Глаз урагана

дчувствия не обманули ее.

– Прочти это. – Старуха протянула ей лист, сложенный пополам. Дина взяла его кончиками пальцев. Прекрасная бумага; краешком можно порезаться. Она развернула лист и увидела отпечатанный на принтере текст. Насколько она могла судить, это было сообщение, полученное по сети. Она пробежала взглядом по первым строчкам и на минуту закрыла глаза. Она не знала, что думать, как отнестись к этому.

Дурацкие стереотипы крепко засели в сознании. Если бы она увидела печатные буквы, выведенные фломастером, или отдельные слова, вырезанные из газетных статей и наклеенные на оберточную бумагу, она поверила бы скорее. Но не письму, присланному по электронной почте и содержащему исключительно правильные выражения. Разве такой вид имеют подобные письма?

«А какой же вид, идиотка?! Много ли ты их получала? Кажется, это первое в твоей жизни, не так ли?..»

Смысл… Смысл ускользал от нее до тех пор, пока она не наткнулась на ключевые слова. Она поняла, что находится только в самом начале страшного пути. Самое худшее было в конце письма: «…если вы не примете наши условия, то мы пришлем вам его пальцы, а затем вы получите его голову…» Дина смертельно побледнела.

– Скажите, что мне делать? – прошептала она.

– Отдай им ребенка! – сурово сказала цыганка.

– Я не могу, – выдавила из себя Дина слабым, осипшим, до неузнаваемости изменившимся голосом – будто какая-то кукла с батарейкой говорила изнутри.

Похоже, она услышала окончательный приговор. Если эти двое не могут помочь ей, значит, не поможет больше никто. Приговор был вынесен силами добра (может быть, кажущегося), и от этого становилось еще хуже….

– Ты должна, – твердо сказала старуха. – Твоя слепая любовь укорачивает его дни!

– Как вы можете?.. – прошептала Дина, ощущая, что симпатия к цыганке сменяется ненавистью.

– Понимаешь, девочка, я пытаюсь быть справедливой, хотя это не более, чем слова. Вероятно, ему действительно будет лучше с… с этими людьми. Он – ихней породы и все больше отдаляется от тебя. С каждым днем ему труднее жить по обычным законам. И среди таких, как ты.

Дина замотала головой.

– Не понимаю! Не хочу понимать! Какая порода? Какие люди?..

Старуха переглянулась с Цезаром. Он еле заметно пожал плечами, а она положила свою темную руку на бескровную и покрытую свежими шрамами ладонь молодой женщины. Дина содрогнулась от этого прикосновения.

– Ты помнишь, каким он родился? – спросила Нина. – У него была пленка на голове?

Дина неуверенно кивнула. Цыганка продолжала:

– Это незначительный и не обязательный признак, но тем не менее. Я не буду напоминать тебе о том, что ты тщетно пытаешься забыть, прогнать от себя. Ты закрываешь глаза и не хочешь принять очевидного. Ничего удивительного – это нормальная реакция любой матери… Ты не желаешь признавать, что твой сын – необыкновенное существо. В этом его проклятие, но и его сила. Он изгой, обреченный на изоляцию своей редчайшей природой, и этого уже не поправить материнскими слезами. Мне хорошо знакома