Черные сказки про гольф

— И вы обвиняете меня в том, что этим сумасшедшим садистом был я?.. Кстати о сумасшедших…

— Вы считаете сумасшедшим меня, не так ли? Но я не сумасшедший. Знаете, что вас выдало, Грундт? Ваш свинг! Этот уникальный свинг, позволяющий вам побеждать на всех полях, суть удар китайского палача, рубящего голову!

— Хорлер, — попросил Грундт голосом, который он тщетно пытался сделать твердым, — что вы от меня хотите? Ни один судья не даст мне срока за это.

— Даст, Грундт, и этим судьей буду я. Я приговариваю вас отныне не появляться на полях для гольфа и больше никогда не трогать клюшки. При первом нарушении запрета, кровавая история Кантона получит широчайшую огласку в прессе, и у прокаженного будет больше шансов выйти на игру, чем у чемпиона Эли Грундта.

— Как… больше никогда не играть в гольф? — медленно процедил он. — Вы самый беспощадный судья из всех, кого можно вообразить.

— Столь же беспощадный, как „Ворон“ Эдгара По… „Nevermore“! Никогда…

Его ужасное лицо скривилось, и мне показалось, что в его глазах блеснули слезы.

Однажды Эли Грундт, несмотря на предупреждение регулировщика движения, вышел на проезжую часть, когда там проезжал огромный грузовик.

Десять тонн железа проехались по его телу.

Я спас честь английского гольфа, если не мирового гольфа, но не смог спасти свое собственное счастье.

Элизабет Дэвидсон однажды заявила мне раз и навсегда:

— Мой милый Джекки, разорвите ваш брачный контракт или научитесь сносно играть…

Смогу ли я?

Честно говоря, я тайно тренируюсь, коля поленья топором. Но до сих пор мне не удалось овладеть техникой свинга.

Придется ехать в Кантон.

Неуверенной рукой профессор Моэрти нарисовал фигурку, а затем круги и параболы.

— Это — правильная дуга… Это — неправильная… А для настоящего бэксвинга… [20]

Его никто не слушал, и он знал это. К тому же он не собирался заинтересовывать кого-либо теорией бэксвинга, а надеялся только отвлечь внимание, ослабить тоскливую напряженность, охватившую гольфистов, собравшихся в клуб-хаузе.

— Будто эпидемия чумы или холеры, — пробормотал Таккер. — Она никого не волнует, ибо свирепствует в Индии или Китае… Но вдруг она добирается до нас и тогда…

— Куда вы клоните, Так? — спросил Крейн. — Я не понимаю…

— Убийца или Зверь гольф-полей, как его называют, пока расправляется только с игроками клуба Севен Хиллс. Я говорю „пока“, поскольку неизвестно, не выберет ли он завтра жертвой члена нашего клуба Уайт Сэндз?

— Для бэксвинга… — устало пробормотал Моэрти.

— Заткнись, Моэ! — завопил Крейн.

— Пусть продолжает, и хватит говорить о Звере, — промолвил Таккер, и все склонили голову в знак согласия.

В комнату вошли Летти Джейкс и Бесси Мур.

После партии и захода в раздевалку они редко посещали бар, и их появление в этот напряженный момент внесло разрядку.

Моэрти начал энергично рисовать красным карандашом круги вокруг фигурок гольфистов.

Крейн кончиками пальцев изобразил аплодисменты.

— Браво, Летти! На пятой лунке вам едва не удалось загнать мячик одним ударом.

— Пятая… — вмешался в разговор Мастере. — Эта лунка — сама судьба… Даже мне однажды едва не…

Летти Джейке нервно пожала плечами.

— Мистер Таккер, — вдруг сказала она, — вы не проводите Бесси? Ей страшно…

— Конечно… — ответил Таккер. — Мне только этого и хочется…

— Страшно? А почему? — спросил Крейн, имевший привычку совать нос в чужие дела.

Воцарилось тяжелое молчание. Замолчал даже Моэрти, он выронил свой карандаш.

По дороге на бешеной скорости промчались два полицейских автомобиля…

— Из Севен Хиллс? — спросил Крейн.

Дверь распахнулась от удара, и в комнату ворвался раскрасневшийся от бега кэдди.

