Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер

Благослови, Господь, маму, папу. Троя и Юпитера — да покоится его душа в мире — и ребят: Джоша, Тима и Рика. Благодарю тебя, Господи, что подарил мне те несколько часов… блаженства.

Скоро продолжу, Л.

Р. S.

У меня такое чувство, что всякий раз, думая о прошедшем вечере, я понемножку кое-что меняю. В моих мыслях ребята постепенно становятся чуть-чуть более грубыми. Сама же я кажусь себе все более обольстительной, заставляя их говорить, что они испытывают, прикасаясь ко мне. Я вынуждаю их рассказывать о своих чувствах. Не знаю, почему меня так и тянет все переиначивать… Мне же нравилось, как все было на самом деле, но, прокручивая события минувшего вечера в своей голове, я заставляю парней быть немного циничнее. Это доставляет мне удовольствие. Когда они испытывают большее возбуждение, чем я.

10 ноября 1985

Дорогой Дневник!

Прошлой ночью я спала без сновидений. Я уже не думала, что это возможно. Если сны даже и были, я их не помню. Говорят, сны видит каждый и всегда, но обычно я их помню.

В общем, я стояла и расчесывала гриву Трою, как вдруг мне отчетливо вспомнился один адрес: 1400 Ривер-роуд, 1400 Ривер-роуд. Он раньше являлся мне во сне. Надо найти это место и посмотреть, что там, пронеслось у меня в голове. Я тут же решила позвонить маме из конюшни и сказать, что немного покатаюсь верхом и скоро вернусь.

Какое-то представление о том, где находится это место, у меня было. Но все же я сочла нужным уточнить дорогу у Зиппи. Он сказал, что это не так уж далеко, но ничего интересного там нет. Я ответила, что мне просто хочется побывать с Троем в незнакомых местах. Говорить ему, что адрес этот привиделся мне во сне и теперь остается только убедиться в том, что он существует на самом деле, я не стала. Боялась, он подумает, что со мной не все в порядке, и, кроме того, мне и самой не было ясно, почему меня туда так тянет. Наверное, учитывая все, что происходит, лучше помалкивать. Пусть это остается тайной, как и множество других вещей в моей жизни. «Не забудь, — сказал Зиппи, — свернуть налево у развилки проселочной дороги, а то попадешь на мощеную и собьешь подковы у Троя». Я пообещала быть повнимательней, и мы отправились в путь.

В голову мне лезли всякие мысли, и я даже немного всплакнула, потому что стала думать о Джоше, Тиме и Рике: увижу ли я их когда-нибудь? Еще я подумала, почему это Донна мне сегодня не звонила. Уж не считает ли она меня грязной, плохой или что-нибудь в этом роде? Мне так захотелось поговорить с ней. Надеюсь, она не перестала любить меня.

Прямо не знаю, что я стала бы делать, если бы так случилось… И о чем бы я ни думала, каждый раз в голове сам собой возникал тот же самый адрес. Наконец я подъехала к старой заброшенной бензоколонке. Я спрыгнула на землю и привязала Троя к железной стойке все еще сохранившегося там навеса. Навеса, который прикрывает насосы. На нем еще всегда бывает вывеска, чтобы знать, какой компании принадлежит сама бензоколонка. Вокруг все поросло травой, так что пока я поброжу здесь, Трои сможет пощипать травку.

Обойдя Троя, я оказалась у самого входа и тут неожиданно увидела старую женщину. Она тихо стояла с большой клюкой в руках, как раз там, где на столбе виднелась табличка: 1400 Ривер-роуд. Женщина улыбнулась мне, и я поняла, что уже видела это лицо — в своих снах. Долгое время мы молча смотрели друг на друга. Просто смотрели и улыбались. Не могу сказать, что мне была не па себе, скорее просто любопытно, зачем я здесь. И как только я об этом подумала, она заговорила.

— Я знаю, тебе хочется узнать об этом месте и обо мне, — произнесла женщина. Я кивнула.

— Мне привиделось во сне, что ты должна прийти, чтобы мы встретились и немного побыли вместе, — продолжала она.

Внутри у меня все так и перевернулось, а рот сам собой открылся.

