Голод. Последний вампир

— Тогда это точно Морис. Он любил вращаться в высшем обществе.

— Знаешь, что нам следует сделать? — спросила Мириам.

— Что?

— Нам следует переодеть тебя во что-то поудобнее.

— Это замечательный костюм. Такая приятная ткань.

— Мы держим его в клубе на всякий случай. Если приходит кто-то...

— Одетый как бродяга, вроде меня.

— Ты смущал моих гостей. Они приняли тебя за полицейского.

— А у тебя здесь бывают полицейские?

— Конечно. Полицейский участок сразу за углом.

— Я заметил.

— Это не проблема. — Не проблема, когда раз в неделю отсылаешь туда пятьдесят тысяч долларов, и половина влиятельных людей города следят за тем, чтобы твой квартал не патрулировался.

Руки Мириам скользнули ему под рубашку. Уорд заморгал. Он сразу так сильно возбудился, что в паху зашелестел шелк брюк. Расстегивая ему рубашку, Мириам прикидывала, сколько крови он может потерять, прежде чем умрет. Он был очень силен. Такой продержится несколько часов.

Как только он окажется связанным по рукам и ногам, Мириам смоет весь макияж — пусть узнает, что угодил в сети Властительницы. Потом проделает крошечное отверстие в его шее и использует как наглядное пособие для Лео, которой будет позволено насытиться маленькими глоточками.

Она погладила его плечи, стянув с них рубашку.

— Какой ты сильный! — это прозвучало как возглас восхищения.

— Качаю мускулы.

— Сколько выжимаешь?

— Двести. Если в хорошей форме, двести двадцать.

— Разве ты в плохой форме?

— В последнее время поизносился порядком. — Уорд кивнул на трубки. — Кроме этого выпивка, девчонки. Я слишком долго жил в Азии, слишком много сделал... Работы было по горло.

— Что у тебя за работа?

— Секретная.

Она положила голову ему на грудь и одним гибким движением прильнула к нему.

— Здорово.

— А ты как думаешь, чем я занимаюсь? Попробуй угадать.

— Дай подумать... Ты  очень сильный. Но еще — умный. — Она перешла на шепот. — Правительственный киллер, не так ли?

Уорд хохотнул.

— Ты оставила у себя мое оружие.

— Сюда не ходят с оружием. Это нарушение закона.

— Мне казалось, закон на тебя не распространяется.

— Я говорю о _своем,_законе.

— Каким образом ты так разбогатела?

— Мой прапрапрапра... дай посчитать, нужно пять раз... еще один... прадедушка — лорд Балтимор. Он владел штатом Мэриленд.

— Ответ меня удовлетворяет. Но все же хотелось бы получить обратно оружие.

— Когда уйдешь.

На секунду ей показалось, что в нем проснулся дикий зверь. Мириам знала, что он обладает звериной проворностью. На таком близком расстоянии он выглядел еще опаснее.

Она потянулась, лежа спиной у него на коленях, и задела рукой что-то твердое.

— Ого! Можно я буду плохой девочкой?

— Будь плохой девочкой.

Она еще раз легко дотронулась до его члена и тут же отдернула руку.

— Да он  огромный!

Уорд сглотнул. Его охватила легкая дрожь.

Она ощупала его еще нежнее, еще интимнее.

— Не может быть, чтобы он был таким большим...

— А ты взгляни, — прошептал Пол.

— Можно?

Брюки оказались тесны в талии, поэтому молния застегнулась только на три четверти. Мириам быстро расстегнула ее, и пенис выскочил наружу. Он _действительно_был огромный. Женщина нажала ногтем в мягкую мошонку, затем подержала двумя руками невероятных размеров член. А потом сама стянула с мужчины брюки. Уорд поспешно сбросил рубашку.

Давно она не видела такого красавца. Мускулатура у него была фантастическая, кожа блестящая. Лицо — чистейшее воплощение мужской красоты, словно высечено из мрамора, жесткое, с тяжелым трагическим взглядом того, чья жизнь полна опасностей и риска.

Как бы то ни было, он оказался чудесным экземпляром для трапезы. Мириам даже слегка позавидовала Лео. Какой великолепный первый ужин!

За несколько минут до прихода своего гостя Мириам спустилась вниз и проверила топку в соседнем здании. Все было в порядке. Под кроватью стоял небольшой черный чемоданчик, в котором она перенесет останки.

