Месть ожившей куклы

Прекрасная попытка, Бритни, — сказал он. — Вот так. Ударь меня в живот. Ударь изо всех сил, — он выставил вперед свой тощий живот и захихикал.

Я отступила назад, пытаясь вспомнить шесть слов древнего заклинания, чтобы навсегда отправить его в спячку.

«Думай, Бритни, думай», — говорила я себе.

Все было бесполезно. Я не могла вспомнить эти слова.

Может быть, он оказался куда зловреднее, чем я могла предположить, но я не собиралась вновь отправляться на кладбище. Я не собиралась быть его рабыней. Ни в коем случае.

Скрестив руки на груди, я пробормотала сквозь зубы:

— Я… не… собираюсь… на… кладбище.

Он застыл на месте и долго смотрел на меня. Холод охватил все мое тело.

Нет проблем, — прошептал он наконец. — Прекрасно, Брит. Я это сделаю. Но когда я заполучу эту куклу, твой разум будет высосан первым. Тогда ты станешь образцовой рабыней, не так ли, дорогуша? 

20

Он повернулся и быстро пошел к выходу из комнаты. Он шел прямо, не наклоняясь и не сгибая колен, а плечи качались из стороны в сторону, как у зомби в фильме ужасов.

Я застыла от страха не в силах пошевелиться.

Кламп. Кламп. Кламп.

Я слышала его тяжелые шаги на лестнице. Через несколько минут за ним захлопнулась входная дверь.

«Он действительно сделает это. Он собирается пойти на кладбище и достать куклу», — поняла я.

Я должна была остановить его. Я бросилась в прихожую, но остановилась. Я вспомнила, что на мне только ночная рубашка.

Я бросилась назад в комнату, надела свитер, джинсы и кроссовки и выбежала из дома.

Была прохладная ясная ночь. Черные облака, как тонкие змеи, окружали полную луну. Мои кроссовки хлюпали по скользкой мокрой траве, когда я бежала по улице.

Должно быть, недавно прошел дождь. Лужи на улице серебрились от лунного света.

Я увидела Слэппи, шагающего по лужам. Он размахивал руками, карабкаясь по небольшому холмику, ведущему к кладбищу. Он шел прямо, высоко подняв голову, к середине дороги.

Прохладный ночной воздух прогнал сонливость. Я зашагала вслед за ним. Я не хотела столкнуться с ним, но и не желала упустить из поля зрения.

Сердце мое громко стучало. Ничто не двигалось в ночной тишине. Ни ветерка. Ни звука проезжающих машин или голосов. В домах не горел свет. Было впечатление, что мы со Слэппи одни на всем свете.

Перешагивая через серебрящиеся лужи, я пошла за Слэппи на маленькое кладбище. Я видела из-за забора, как он быстро прошел мимо покосившихся надгробий.

Он остановился там, где мы закопали куклу, и опустился на колени.

У меня перехватило дыхание. Я видела, как он начал рыть грязь. Его деревянные руки действовали как лопаты. Грязь отлетала в сторону.

Я поняла, что должна перепрыгнуть через ограду. Сбить его с ног. Задушить его. Раздавить. Да что угодно сделать, лишь бы не дать ему достать эту опасную куклу.

Но страх удерживал меня. Ноги тряслись и подгибались. И я задыхалась, видя, как увеличивается яма под руками болванчика.

Он хихикнул, склонившись над ямой, и вытащил стеклянный ящик. А потом голову, чтобы убедиться, что его никто не видит.

Я пригнулась за забором, затаив дыхание.

Видел ли он меня? Нет.

Я выпрямилась, чтобы лучше видеть происходящее. Он быстро поднялся на ноги, и стал рукой сметать грязь с ящика.

В пугающем серебристом лунном свете я могла разглядеть куклу. Я видела высушенную голову, ударявшуюся о дно ящика, когда Слэппи счищал грязь.

А потом Слэппи осторожно опустил ящик на землю и стал снимать крышку.

Я вцепилась в ограду с такой силой, что руки заболели. И внезапно в моей голове прозвучал голос — мой голос: «Если он получит куклу, то он полностью сотрет твой рассудок».

И прежде чем я поняла, что делаю, я перепрыгнула через ограду и бросилась бежать мимо могильных камней.

Крепко схватив Слэппи за талию, я сильно толкнула его, отбросив от ящика с куклой.

