Одарённый гомункулами (СИ)

(переключаем на Тема из Наруто — «Смерть Хокаге», в группе музычка присутствует)

— Знаешь, Иссей, если ты скажешь, что я виноват в том, что бросил тебя тогда в библиотеке, то ты имеешь полное право.

— ДА! ДА, ТВОЮ МАТЬ! — разозлился Иссей, поднявшись на ноги и сжав Мечи Хаоса, мрачно глядя на ишварца. — Я, ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ЧУТЬ НЕ ПОДОХ ОТ КОГТЕЙ ЛАСТ И ЕДВА НЕ СТАЛ ЕДОЙ ДЛЯ ГЛАТТОНИ! ДА, Я ЗЛОЙ И ОЧЕНЬ ЗЛОЙ, И ТЫ, ПРЕДАТЕЛЬ, ВИНОВАТ В ЭТОМ! ТЫ, РАЗДОЛБАЙ ТЕБЯ МАТРЁШКА, ПОДСТАВИЛ МЕНЯ ПОД УДАР! ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я ПОЧТИ МЕСЯЦ СКИТАЛСЯ ПО ЭТОЙ СТРАНЕ В ПОИСКАХ ФИЛОСОФСКОГО КАМНЯ! Я МНОГОГО НАСМОТРЕЛСЯ, Я ДОХЕРА НАСТРАДАЛСЯ, ПОКА НЕ НАСТУПИЛ ЭТОТ ДЕНЬ! МНЕ И СЕЙЧАС ХЕРОВО! ДА, МНЕ ХЕРОВО!!!

От злости и ненависти ко всему живому, у Иссея полились градом слёзы.

— МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ, КОТОРЫЙ СТАЛ МНЕ КАК БРАТ, УБИТ! МОЯ, БЛ*ТЬ, БЫВШАЯ ДЕВУШКА, КОТОРУЮ Я ЛЮБИЛ, СТАЛА ГОМУНКУЛОМ И ПОМОГАЕТ ТЕМ, КТО ИЗ УДОВОЛЬСТВИЯ УБИВАЕТ НИ В ЧЁМ НЕПОВИННЫХ ЛЮДЕЙ! ТЕПЕРЬ МОИХ ДРУЗЕЙ ДЕРЖАТ В ТЮРЬМЕ, В СТОЛИЦЕ, И С НИМИ НАВЕРНЯКА ЧТО-НИБУДЬ ХОТЯТ ПЛОХОЕ СОТВОРИТЬ! ЭТОТ БРЭДЛИ ТОЧНО МОЖЕТ, ПОТОМУ ЧТО ОН ТОЖЕ ВРАГ И ОН СЕЙЧАС ДАЛЕКО! ИРИНА СЕЙЧАС СТРАДАЕТ ГДЕ-ТО ТАМ, И Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО С НЕЙ: ЦЕЛАЯ ОНА И НЕВРЕДИМАЯ ИЛИ ИЗНАСИЛОВАННАЯ И УБИТАЯ!!! ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ СТРАДАЮТ ТЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ МНЕ ДОРОГИ? ДА ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, УРОД!!! ЕСЛИ БЫ ТЫ ТОГДА МЕНЯ НЕ КИНУЛ В БИБЛИОТЕКЕ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ, Я БЫ НЕ СБЛИЗИЛСЯ БЫ С НИМИ НИКОГДА И НИКОГДА БЫ НЕ ПОЗНАЛ ТАКИХ АДСКИХ МУК! ГОМУНКУЛЫ ТОГДА БЫ ОХОТИЛИСЬ ТОЛЬКО ЗА МНОЙ, НЕ ТРОГАЯ НИ ОДНОГО ДОРОГОГО МНЕ ЧЕЛОВЕКА!!!!!!!!!!!!!!!!

Шрам хмуро смотрел на Иссея, не говоря ни слова, но под маской пряталась боль человека, который сгорал живьём. Потому что ишварец понимал юношу целиком и полностью, и от этого ему становилось больнее. После того, как Шрам бросил Иссея на растерзание, он прекрасно помнил, как потом его грызла совесть. Шрам всегда поступал по своему, не задумываясь о содеянном. Он всегда был мстителем, убивая алхимиков, которые однажды убили его товарищей. Но в один день у них в лагере появился мальчик, очень непохожий на других. Им был Иссей! Он знал ишварцев всего один день, но не прося за своё старание ничего, отправился в столицу и уничтожил Государственный Штаб. Иссей помог Шраму; Иссей оказался самым первым, кто понял Шрама… И в благодарность на его понимание, ишварец бросил его. Да будь его погибший на войне брат тут, он бы наверняка отвесил младшему подзатыльник с укором. В этот момент Шрам ненавидел самого себя за причинённую Хёдо боль.

Кратос тоже сохранял молчание, но находясь в подсознании Иссея, он видел мрачные картины с красками адских мук и терзаний самого себя. Он понимал, насколько плохо ему, но не знал, как помочь. Совсем недавно Иссей протянул ему руку помощи и вытащил из депрессии, сумев переключить всё спартанское внимание бывшего генерала на происходящее в склепе гомункулов. Призрак Спарты многих владельцев Мечей Хаоса знал, и все они были одинаковы, гоняющиеся лишь за силой. Но этот — единственный, кто думал не о силе и почести, а о друзьях и ближних. Иссей не слыл добряком, но и злодеем не был. Кратос вздохнул и скрестил руки на груди. По привычке он мог зашипеть на Хёдо, сказав тому, чтоб он не ныл… Но это не просто слёзы; это — крик души.