Но... Все это случится позже, а до прихода Сары она будет продолжать свои игры. Ей нужна «Книга Имен». Если Сара ее не найдет, тогда этот человек узнает, что камера Госдепартамента используется не только для игрищ политиков. Там хранились очень серьезные приспособления, и Мириам отлично знала, как их применять.

Она погладила его грудь, обвела пальцем вокруг одного из сосков. Дотронулась до сморщенной раны на плече.

— Болит?

— Немного. Уже заживает.

Мириам припомнила, как это было здорово, когда ее нож впился ему в руку. Будь у нее тогда место размахнуться пошире, она бы вообще отсекла руку прочь.

— Как это произошло?

— Один клиент расстроился.

— Видно, очень расстроился.

— Очень.

Она поцеловала его в уголок рта и отодвинулась, когда он попытался вернуть ей поцелуй.

— Знаешь, Мириам, я хочу быть с тобой честным. Это самая чудная ночь в моей жизни. — Он оглядел ее всю. На ней все еще была тонкая сорочка. — Ты... О Боже... еще прекраснее, чем это кажется. Я имею в виду... прошу, пойми меня правильно... но ты всего лишь ребенок, а это место поистине непростое. Та девушка, что показывала мне клуб... назвала его священным, я еще подумал, что она полная кретинка. Только теперь я начал понимать, что ты сделала. И я хочу, чтобы ты знала: мне нравится здесь.

— Благодарю.

— Ты сама придумала, как все устроить?

— Да.

Она притянула его руки к своему лифу и вложила в пальцы ленточки, а затем медленно их развела. Лента развязалась, и сорочка соскользнула с ее плеч как белое облако.

— О Боже!

У нее была изящная грудь, не слишком полная, как раз такая, что поместится в сложенных чашечкой ладонях. Уорд поднял руки, но не посмел дотронуться до этого произведения искусства, фарфоровой мечты. Тогда она сама поднесла его руки к груди, и когда огрубевшие ладони коснулись сосков, то они стали твердыми, а их розовые венчики покрылись гусиной кожей.

— О Всевышний! — простонал он, не сводя с нее глаз. Затем, наклонившись, дотронулся губами до восхитительной кожи, оказавшейся вблизи идеально гладкой, как у ребенка, не ведающего, что такое жизнь.

Господи, да ему следовало бы попросить у нее водительские права. Но он не станет этого делать. Если она даже и малолетка, то Бог создал эту малышку для того, чтобы она пустилась во все тяжкие, и пусть его простят, но сегодня он задаст ей перцу.

Чуть разомкнутые губы свидетельствовали, что ей нравятся ласки, что она готова принять его. Он с удовольствием целовал ее, но действовал очень осторожно, помня об одной своей особенности, приводящей в восторг далеко не всех женщин, хотя, конечно, шлюхи изображали экстаз. А дело в том, что язык у него был какой-то... в общем, шершавый — иначе не скажешь. Кошачий язык, одним словом.

И все равно Уорд забылся. Не совладал с собой. Такой у нее оказался сладкий рот, так пылко она отвечала на его ласки, что он просто целовал эту женщину, ни о чем не думая. Значит, она все-таки _женщина?_Отлично!

Он захотел коснуться языком ее языка, но казалось, будто у нее во рту вообще никакого языка нет. Конечно, язык был. Просто, наверное, она поджала его к нёбу от страха.

Но потом он все-таки осуществил свое желание, и, когда это произошло, Мириам выгнула спину и закричала так громко, что он оторвался от нее. — Прости!

Она обняла его и сомкнула вокруг сильного тела кольцо ног. Поцелуи продолжались, а он погружал свой язык в ее рот, и от того, как она стонала и вскрикивала, в нем разгоралось дикое желание. Этой женщине нравились его поцелуи, ей все в нем нравилось.

Как он похож на Юминиса, который был для нее не только мужем, но и единственным возлюбленным из ее племени! С такой силой Мириам сталкивалась впервые за многие столетия. Перед ней был не мужчина, а ревущий океан, полыхающая звезда, торнадо, тайфун.

Она припала губами к его губам и разомкнула для него рот, а он проник туда языком и замер в поцелуе. И хотя он пока не овладел ею, она достигла оргазма, а потом еще и еще раз, лежа под его пылким, взмокшим телом.