калибра, станет не до смеха.