— Если бы я только мог хоть что-то изменить… — вытирая слёзы, промолвил Иссей. — Если бы у меня был шанс…

И в этот момент Шрама посетила очень интересная мысль. Точно! Как же он мог о ней забыть?! Он же сам был свидетелем происходящего кошмара тут.

— Хм… Есть мыслишка, Иссей, — заговорил Шрам. — Ты говоришь, что хочешь что-то изменить? Я знаю, что нужно делать!

— Почему я должен тебе верить, предатель? — поднял зарёванные глаза Иссей, в которых была злоба. — Ты однажды уже предал меня, что тебе мешает это сделать дважды?

— Парень, когда мы отсюда выберемся, можешь хоть голову мне оторвать. А сейчас слушай…

Прайд уже начертил ритуальные знаки, использовал свою кровь, смазывая пятиконечную звезду красной жидкостью, и расставил по краям свечи. В середине лежал Эдвард, глаза которого были закрыты, а руки сложены крестом на груди. Прайд, которого как человека, звали Сэлим, оглядел подготовленные материалы и довольно улыбнулся: скоро у него будет новое тело, скоро он станет сильным и неуязвимым.

Где-то за стенами слышалась яростная бойня, однако Гордыня лишь хмыкнул без особого любопытства, махнув рукой.

— А этот Иссей продолжает барахтаться, — со злой усмешкой сказал Прайд и закатил глаза. — Ничего. Как только я стану Прайд Элриком, я в первую очередь прикажу Иссею-зомби выловить оставшихся его друзей-беглецов. Мы — гомункулы; мы — непобедимые! А-ха-ха-ха!

Сэлим посмотрел на покойника.

— Хоэнхайм своим уходом пытался тебя защитить… пф-ф, дурак! Он всегда был глуп и неудачлив: сначала умерла жена, потом младший Элрик, а старший теперь становится моим новым телом. А-ха-ха! С твоей меткой Истины, я стану самым сильным из гомункулов. Поправка: я стану ещё сильнее, чем был раньше.

Прайд отличался от всех гомункулов тем, что лишь он один мог использовать алхимию, как простые люди. Именно поэтому Гордыня и был любимчиком Отца и показателем для примера братьям и сёстрам. Хлопнув в ладоши, Прайд тут же коснулся ими ритуального чертежа, и тот загорелся ярко-голубым огнём, за исключением пятиконечной звезды, что приобрела рубиновый оттенок. Из алхимического треугольного круга тут же показались маленькие теневые нити, похожие на ручонки с тонкими пальчиками и подняли Эдварда, давая умершему принять горизонтальное положение. Хмыкнув, Прайд хлопнул в ладоши ещё раз, усиляя алхимическое преобразование, после чего его теневые нити потянулись к Эдварду и стали в него вливаться.

— КХА-А-А-А-А-А! — от невыносимой боли прорычал Прайд.

Его оболочка принялась рассыпаться, делая его уязвимым и беззащитным, но Гордыня не обращал на это внимания: с новым телом он будет ещё совершеннее, чем сейчас. Всё-таки даже для гомункулов подобно Прайду существовал предел в алхимии насчёт равноценного обмена: получая взамен что-то ценное, ты подносишь точно такую же плату. Но проблем с этим у Прайда не было, так как этому служили души из его сердца — философского камня. Но он хотел сохранить свои жизни, а потому пожертвовал собственной оболочкой — в новом теле она быстро восстановится.

(теперь ставим Наруто — Боевая тема; опять же повторюсь: в группе есть)

Когда тени уже наполовину зашли в Эдварда, и Прайд уже был готов слиться с юношей, стену резко разломало на части, и в разрушенном проходе появился Золотой Иссей вместе с единственным ишварцем, который умел использовать алхимию — Шрамом.

— К… Какого??!! — не въехал Прайд. А ведь он ещё не знал, что ни Отца, ни Слосс, ни Глаттони, ни Энви больше не существовало.

— Торопись, Иссей, времени в обрез! — крикнул Шрам.

— Понял! — кивнул Иссей.

Оба появившихся рванули в сторону преобразовательного круга. Прайд понял, что двоица собирается помешать его перевоплощению в Прайд Элрика и создал несколько теневых лезвий, пытаясь убить помеху. Но Иссей чувствовал приближение неприкосновенного ки при помощи Режима Титанов, потому и с лёгкостью уворачился от смертоносных атак. Шрам же взял инициативу на себя, разрушая факелы с огнями, что освещали комнату, лишая Гордыню сил. Ребята действовали по уму, понимая, что сейчас самый сильный гомункул ничего не сможет им сделать. Прайд потратил всю свою силу и оболочку на слияние с телом Эдварда, а против двух сильных смертных остатками ки не повоюешь. Был бы он при оболочке и при полном ки, ни у Иссея, ни у Шрама не было бы шанса на победу. Прайд понял, насколько сейчас беззащитен — он попался в умело в ловушку, которую сам же себе и устроил.

Шрам уничтожил последний факел, и в помещении стало совсем темно. Теперь Прайд был не опасен. Этим и воспользовался Иссей, заскочив в алхимический круг и упав на колени рядом с Эдвардом по другую сторону от Прайда, который кроваво-бордовыми глазами смотрел на бывшего демона с желанием прикончить Хёдо.