— Они нашли мертвую женщину у последнего банкера Севена! — крикнул он. — Малышка миссис Мортон собственной персоной!

— Чемпионка клуба, — простонал Крейн.

— Таккер, отвезите Бесси, — умоляюще произнесла Джейкс. — Она вот-вот потеряет сознание.

— Четвертая! — заворчал Крейн. — Боги праведные, вскоре в Севен Хиллсе не останется женщин!

— Боб, — сказал Таккер, повернувшись к бармену, — одолжите мне ваш револьвер.

Бесси Мур тихо плакала, отталкивая стакан с виски.

— Быстрее! Отвезите меня быстрее домой! — умоляла она.

— А вас, Летти, не стоит подвезти? — спросил Крейн.

— Спасибо, я не боюсь, да и живу рядом, — ответила последняя.

Уже темнело, когда Летти вошла за ограду своей виллы.

Окна не светились, но это ее не удивило. Ее не ждали, ибо она сказала, что из Уайт Сэндза отправится прямо в Лондон. Она пересекла розарий и увидела, что дверь гаража открыта, а сам гараж пуст. На машине, должно быть, уехал ее брат Фред.

А служанка Тилли, почувствовав, что у нее развязаны руки, отправилась в деревню на свидание с возлюбленным.

„Привел ли Фред Кинга?“ — с неудовольствием спросила она себя.

Кинг был громадным догом, страшным зверем, который стоил любых охранников мира. Ей хотелось, чтобы он, сопя, подбежал к ней, с радостно горящими глазами. Но его тоже не было.

В холле Летти остановилась, заинтригованная непривычным запахом. Она была очень чувствительна к запахам, некоторые из них делали ее больной, как тот, что стоял в прихожей.

„Фред не курит, он такой маньяк, что не потерпел бы, если бы в доме раскурили трубку“, — подумала она.

Она почти крадучись вошла в гостиную, словно угадывая там чье-то присутствие. Она почти ожидала, что произошло — люстра не зажглась, когда она повернула выключатель.

— Не двигайтесь, мисс Джейкс, — раздался глухой голос. — Мой револьвер нацелен на вашу голову.

Зверь гольф-полей пробрался к ней в дом.

— Мисс Джейке, — продолжил голос, — я не хочу показываться и не сделаю этого… Ведите себя спокойно и протяните мне ваши руки. Я хорошо вас вижу из-за штор, за которыми стою, и ни одно ваше движение не ускользнет от меня.

Сегодня вечером гольф-клуб Севен Хиллс закроется навсегда; четырех смертей достаточно для этого. Затем настанет черед Уайт Сэндза. Его чемпионка откроет серию, которую я быстро закончу.

Я не питаю к вам никакой злобы, как не питал ее и к тем гольфисткам, которые погибли от моей руки. Я ненавижу только гольф!

Почему? Должен объяснить вам свое поведение, и жаль, что не смог объяснить его своим предыдущим жертвам.

Быть может, вы ощутите философское удовлетворение, зная, что ваша смерть не будет бесполезной.

Ах, мисс Джейке, мне тоже хотелось бы играть в гольф!.. Я начал скромно с мини-гольфа по три шиллинга за час и потерпел поражение… Надо мной посмеялись, я был так неловок.

Я видел, как играете вы… Вы действительно сильны. Два часа назад… вам почти удалось сделать… как вы называете это? А вот — лунку за один удар! [21] Я восхищался вами, но почти одновременно ненавидел, впрочем это последнее чувство оставило меня. Вы умрете от руки человека, который не испытывает к вам ни ненависти, ни злобы… Позвольте мне сначала положить трубку и…

Летти слушала эту речь, произносимую монотонным почти мягким голосом, и удивлялась отсутствию страха, который следовало испытывать в столь чудовищной ситуации. Ее подсознание подсказывало, что бояться нечего. Несколько мгновений назад она услышала тихий шум — мягкие, бархатные шажки, которые она могла бы сравнить с надвигающейся грозой.

В полутьме гостиной она заметила колыхание шторы, за которой прятался убийца. В это мгновение он, наверное, отложил в сторону трубку с гнусным запахом и готовился выстрелить.

Вдруг на уровне пола она подметила змеиное движение, темное тело скользнуло вперед и зажглись два зеленых пламени, два ужасных тигриных глаза..: