Коллекция (СИ)

Кира вздрогнула и оглянулась по сторонам почти жалобно.

— Ты говоришь какой-то бред! Это вовсе не обязательно должно быть… Я могу просто заболеть, в конце концов! Все болеют!

— Конечно, ты заболела! Потому что тебя регулярно травят! Он ведь сам тебе чай делает, правда? Каждый вечер? Ты ведь сама об этом говорила — помнишь?!

— Ты ошибаешься, — деревянно произнесла Кира, вцепляясь пальцами свободной руки в скамейку.

— Правда? Собери в кучу все, что я тебе сказала, приложи к этому свое самочувствие и свои ощущения и скажи мне еще раз, что я ошибаюсь! — Вика сузила глаза, продолжая до боли сжимать ее запястье. — Данные анализа у меня с собой — официально заверенные! Показать?!

— Какой смысл — я все равно ничего не понимаю в ваших каракулях и терминах!

— Но есть те, кто понимают! — Вика отпустила ее запястье и положила руки Кире на плечи. Встряхнула. — Кирка, мы с тобой дружим почти два десятка лет! Мы же с тобой почти как сестры… были! Я не допущу, чтобы кто-то…

— Стас не мог! — прошипела Кира, резким движением сбрасывая ее руки. — Да ты послушай, что ты говоришь! Ты его не знаешь, а я знаю!

— Пару месяцев!

— Он мой брат!

— Как будто братья никогда не отправляли своих сестер на тот свет! — Вика подчеркнула последние слова. — На тот свет или в психушку! Квартира — это немало, Кира! И за меньшее убивали!

— Ты говоришь чушь! Ты… Стас меня любит!

— Оригинально же он выражает свою любовь!

— Ты ничего не знаешь о нем! — крикнула Кира так громко, что на них начали оглядываться. — Ты не знаешь, что он для меня делал! Ты не знаешь, как он недавно…

Вика снова схватила ее за руку, но Кира вырвалась, оставив на тыльной стороне ладони длинные царапины от ее ногтей, тут же оплывшие кровью.

— Ты свихнулась!

— Это ты свихнулась благодаря ему!

Кира размахнулась и с силой ударила Вику по щеке. Ее голова дернулась, очки слетели и ударились о плитки с жалобным треском. Минина потрясенно уставилась на нее, прижимая ладонь к алому пятну на своей щеке.

— Ты что?!

— Знаешь, что я думаю?! — в голосе Киры было холодное бешенство. — Ты рассказываешь мне весь этот бред про Стаса, потому что он тебя бросил! И ты пытаешься таким образом ему отомстить! Это у тебя крыша поехала! Потому что ты до сих пор сидишь на своей наркоте! Так крепко сидишь, что уже не помнишь, когда и что принимаешь! Если б ты сказала мне нормально, но так!.. на моего брата!.. Убирайся — и чтоб я больше тебя не видела! А появишься в нашей квартире — вышвырну! Поняла?!

— Я пойду в милицию, — ровным тоном заявила Вика, глядя на нее снизу вверх.

— И что же ты им скажешь?!

— Найду что — не беспокойся. Я была хорошей студенткой, — Минина встала и аккуратно подняла свои разбитые очки. Кира сделала несколько шагов в сторону здания завода, не сводя с нее глаз.

— У тебя нет никаких доказательств!

— Они у меня будут, — так же ровно ответила Вика, повернулась и неторопливо пошла к остановке. Кира с минуту смотрела ей вслед с ошеломленной яростью, потом развернулась и зашагала к КПП, так зло впечатывая каблуки в асфальт, словно он в чем-то провинился.

Вот уж чего она от Вики совершенно не ожидала! Уж насколько Минина была выдумщицей в детстве, но все ее невероятные истории по сравнению с этой казались скучными научными трудами. Стас ее травит! Ха! Стас Борджиа, тоже мне! Она ведь еще тогда, когда Вика водила ее в больницу, заметила в ее поведении странности, еще тогда уже почти не сомневалась, что подруга влюблена в ее брата, как кошка. И вот вам пожалуйста! Кира ведь уже отлично поняла что Стас иногда умеет быть до безобразия равнодушным. Вот он и стал равнодушным — к Мининой, а та, уязвленная — ведь это она всегда бросала мужиков, а не они ее! — решила поквитаться через лучшую подругу.

Чей-то жалкий голос в подсознании пролепетал, что уж на такое-то Вика бы никогда не решилась, с ней бы она так не поступила — она ведь хорошо знала, что значит для Киры возвращение брата, что Вика говорила серьезно и совершенно искренне верила в то, что говорила, но новый приступ ярости удушил этот голос и подмял под себя.

Когда она пришла на работу, в ней все бушевало. От тихой, незаметной Киры не осталось и следа — она сбежала, а вместо нее в тело, словно в брошенный дом ворвалось нечто совершенно неконтролируемое в своем бешенстве, выбросившее вслед за прежним жильцом моральные принципы и хорошие манеры. За полчаса она успела вдрызг разругаться почти со всеми изумленными коллегами и половиной посетителей из других контор, и так накричала на совершенно ни в чем не повинного Михеева, что тот счел за нужное ретироваться, образно пояснив остальным, что общаться с Сарандо сейчас — все равно, что спасаться бегством от катящегося с горы гигантского ядра, утыканного шипами. Коллеги метафору оценили и почти весь рабочий день старались держаться от Киры подальше и ни о чем ее не спрашивать. А она сидела за компьютером, подтянув к подбородку длинный ворот тонкого свитера, которым закрывала синяки на шее, и пыталась сосредоточиться на работе. Но едва Кира наклонялась над бумагами, щуря глаза, как в ней снова вспыхивала ярость, и буквы окончательно расплывались перед глазами.

Кстати, зрение у тебя ухудшилось?

Ну и тварь!..

А помнишь, как тяжело тебе было проснуться среди ночи, когда прорвало трубу, и Стас будил тебя… и как быстро ты засыпала по вечерам… и что ты видишь на самом деле, Кира, что ты видишь?..

Нет! Ей даже в голову не приходило подпустить Викин рассказ хотя бы на шаг к истине. Ни за что! Ее Стас, ее ворчливо-смешливый Стас, который всегда из кожи вон лезет, чтобы она, Кира, была в безопасности, который всегда обращается с ней, как с маленькой девочкой, который всегда готов ее защитить, который носит ее на руках, а тогда в ресторанчике — как он ударил того полупьяного ублюдка! Нет, этот Стас никогда не причинит ей вреда!

Но ведь ты совсем не знаешь меня. Двадцать лет — это двадцать лет… и ты ведь не знаешь, каким я был все эти двадцать лет. Не знаешь, что я за человек.

…Он кажется каким-то… не странным, нет… он кажется каким-то слишком отдельным…

…Кир, если у тебя вдруг возникнут… какие-то неприятности, если ты… хотя бы почувствуешь, что у тебя что-то не так… Ты ведь скажешь мне, правда?

— Я скажу тебе, — пробормотала она, невидящими глазами глядя на монитор. — Я обязана тебе сказать.

Кира взглянула на свой сотовый, но решила обождать — сейчас Стас еще наверняка был на работе. Ни к чему портить ему настроение прямо сию минуту. Можно подождать и до вечера.

Когда до официального конца рабочего дня оставалось чуть меньше получаса, и большинство женщин уже откровенно поглядывало на часы, к столу Киры подошел Егор, облокотился на него и взглянул на восседавшую за ним девушку с опаской, словно на разъяренную рысь, запертую в очень хлипкой клетке.

— С тобой уже можно безопасно разговаривать? — осведомился он. Кира не повернула головы.

— Что тебе надо?

— Так это больше тебе надо.

Кира, все еще баюкавшая свою ярость, постепенно превращавшуюся просто в злое возмущение, взглянула на него отрешенно, не понимая, что ей может быть надо от Егора и особенно сейчас. И вдруг сообразила, о чем речь, и одновременно с этим увидела в руке Михеева пакет.

— Ты что-то нашел по тем фотографиям, да?!

Егор посмотрел по сторонам, потом легко дернул ее за прядь.

— Пойдем-ка, обкурим это дело, душа моя!

Кира пожала плечами, встала и проследовала за ним на улицу. Выйдя на крыльцо, Михеев оседлал перила, сунул в рот сигарету и, еще не зажгя ее, сказал, покачивая пакетом:

— Прежде, чем начать изливать на тебя потоки информации, я, Кира, хочу знать — откуда у тебя эти фотки? Только, — он сделал упреждающее движение, — не надо мне рассказывать, что ты нашла их под кустом или какой-то дяденька обронил, а ты подобрала!

— А какая, собственно, тебе разница?! — огрызнулась она.

— Разница такая, что из-за них я лишился нескольких связей, да еще и оказался втянут неизвестно во что!