Знамение

– Тебя это шокирует? – спросила Катерина.

– Немного, – ответил Джереми.

– Ты знаешь, чего я хочу больше всего.

Он покачал головой.

– Я хочу, чтобы мы вернулись домой.

Он лег на траву, уставившись на зеленые листья дуба.

– Больше всего, Джереми. Уехать туда, где мы будем в безопасности. Туда, где мы родились.

Последовала долгая пауза. Она легла рядом, и Торн обнял ее.

– Здесь тоже безопасно. В твоих объятиях.

– Да.

Катерина закрыла глаза, и на ее лице появилась мечтательная улыбка.

– Это Нью-Джерси, правда? – прошептала она. – А там, на том холме, не наша ли маленькая ферма? Та самая, на которой мы работаем?

– Это очень большой холм, Кэти.

– Я знаю. Знаю. Нам никогда через него не перейти.

Поднялся легкий ветерок и зашевелил листву под ними. Торн и Катерина молча наблюдали, как солнечные зайчики бегают по их лицам.

– Может, Дэмьен сумеет, – прошептал Джереми. – Может быть, он станет процветающим фермером.

– Вряд ли. Он весь в тебя.

Торн не ответил.

– Это правда, – продолжала Катерина. – Как будто я вообще не имею с ним ничего общего.

Торн приподнялся и посмотрел на ее погрустневшее лицо.

– Почему ты так говоришь?

Она пожала плечами, не зная, как это объяснить.

– Он очень самостоятельный. Похоже, ему вообще никто не нужен.

– Так только кажется.

– Он не привязан ко мне, как обычно ребенок привязывается к матери. А ты любил свою мать?

– Да.

– А свою жену?

Их глаза встретились, и он погладил ее по лицу. Катерина поцеловала его руку.

– Я не хочу уходить отсюда, – прошептала она. – Я хочу лежать так всю жизнь.

– Знаешь, Кэти, – произнес Торн после долгого молчания, – когда я увидел тебя в первый раз, я подумал, что ты самая красивая женщина на свете.

Она благодарно улыбнулась.

– Я до сих пор так думаю, Кэти, – прошептал он. – До сих пор.

– Я люблю тебя, – сказала Катерина.

– Я очень люблю тебя, – ответил Джереми.

Она сжала губы, в глазах заблестели слезы.

– Я даже хочу, чтобы мы с тобой больше ни о чем не говорили. Я хочу запомнить сказанное только что.

…Когда она снова открыла глаза, было уже темно.

Они вернулись в Пирфорд поздно. В доме все спали. Супруги разожгли огонь в камине, налили вина и сели рядом на мягкую, обитую кожей кушетку.

– А чем мы будем заниматься в Белом Доме? – спросила Катерина.

– Он очень далеко.

– А любовью там можно заниматься?

– Почему бы и нет?

– А не будет ли это противно в спальне Линкольна?

– Противно?

– Что мы такие низменные.

– В спальне Линкольна?

– Прямо на его кровати!

– Ну, он, наверное, подвинется.

– О, он может к нам присоединиться.

Торн засмеялся к прижал ее к себе.

– Придется еще как-то привыкать к туристам, – добавила Катерина. – Они проходят через спальню Линкольна три раза в день.

– А мы запрем дверь.

– Нет, так не пойдет. Вот что: будем брать с них дополнительную плату!

Он опять засмеялся, довольный ее хорошим настроением.

– Взгляните сюда, – продолжала дурачиться Катерина. – Посмотрите, как Президент трахает свою жену.

– Кэти!

– Кэти и Джерри вместе. Старик Линкольн переворачивается в гробу.

– Что это на тебя нашло? – попытался урезонить жену Торн.

– Ты.

Она засмеялась, и Торн присоединился к ней. И этот день, и эта ночь были именно такими, о которых она мечтала всегда.

Следующий день начался прекрасно. К девяти часам утра Торн был уже одет для посещения венчания и весело спустился в гостиную.

– Кэти! – позвал он.

– Еще не готова, – раздался из ванной ее голос.

– Мы опоздаем.

– Наверняка.

– Они будут ждать нас, поэтому поторопись.

– Я стараюсь.

– Дэмьен уже одет?

– Надеюсь, что да.

– Я не могу опаздывать.

– Попроси миссис Гортон приготовить тосты.

– Я не хочу завтракать.

– Я хочу.

– Лучше поторопись.

Гортон уже подал лимузин к подъезду, Торн вышел на улицу и жестом попросил его подождать еще немного, потом быстро вернулся на кухню.

Катерина вышла из комнаты, на ходу завязывая пояс на белом платье, и направилась в комнату Дэмьена, громко говоря:

– Пошли, Дэмьен! Все уже готовы!

В комнате мальчика не было. Она услышала плеск воды в ванной, быстро прошла туда и вскрикнула от негодования: Дэмьен все еще сидел в ванной, а миссис Бэйлок продолжала его мыть.

– Миссис Бэйлок, – грозно сказала Катерина, – я просила вас, чтобы мальчик был одет не позднее…

– Если вы не против, мэм, я думаю, что ему лучше пойти погулять в парк.

– Я сказала, что мы собираемся взять его с собой в церковь!

– Церковь – неподходящее место для маленького мальчика в такой солнечный день.

Женщина улыбалась. Очевидно, она не понимала всей серьезности положения.

– Уж вы простите, – Катерина старалась говорить спокойно, – но нам очень важно быть в церкви.

– Он еще очень мал для церкви. Он там будет шалить, – настаивала на своем миссис Бэйлок.

– Вы, кажется, не понимаете меня? – твердо сказала Катерина. – Я хочу, чтобы он поехал с нами в церковь.

Миссис Бэйлок напряглась, оскорбленная тоном Катерины. Ребенок тоже почувствовал неладное и придвинулся поближе к няне, а та, сидя на полу, смотрела снизу вверх на его мать.

– Он раньше бывал в церкви? – спросила миссис Бэйлок.

– Я не понимаю, какое это имеет значение…

– Кэти! – закричал Торн.

– Иду! – отозвалась она и строго посмотрела на женщину, но та ответила точно таким же взглядом.

– Извините, что я высказываю свое мнение, но неужели вы думаете, что четырехлетний ребенок поймет церковный бред церемонии католического венчания?

У Катерины перехватило дыхание.

– Я католичка, миссис Бэйлок, и мой муж тоже!

– Кому-то надо быть католиками, – отпарировала женщина.

Катерина стояла, окаменев от внезапного нападения.

– Вам придется одеть моего сына, – произнесла она как можно спокойней, – и привести к машине в течение пяти минут. Или же подыскивайте себе работу в другом месте.

– Возможно, я так и поступлю.

– Это ваше дело.

– Я подумаю.

– Надеюсь.

Наступила напряженная тишина, Катерина вдруг повернулась и собралась уходить.