Мясник (СИ)

— Я пока ничем. Семагина не нашли, девочка на звонки не отвечает, дочь Матейко улетела в Москву.

— Ну, Семагин — это невелика потеря, найти его надо больше для страховки, — Баскаков задумчиво посмотрел в окно, на фонари возле соседского особняка, с трудом пробивающиеся сквозь ночную зимнюю черноту. — Как найдете — аккуратненько с ним побеседуете насчет одношкольницы его — приходила ли и если да, то что спрашивала. И все. Лишнего нам не надо. И так уже на нас счет хороший, да, Ян?

— Я уже обосновал свои действия, Виктор Валентинович, — заметил Ян, болтая ложечкой в чашке с кофе. — Вашим указаниям они соответствовали, и вы их одобрили.

— Да не к тому я, — досадливо поморщился Баскаков, и Сканер, который с самого начала «совещания» сидел молча и неподвижно, не делая попыток выпить свой коньяк, вдруг потянулся, схватил рюмку и опрокинул ее в рот, и Схимник посмотрел на него с усмешкой. — Ладно. Что есть по этой девке, Кудрявцевой?

— Вот наши наработки, — Ян поправил очки и выложил на стол папку, из которой достал несколько фотографий и Баскаков. — Вот она, наша киса.

Виктор Валентинович просмотрел снимки и удивленно взглянул на Яна и Схимника.

— Это одна и та же?

— Да, — ответил Ян, — просто девочка любит разнообразие, видите — то в представительном виде, то замученная жизнью неудачница, то вообще не поймешь что. Это легко объясняется местом ее работы — Кудрявцева из «Пандоры». Веселая конторка. Чем они мне нравятся, так это тем, что основной упор там делается не на технику, а на человеческие мозги, то есть расходы небольшие, а работа все же качественная. Очень важен человеческий фактор и…

— Из «Пандоры»?! Так ведь это ж… — Баскаков осекся и зло посмотрел на одну из фотографий. — Ты смотри, под самым носом, значит, пристроилась?! Она командировочная или из обслуги? Что Гунько говорит о ней?

— Говорит, командировочная, но с амбициями, работает плохо, неумело и чуть что — за спину любовника прячется — Одинцова, одного из основателей фирмы, бывшего главного.

— Гунько — идиот, — негромко заметил Схимник, — а кроме того… как это… пристрастен в оценке. Среди своих коллег она считается хорошим работником. Не супер, но трудится добросовестно, с фантазией. Занятная бабенка. С девяносто восьмого она у них.

— Ну, не знаю, — отозвался Ян слегка обиженно и положил перед Баскаковым несколько листов печатного текста. — В любом случае, вот ее досье, которое передал вам Гунько. Далее, вот отчет о ее передвижениях, — он положил сверху еще пачку листов, потолще. — Пока у нас нет возможности побеседовать с Семагиным, но в область ваших интересов она больше не лезла — Костенко единственная точка пересечения. Вот наш разговор с Костенко, — на столик аккуратно легла маленькая аудиокассета. — Я считаю, что изначально целью беседы, для которой Кудрявцева пригласила ее в «Княжну», были именно письма, о которых вы упоминали, и выяснение обстоятельств смерти редактора «Веги ТВ» — это видно из построения разговора. Но по какой причине она добывает эту информацию, пока не знаю. Странный момент — Костенко сказала, привожу дословно: «Она знает об улыбке».

— Понятно, — хмуро сказал Баскаков, просматривая бумаги.

— Если бы вы нам больше рассказали о письмах, возможно мы и узнали бы больше, — сказал Схимник. Встав, он снял пиджак и положил его на соседнее кресло. Сегодня он был одет просто — серые слаксы и черная футболка, в отличие от Яна, облаченного в дорогую серебристо-серую «тройку». Сев, Схимник закурил, и Сканер, взглянув на его обнаженные руки, а потом переведя взгляд на спокойное лицо, вздрогнул — ему вдруг показалось, что сейчас эти крепкие руки протянутся к нему и схватят за шею. К этому времени он уже знал, что и симпатичный интеллигентный Ян не одного человека отправил на тот свет, но Яна он боялся куда как меньше, чем Схимника. Кроме того, Ян относился к нему совершенно индифферентно, от Схимника же исходила темная ненависть, Сканеру непонятная и оттого еще более страшная.

— Тех сведений, что я дал, вам вполне достаточно, — раздраженно бросил Виктор Валентинович. Его лицо резко осунулось, у губ залегли складки. Он пытался сообразить, откуда у Кудрявцевой эти сведения. Почему Колодицкая — ведь прошло два года?.. Письма… почему они вдруг так резко всплыли? Где она могла их видеть? У кого? Когда? Кому он их направлял в последний раз? Что делать? Трясти девку сейчас же или поводить еще?

Схимник пожал плечами и, почесав щеку, заросшую рыжеватой щетиной, переглянулся с Яном. Тот слегка приподнял брови и снова заговорил:

— Могу с уверенностью сказать, что ее внимание в основном было сосредоточено на трех людях и их окружении и, судя по ее поведению, она их «разрабатывает», хотя вести какую-нибудь деятельность людям из «Пандоры» в этом городе запрещено. Работает самостоятельно — никто задания ей не давал. Цель ее работы мне неизвестна — пока она, похоже, их просто изучает. В моем отчете есть данные всех троих — двое мужчин и женщина. Мы их осторожно проверили — к вашим делам они никакого отношения не имеют, друг с другом не знакомы и между ними нет совершенно ничего общего, разве что осенью прошлого года они отдыхали в Крыму…

— В Крыму?! — резко переспросил Баскаков и слегка приподнялся в кресле, но тут же, опомнившись, опустился обратно и быстро взглянул сначала в сонные глаза Схимника, потом на Сканера, застывшего во взволнованном ожидании. Ян, не посвященный в дело, которым занимался Схимник, непонимающе замолчал. — Кто такие?!

— Все данные в отчете, — повторил Ян и отпил кофе. — Журбенко, Кужавский, Нарышкина-Киреева.

Виктор Валентинович взглянул на Сканера, и тот пожал плечами — мол, не знаю таких. Его лицо покрылось капельками пота, и он то и дело поднимал руку, чтобы проверить, не отклеилась ли повязка на щеке.

— Что с того, что они были в Крыму? — неуверенно произнес он, потянулся и налил себе полную рюмку коньяку. — Крым все-таки большой.

— А еще она интересовалась обстоятельствами смерти некого Ильи Павловича Шестакова, — сказал Ян, не обратив внимания на Сканера, и поставил чашку. — Там есть данные человека, который давал ей информацию.

Раздался хруст стекла, и Сканер, негромко вскрикнув, уронил на пол осколки раздавленной рюмки и оторопело уставился на свою окровавленную ладонь, из которой торчал, поблескивая, тонкий стеклянный зуб.

— Идиот, — сквозь зубы произнес Баскаков, встал и подошел к телефону. — Шевцов? Ну-ка быстро кого-нибудь из медсестер в приемную. Скажешь ей, руку порезали. Нет, не я.

Он бросил трубку, подошел к аквариуму, наклонился и начал наблюдать за рыбками, которые цветными молниями пронзали прозрачную воду, гоняясь друг за другом. Сканер остался сидеть, жалко скривив губы и подставив ладонь под вытекающую из нескольких ранок кровь, но его трясло, раненая рука прыгала, и кровь летела во все стороны. Ян взглянул на Схимника, приподнял брови и возвел глаза к потолку, на что Схимник прикрыл веки и снисходительно улыбнулся. В приемной воцарилось молчание, продолжавшееся до тех пор, пока в нее не впорхнула Яна и, сочувственно охнув, не начала хлопотать вокруг Сканера, то и дело посылая ему ласковые взгляды. Но он, казалось, вовсе не замечал ее присутствия, тупо глядя перед собой, и, когда медсестра, закончив, ушла, на ее лице было совершенное недоумение. Все это было подмечено Схимником, и он снова улыбнулся — на этот раз про себя.

— Ян, пойди, проветрись, — сказал Баскаков, как только за девушкой закрылась дверь, и отошел от аквариума, немного успокоившись. Ян встал, одернул жилетку, забрал свои сигареты и вышел. Виктор Валентинович, остановившись возле кресел, минуту молчал, потом негромко произнес:

— Вот же сука, а! Но как она нашла?! Откуда она эту Кудрявцеву знает?! Значит, наверное, эта тварь из «Пандоры» и есть та баба, которая Матейко звонила?! А как она на Колодицкую вышла?!

— Ну, кроме Кудрявцевой нам об этом никто не скажет, — заметил Схимник, глядя на Сканера, который ссутулился в своем кресле и выглядел теперь совсем больным.