Бледный всадник, Черный Валет

ые насилия и крови, только распаляли воображение подростка, нуждавшееся в сильных стимуляторах и утолении постоянного голода. В десять лет он уже считал, что «ад» – это просто другое название рая. В конце концов, все ведь зависит от точки зрения, разве нет?

Папаша сознательно изуродовал сына; он был уверен, что лишь законченный урод сумеет выжить в уродливом мире. Ему не откажешь в логике, и он преуспел, пытаясь сделать дикаря неуязвимым. Прививка иммунитета против греха – эксперимент, достойный подвижника или грязного авантюриста. В результате восприятие дикаря было непоправимо искажено. Обитая в вакууме, он наделял предметы душами – испорченными или не очень, – которых ему не хватало в его окружении.

Например, он был совершенно уверен в том, что его пистолеты живые. В свое время они служили ему детскими игрушками, а их кровавая история заменила ему сказки. Если верить отцу, когда-то они принадлежали самому Начальнику города Ина. Внешне пистолеты были близнецами, но характеры и голоса у них были, безусловно, разными. Тот, который обычно держала правая рука, – жесткий, своенравный, резкий, обидчивый; левый – вкрадчивый, чуть более тихий, с мягким спуском, «гладкий»; в его повадках было что-то кошачье. Иногда Левый казался дикарю существом женского пола… Папаша жестоко высмеял сына, когда тот заикнулся об этом. С тех пор дикарь предпочитал молчать, но его трепетное отношение к металлическим «брату» и «сестре» нисколько не изменилось.

…Они жили в дикой лесной глуши; забравшись сюда – поближе к сумрачным чертогам Пана, подальше от людей, – отец срубил низкую, темную, тесную избу – укрытие, логово, а не дом. В избу возвращались только затем, чтобы отоспаться и сожрать добытое на охоте. Дикарь вырос тут, постигая тайную и обнаженную жизнь леса, впитывая яд чужих воспоминаний и поклоняясь единственному идолу – металлическому ящику с пистолетными патронами. Получился странный парень – тело отшельника, рефлексы зверя, душа паломника… Папаша даже научил его читать – настолько, чтобы тот мог прочесть объявление о розыске или (не приведи господи!) приговор, – и рассказал, откуда берутся дети. А еще о матери дикаря, которая, по его словам, была городской проституткой и умерла от рака матки.

В четырнадцать лет дикарь приручил волчонка, а в шестнадцать был вынужден застрелить волка, вернувшегося в родные места, чтобы пообедать. С той поры он дружил только со своими пистолетами.

И кто знает, сколько еще времени провел бы дикарь в райских кущах леса, молясь о том; чтобы Патронный Ящик не оскудел, если бы папаша внезапно не умер. Сердечный приступ свалил старика в зарослях папоротника; когда сын подбежал к нему, все было кончено. Остановившийся взгляд был направлен в небо, рот полуоткрыт, губы посинели.

Дикарь не услышал последнего варианта завещания. И это к лучшему; в противном случае ему пришлось бы нарушить предсмертную волю покойного. По его подсчетам, оставшихся патронов могло хватить на год, не больше. Кроме того, в паху у него происходило