Черный зверь

– А что хочешь. Спать не хочешь? Нет? Ну, возьми книжку почитай. – Он махнул на свои полки. – Только учти – у меня из детских один Фигурнов.

Я учел. Я отыскал пачку игровых журналов, сделал себе кофе и уселся на диван, потеснив микроэлектронное кладбище.

Лиза шла к метро, когда ее нагнал «мерседес» Влада.

– А ты не боишься быть утомительным, – сказала она в опущенное стекло.

– Бог любит троицу. Последний шанс.

– Последний шанс? Хорошо, ты его получишь. Только чур потом не жаловаться.

Влад хмыкнул.

Минут через двадцать они остановились у шестиэтажного особняка в Крылатском. Это был именно особняк – дом стоял отдельно от синих и зеленых башен, был окружен металлической оградой, и по качеству иномарок на стоянке нетрудно было понять, что за контингент проживает в этом доме.

Лиза не стала спрашивать, живет ли здесь Влад. Их машина остановилась рядом с желтым «альфа-ромео».

Пропуская Лизу в огромную квартиру, в которой свет не выключался, Влад запер дверь.

– Проходи. Выпьешь?

Лиза утвердительно кивнула. Она обошла гостиную, разглядывая картины на стенах. Картины были в простых рамах, но изображали нечто труднодоступное. Перед одной она остановилась. Пересечение коротких разноцветных линий, похожее на морского ежа или на сваленные в кучу цветные булавки, заворожило ее. Она приблизила лицо к самому стеклу, вглядываясь куда-то в глубь картины.

– Что, нравится? – спросил Влад, ставя на стол бокалы. Лиза обернулась:

– Была такая старая игра. Называлась «бирюльки». Надо было разобрать кучу тонких длинных палочек, вытаскивая по одной – так, чтобы другие не шевельнулись. Очень похоже.

Влад удивленно посмотрел на Лизу:

– Эта картина так и называется – «Цветные бирюльки». Один мой знакомый художник подарил. Эта мазня мне всегда казалась глупостью, но говорят, что он талантливый.

– Это правда. – Лиза присела в мягкое кресло, обитое синей тканью. Влад опустился перед ней на колено:

– Скажи, неужели у меня никаких шансов?

– Никаких. Я вижу тебя насквозь. Я знаю каждое твое следующее слово, движение. Ты не способен ничем удивить меня. Ты – таблица умножения, которую можно читать наизусть с любого места. Мне даже не хочется рассказывать тебе о тебе, потому что в этом рассказе не будет ничего интересного.

– Хорошо, – зло произнес Влад. – Тогда попробуй угадать, что я сейчас сделаю.

Он резко выпрямился и с размаху ударил Лизу по лицу. Вернее, попытался это сделать, потому что мгновением раньше Лиза отклонилась назад на сантиметр, так что рука прошла перед самым ее носом. Не вставая с кресла, она ударила Влада ногой в солнечное сплетение. Тот согнулся и повалился на пол. С равнодушным выражением лица Лиза наклонилась над ним, схватила за воротник пиджака и одной рукой подняла над полом. Ее взгляд остановился на пульсирующей сонной артерии.

– Ничтожество. Глупое самовлюбленное ничтожество, – сказала она и швырнула его обратно на пол. Достав из внутреннего кармана пиджака ключи, она отперла дверь и вышла из квартиры, бросив по дороге ключи в мусорную корзину.

Около двух ночи я все-таки задремал. Мне снился Винни-Пух с монитором вместо головы. Когда я просыпался под стрекот винчестера, шум вентилятора и кликанье мыши, то замечал и в самом деле какие-то неполадки с его головой. Приглядевшись, я понимал, что это тот самый виртуальный шлем, и, успокоенный, засыпал снова.

– Опаньки! – воскликнул Винни-Пух где-то под утро. Я с трудом раскрыл веки.

Он каким-то образом умудрялся со шлемом на голове печатать на клавиатуре и управляться с мышью.

– Что такое? – спросил я сонным голосом. Пух не шевельнулся. Тогда я подошел к нему и тронул за плечо. Он подскочил на месте, обернулся и поглядел на меня черной пластмассовой мордой. Зрелище было жутковатое.

Когда он скинул шлем, моему взору предстало не менее впечатляющее зрелище: его лицо было красным и потным, волосы взмокли, глаза покраснели, а на лбу, скулах и переносице отпечатался красный след.