— Порой мне снятся те же сны, что и другим людям, — заметила она спокойно. — Так бывает.

Вот уж не думала, что Маргарет, так ее звали, окажется столь приятной. Мы сели с ней вместе на траву перед домиком, и она стала рассказывать мне… обо мне самой. Удивительно, сколько моих тайн она знала. Я не должна так часто тревожиться, принялась успокаивать она меня. Надо только повнимательнее вглядываться в окружающее, и тогда со мной, по ее словам, произойдут самые волнующие вещи.

Говоря со мной, она время от времени умолкала, склоняясь над своим посохом, поглаживая его и как бы прислушиваясь. На ее лице при этом блуждала легкая улыбка: ей было явно приятно и забавно то, что она слышала. Порой она шептала, что о каких-то вещах сейчас лучше не говорить. Поскольку время для этого еще не пришло.

Потом она снова повернулась ко мне и тихо произнесла:

— Все совсем не так, как кажется.

После чего отвела глаза, а когда опять посмотрела на меня, выражение ее лица было совсем иным. Маргарет, похоже, испытывала облелегчение оттого, что мы все еще беседуем с ней наедине. Она знала, по ее словам, о моих снах, во время которых я становилась женщиной. Это хорошо, шептала она, девушкам и должны сниться подобные сны. Мало-помалу, однако, я перестала понимать смысл ее слов… Маргарет рассказывала что-то про лес, и я старалась слушать как можно более внимательно, потому что верила ей и полагала: ей ведомо нечто, способное оказать мне помощь. Насколько я сейчас вспоминаю, большей частью это была настоящая тарабарщина, и хотя я все запишу, как слышала, но смысл сказанного так и остался для меня неясен. Может быть, он откроется мне позднее. То, что мне все же удалось понять, наполнило мое сердце радостью: оказывается, я вовсе не была такой уж плохой все это время и, возможно, могу надеяться и дальше не считать себя очень уж большой эгоисткой, если ищу в жизни удовольствий.

Итак, вот некоторое из того, что сказала мне Маргарет. По ее словам, лес-это место, где можно многое узнать и о мире и о себе самой. Но порой мы не имеем права туда заходить, ибо в это время лес населяют другие существа. Бывает, прошептала она мне, что люди не понимают этого, отправляются на загородную прогулку и становятся невольными свидетелями того, о чем им не следует знать. Зачастую первыми жертвами становятся в таких случаях дети…. По-моему, именно так она и выразилась. Что же еще было сказано?.. Я так старалась ничего не упустить! Ах, да, еще сказала, что будет отныне присматривать за мной — придет день, и все поймут, насколько она много видит и помнит.

Последнее, по ее словам, особенно важно: не только видеть, но и помнить. Совы порой бывают просто огромными. Да-да! Я совершенно об этом забыла. Совы бывают порой просто огромными. Надеюсь, это не означает, что моя мама рассказывала кому-то о том сне с Большой Совой, который я видела. Не думаю, чтобы это было так. И вместе с тем другого объяснения я найти не в состоянии. Может быть, вскоре я смогу все-таки уяснить это себе. Как бы то ни было, но мы сидели и мирно беседовали. Ее рассказ был как песня, никогда прежде не слышанная мною. Песня, дарившая мне чувство счастья. Заставлявшая испытывать уверенность в своей безопасности. Именно этого, по-моему, я добивалась Маргарет. Мне так было ее жаль. Подумать только, люди почему-то считают эту бедную женщину странной и чуть ли не помешанной. Между тем она вовсе не такова.

В ее глазах читалась боль и горечь, но я так и не могла понять, откуда они взялись, пока не вернулась домой и мама не рассказала мне историю Маргарет. Ее муж был когда-то пожарным и однажды, спасая людей от огня, погиб. Это, по словам мамы, была ужасная смерть: поскользнувшись на крыше или за что-то зацепившись, он рухнул вниз головой прямо в пламя и сгорел. Узнать его обгорелые останки было невозможно. Они с Маргарет были женаты совсем недолго. После его смерти она стала очень замкнутой и глубоко спрятала свою боль. Только после смерти мужа, — рассказала мама, — у Маргарет и появилась ее клюка, с которой она теперь не расстается.