И, почувствовав прилив сил, подняла отбивавшегося руками и ногами болванчика высоко над головой.

— Ты мертвечина, рабыня, — завизжал он. — Я накажу тебя за это.

А потом пришла моя очередь визжать.

Мощная волна белого света ослепила меня, окружив полностью и лишая возможности двигаться. 

21

Я моргнула. Снова моргнула от яркого света. Свет разделился на два луча.

«Так это же свет фар», — поняла я.

Мои глаза постепенно адаптировались к свету, и я узнала машину родителей.

Папа раскрыл дверцу и вышел из машины. Он был в полосатой пижаме.

Бритни! — воскликнул он. — Мы видели, как ты ушла. Мы последовали за тобой. Что ты делаешь здесь с болванчиком Этана?

Слэппи обмяк. Я все еще держала его над головой.

Зачем ты закапываешь болванчика Этана? — спросила мама. Она вышла из машины, запахивая свой коричневый халат. — Ты что с ума сошла? Оказалась здесь среди ночи.

Ты знаешь, как дорог Этану этот болванчик? — спросил папа. — Как ты могла закопать его? Как ты могла поступить так низко?

Ты… ты не понимаешь! — задыхаясь, воскликнула я. — Я не закапываю его! Я… я просто пыталась… — отчаянный крик вырвался у меня. — О, я не могу объяснить это вам! Вы не поймете!

Мы не слепые, Бритни, — сказала мама. — Мы видели яму, которую ты выкопала, и как ты пыталась закопать болванчика Этана.

Папа сделал жест, чтобы мама успокоилась.

Все в порядке, — сказала он тихо. Он перелез через забор и направился ко мне. — Все в порядке, Брит. Стой здесь, милочка. Не шевелись. Утром мы первым делом отведем тебя к врачу. Мы поможем тебе.

Отдай папе болванчика, дорогая, и пойдем в машину, — сказала мама. — Мы позаботимся о тебе. Ты это знаешь.

Лежа безжизненно на моих руках, Слэппи хихикнул.

Ты потерпела сокрушительное поражение, — прошептал он. — Угадай, что будет? Мы отправимся домой вместе, рабыня. Завтра я вернусь за куклой. А потом Слэппи буде хорошо! 

22 (последняя)

Я не могла смириться с этим. Я не могла позволить ему победить.

Мой гнев выразился в громком вопле, который эхом отозвался между гранитными надгробиями:

Не-е-е-е-ет!

Я знала, что мне делать. Я высоко подняла Слэппи над головой и изо всех сил бросила его головой на стеклянный ящик.

Я услышала глухой треск разбившегося стекла и увидела, что ящик разлетелся под деревянной головой болванчика

Слэппи громко застонал, когда его лицо врезалось в куклу.

«Да!! Да-а-а-а-а-а!»

Голова болванчика оказалась нос к носу с зеленой сморщенной головой куклы!

Я испустила крик и отступила, когда кукла начала светиться.

Высушенная голова светилась белым светом. А потом кукла начала жужжать.

Руки и ноги Слэппи резко выпрямились, как от удара молнии. Тело болванчика дрогнуло раз. Другой.

А потом Слэппи безжизненно свалился на крышку ящика, в котором лежала кукла.

Я ждала… ждала. Слэппи не шевелился. Кукла выбрала другую жертву.

Внезапно я почувствовала, что по щекам у меня текут слезы. Все мое тело дрожало. Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

Бритни, что происходит? — спросил папа, подойдя ко мне.

Все… в порядке, — выдавила я из себя. — Правда. Все позади. Больше никаких абсурдных историй о болванчиках. Обещаю. Все позади.

Мама подошла ко мне и обняла меня за талию.

Надеюсь, это правда, — сказала она.

Да, — сказала я. — Вот, — я подняла безжизненное тело болванчика и дала его папе. — Boт. Давай вернем его Этану. Теперь все будет прекрасно.

Давай мы отвезем тебя домой, — сказала мама и повела меня к машине.

Я прошла несколько шагов и вдруг вспомнила о кукле.

Еще вот что, — сказала я. — Возвращайтесь в машину, я подойду через минуту.

Я подождала, пока они не вернутся в машину. Руки и ноги болванчика на руках у папы болтались, как плети. Наконец, я отдышалась. Я была так счастлива, чувствовала такое облегчение. Слэппи погиб. Его разум был стерт.