– Хочешь? – Он протянул мне шлем. Я как-то неуверенно кивнул и надел его на голову.

– Вообще, это обычное приложение. Ничего особенного. Вот если бы это был «Квейк», например, вот это было бы круто. После часа игры начинает укачивать, а при ходьбе забываешь, что стены обходятся не поворотом головы.

Я охотно с ним согласился – это все равно впечатляло. Как будто перед тобою на расстоянии полутора метров огромный монитор, сантиметров пятьдесят по диагонали. Я «огляделся». Передо мною было окошко какого-то приложения. В центре написано: «Моя ложная личность мечтает познакомиться с вампиром не старше трехсот лет для совместного (раздельного) питания хоббитами, не хоббитами, не совсем хоббитами и совсем не хоббитами».

– Что за чушь… – пробормотал я.

– По-моему, это она, – сказал Винни-Пух.

– С чего ты взял?

– Ну, параметры подходят?

– Какие параметры?

– Да там, в левом углу!

Я повернул голову. Ощущение было дурацки непривычным. Словно находишься внутри цилиндрического монитора. Я прочитал столбик с данными: «Город: Москва, возраст: 24, рост: 165, вес: 50, глаза: серые, волосы: светлые, дети: нет».

– Это что? Объявление?

– Ну да, черт тебя дери! – раздраженно воскликнул Винни-Пух. – Подходит?

– Вроде бы подходит. – Я посмотрел на заголовок. – Только с именем неувязочка. Нашу-то Альберта Вагнер зовут, а тут только инициалы: «Л. Р.».

– Ну, пока больше ничего нету. Попробуй нашкрябай мессадж, а я схожу горло промочу.

Неожиданно окно приложения сменилось, и передо мной появилась программа для отправки писем.

– Э, а чего делать-то дальше? – спросил я. Мне никто не ответил. Я попытался нащупать руками клавиатуру и понял, что печатать так невозможно. Тогда я попробовал снять шлем. Не получилось. То ли я что-то не так делал, то ли в нем что-то зацепилось. Вот тут я струхнул.

– Эй ты там! Вытащи меня отсюда!

Я затравленно помотал головой. Чьи-то руки схватили меня за голову и сорвали эту чертову маску.

Я заморгал – глаза быстро отвыкли от нормального мира. Винни-Пух держал надо мной шлем, как венец в церкви.

– Ты чего, испугался? – удивленно спросил он.

– Да пошел ты… – буркнул я и взялся печатать. Но, собственно, что печатать? Я никогда ни с кем не знакомился по Интернету и совершенно не представлял, как это делается, что пишется в таких случаях. Правда, я был не слишком-то уверен, что эта девушка – та, что нам нужна, но понимал: писать надо железно, так, чтобы мне ответили непременно и желательно побыстрее.

Состряпать, что ли, возвышенно-романтическую эпистолу? Я почесал репу. Нет, на это меня не хватит. Мой стиль – стеб, приколы и заигрывания.

Я еще раз перечитал объявление. Да тут вроде как раз такой стеб. Интересно, что значит «не старше трехсот лет»?

Тридцати, что ли? Ладно, попробуем…

Я, как пианист, воздел руки над клавиатурой и начал. «Я родился горах Шот…» Нет, что-то не то. Вампиры не живут в горах, они живут в замках, И не в Шотландии вовсе,

«То есть это, в замках… в замке Румынии двести пятьдесят лет назад. Посему еще пребываю вполне в боевой форме, Хоббитов ненавижу – напоминают крыс-мутантов. Крыс я тоже ненавижу. Люблю мышей. Летучих. И ночь. И черный цвет. И красный. Обожаю грозу, молнию и проливной дождь. И эхо голоса в каменных подземельях. Не люблю скуку и одиночество. И шумные компании тоже не люблю. Предлагаю как-нибудь повисеть вместе вниз головой под закопченным потолком моего готического замка».

Я закончил и перечитал. Бред собачий. Интересно, кто на это купится? Ладно, попытка не пытка. Все равно это не она.

Винни-Пух заглянул мне через плечо:

– Конгениально!

Я разозлился:

– Давай сам напиши, Монтескье недорезанный!

– Э нет. – Винни-Пух рассмеялся. – Взялся за гуж, сам и пиши. Наше дело маленькое.

– Ну тогда и это сойдет. А ты дальше давай ищи. По-моему, это не она.