Душа невесты

– Про черта речь, а он навстречь, – боязливо промолвила Фиби. – А… может быть, это кто-то другой.

Сестры наблюдали, как лодочка ползла к ним. Наконец посудина, издав чуть слышный звук, носом ударилась о берег. Фигура с опущенным капюшоном продолжала молча стоять.

– Как ты думаешь, он скажет что-нибудь? – шепотом спросила Фиби.

– Возможно, он ждет, пока мы сделаем первый шаг, – шепотом ответила Прю. – Пайпер, приготовься заморозить его, если он сделает хоть одно подозрительное движение.

– Хорошо, – с дрожью в голосе отозвалась Пайпер.

Прю шагнула вперед, встав у конца лодки, она пыталась увидеть лицо фигуры, но длинный черный капюшон скрывал его в тени.

– Вы можете сказать нам, что находится на той стороне реки? – спросила Прю.

Фигура покачала головой. Прю бросила опасливый взгляд на сестер и снова повернулась к лодочнику.

– Что ж… вы можете показать нам, где тут может быть мост?

Тот снова покачал головой.

– Ладно, – вступила в разговор Фиби. – А как насчет того, чтобы вам самому переправить нас через реку?

Наконец тот согласно кивнул.

– Фиби, – зашептала Пайпер, – ты уверена в своей просьбе? Помни, что всегда нам говорила мать, – никогда не позволяйте чужим людям подвозить вас.

– А какой у нас выбор? – шепнула Фиби. Она занесла ногу в лодку. Но лодочник, вытянув руку, остановил ее.

Фиби взглянула на руку и, ахнув, отпрянула.

Рука… загнивала! Грязная плоть рассыпалась и была покрыта болячками. Ногти потрескались, из них сочилась кровь. Фиби почуяла заплесневелый, отвратительный запах, исходящий от его тела, запах смерти. Лодочник, похоже, шагал по тонкой грани между жизнью и смертью. Ее стошнило.

Ладонь человека разжалась, словно тот ожидал, пока Фиби не вложит в нее что-нибудь.

– Уф! – ахнула она, хватаясь за сестер. Не отрывая глаз, она смотрела, как лодочник поднес руку к капюшону и отдернул его. Под ним скрывалось отвратительное лицо. Нос был наполовину съеден. Сквозь его грязную, спутавшуюся бороду Фиби увидела неровные желтые зубы. Вместо глаз зияли черные пустоты. Вши и блохи ползали по его длинной гриве волос.

Пайпер завопила. Затем у нее закружилась голова. Вдруг отдельные эпизоды ужасного дня слились воедино. Она вцепилась в сестер и воскликнула:

– Я… я знаю, кто он. Это Харон!

– Харон, – тихо повторила Прю, не сводя глаз с живого скелета. – Ладно, и что же он делает?

– Теперь все понятно, – догадалась Пайпер. – Трехглавая собака на чердаке – Цербер, злая сторожевая собака из легенды о Геркулесе. А птица-женщина – Гарпия – еще одна тварь из греческой мифологии.

– А змея с огромным количеством голов, появившаяся в гостиной, когда мы упорхнули? – спросила Фиби.

– Гидра, – ответила Пайпер. – Точно, Гидра.

– А каков род занятий Харона? – нетерпеливо прошептала Прю.

– Харон – лодочник, перевозящий людей рез реку Ахерон, – дрожащим голосом пояснила Пайпер. – То есть мертвых людей.

– Мертвых людей? – прошептала Прю. – Что за река Ахерон?

– Река душ, – шептала Пайпер, побелев еще крепче держась за сестер. – Вход в подземное царство. Мы… мы в подземном царстве!

Глава 5

Когда Пайпер узнала ужасную правду о том, что сестры молниеносно перенеслись в подземное царство, иначе называемое Гадес, Фиби почувствовала, как у нее холод пробежал по всему телу. Дрожащим пальцем она коснулась своей шеи. Почувствовав, что пульс все, еще бьется, она вздохнула с облегчением.

– Я только проверила, – шепнула она сестрам.

– Уф, Пайпер… – произнесла Прю, показывая на Харона. – Что он делает?

Вызывающая страх фигура протягивала Прю свою липкую раскрытую ладонь.

– Аааа, я знаю, что он хочет, – проговорила Пайпер, приложив палец к виску. – Он хочет, чтобы мы заплатили за переправу. В Древней Греции мертвым в гроб клали монеты, чтобы было чем ему заплатить.

– Очаровательный урок истории, – пробормотала Фиби, похлопав по своему тонкому греческому одеянию без карманов. – Похоже, я оставила свой кошелек в мире живых.

Прю поискала в карманах своих широких брюк.

– У меня тут даже двадцати пяти центов нет, – отчаянно прошептала она.

– Они все равно бы не пригодились, – шептала Пайпер. – Если я хорошо помню уроки истории, за переправу надо платить один обол.

– Ладно, – сухо произнесла Прю. – Я даже не знаю, что такое обол, но я знаю, что у нас его нет. Так что же будем делать?

С жутким хлюпающим звуком Харон поднял руку. Он указал грязным пальцем на шею Фиби.

– Что ему надо? – дрожа спросила Фиби. Пайпер следила за взглядом Харона.

С шеи Фиби на тонкой золотой цепочке свисала одна жемчужина.

– Думаю, он хочет сказать, что примет твое ожерелье в качестве платы, – выпалила Пайпер.

– Но мне нравится мое ожерелье! – пожаловалась Фиби, закрыв жемчужину рукой. Она вырвала бутафорский лавровый венок из волос Пайпер и предложила его лодочнику. Тот потряс своей длинной косматой гривой и снова указал на прекрасное ожерелье Фиби.

– Похоже, Харона не проведешь, – печально пробурчала она. – Ничего не поделаешь.

Фиби отстегнула ожерелье и вложила его в разлагающуюся руку Харона. Потом забралась в лодку и, протянув руку, помогла Прю и Пайпер сделать то же самое. Харон воспользовался своим длинным багром и развернул лодку. И сестры Холлиуэл растворились в тумане реки Ахерон.

Через несколько минут они почувствовали, как лодка царапнула о противоположный берег. Пайпер подняла глаза на Харона. Скелет показывал куда-то влево от них.

– Думаю, он точно знает, куда следует идти, – предположила Фиби. – Очевидно, он здесь не впервые.

Осматриваясь с любопытством, сестры побрели по болотистой дороге вдоль реки, но не увидели ничего, кроме жутких, надвигавшихся на них деревьев.

– Лес справа от нас и окутанная туманом река – слева, – бормотала Прю. – Интересно, куда это мы идем. Похоже, к черту на рога.

Вдруг тепловатый ветер переменился и со стороны реки Ахерон потянулся затхлый туман, окутавший девушек.

– Туман окружает нас, – сказала Пайпер, размахивая руками перед своим лицом.

– К тому же вонючий туман.

Раздраженно размахивая руками, сестры отгоняли от себя влажный воздух и брели дальше.

Наконец туман рассеялся, и сестры снова огляделись. Они все еще не вышли из увядшего страшного леса. На их пути деревья время от времени редели, открывая высохшие поля, черные ручьи, пахнувшие свернувшимся молоком, а изредка попадалась брошенная, ужасная лачуга – маленькая и полуразрушенная. Совсем не было зелени и не наблюдалось признаков жизни. В каждом доме, попадавшемся им на пути, окна казались страшно темными. Холодный ветерок просвистел мимо ушей сестер.

– Вы заметили, как здесь все темно и серо, – заключила Фиби. – Лачуги такого же цвета, как сплавной лес…

– Как почва, – пнула землю под ногами Прю.

– Как деревья, – подтвердила Пайпер, с дрожью оглядываясь кругом.

– Ах, какое однообразие, – жаловалась Фиби, бредя дальше.

– Перестаньте жаловаться, ребя-а-а-а-та, – произнесла Прю, широко зевая.

– Я не жалуюсь, – бормотала Пайпер. – Я… просто… устала.

Фиби опустилась рядом с пнем на обочине дороги и села.

– Отдохнем… минутку, – она зевнула. – Мне больше ничего не надо.

Пайпер упала рядом с Фиби, опустив голову на ее колено.

– Хорошая мысль, – бормотала она, закрывая глаза.

Спустя мгновение обе уже спали.

Прю стояла на дороге, глядела на спящих сестер, хлопала глазами и старалась не поддаться надвигающемуся сну. "Это… нехорошо, – медленно произнесла она про себя. – Почему так хочется спать? Такое ощущение… словно меня опоили наркотиками".

Глаза Прю чуть расширились. "Опоили наркотиками. Так оно, должно быть, и есть"! Шатаясь, она направилась к Пайпер и Фиби.

– Вставайте, – чуть слышно прошептала она. – Опоили… нас опоили… обманом… Пожалуй, этот туман… идущий от реки… Но Прю с трудом боролась со слипавшимися глазами. Она опустилась на колени у ног Фиби. Она уже была готова поддаться усталости, когда издалека донесся