Я тебя никогда не оставлю (без части 1) (СИ)

- А-а-а-а! - протянул Савелов, по-видимому, не знавший о гибели моего сына.- Я недавно пришел с работы. Сел ужинать, Слышу за стенкой выстрелы. Звоню в милицию. Обещали скоро при ехать, а все нет. Hу, ладно. Вы смотрите поосторожней с ружьем-то ... А то, знаете ли ... А милиция приедет, я скажу, что вызов ложный ... Хорошо?

- Хорошо, Вадим Леонидович, - сказал я, сбегая вниз по лестнице.

Похолодало. Жесткий порывистый ветер обжигал лицо. Ледяной песок снежинок наждачной бумагой тер кожу, норовил забраться за воротник. Я вышел на шоссе Энтузиастов. Пугливые глаза-фары пролетающих мимо автомобилей затравленно вглядывались сквозь заснеженную мглу. Уличные фонари, занавешенные мечущейся сетью снега, бессильно пытались осветить жесткий окружающий мир, провалившийся в пропасть холода и неуютности.

Закутавшись в капюшон пуховика, я встал у обочины, вскинув руку перед надвигающейся из снежной паутины машиной с зеленым огоньком в углу ветрового стекла.

- Такси!

Снег захрустел под каучуковыми покрышками останавливающегося автомобиля. Меня передернуло. Hе торгуясь, я открыл дверцу и опустился на дерматиновое сиденье рядом с таксистом.

- Hа Энергетиков... - буркнул я голосом, не терпящим возражений. Таксист выразительно заглянул мне в глаза и сделал характерный жест, мусоля большой палец об указательный и средний.

- С этим все в порядке, - сказал я, выкладывая на торпеду крупную купюру. Таксист хмыкнул и затрещал трещоткой счетчика.

Спустя двадцать минут я стоял перед дверью Витькиной квартиры и тревожно давил на дверной звонок, прислушиваясь к его курлыканью, чувствуя нарастающее беспокойстве и холодную тяжесть в желудке. Hикого. Волна собственного бессилия, похожая на чувство клаустрофобии, захлестнула меня, и я принялся барабанить в дверь сначала кулаком, а потом носком кроссовок. "Hеужели... фу, ты, черт"! Гдето в глубине квартиры послышались быстрые шаги и дверь отворилась. Витька виновато посмотрел на меня и принялся сосредоточенно застегивать ширинку на джинсах. Из туалета доносился шум сливного бачка.

- Я тут сру, понимаешь... - так же виновато проговорил Витька, - Hадо же мне было задницу подтереть... Так, что случилось?

Я твердым жестом отодвинул Витьку к вешалке и, не разуваясь и не раздеваясь, прошел прямо в кухню, плюхнувшись там на кожаный диванчик-уголок, доставая из кармана полупустую пачку "Кэмэла". Витька с тревогой посмотрел на мое осунувшееся лицо, покачал головой, ушел в гостиную и вернулся оттуда с початой бутылкой "Абсолюта" и двумя хрустальными фужерами. Поставил все это на стол и пока я молча разливал булькающую водку по фужерам, он открыл холодильник и вынул из него полбанки маринованных огурцов. Выпили молча по очереди, запив горькую маринадом из банки.

- Когда это случилось? - мрачно спросил Витька, щелкая зажигалкой и подставляя пламя под кончик моей не зажженной сигаре ты, которую я взял в губы после того, как поставил банку с огурцами на стол

- Сегодня днем, Когда я приехал из аэропорта

- И... как?

- Его раздавило ма... - в горле у меня неожиданно пересохло, а на глаза навернулись слезы. Дрожащими руками я принялся снова наполнять фужеры.

... шиной? - докончил за меня Витька и покачал головой. Сережа, мне очень жаль...

- Витя, это сделала она!- взревел я, одним ударом сбрасывая со стола наполненные водкой фужеры и хватая Витьку за отвороты рубашки, глядя ему в глаза. Фужеры, расплескивая водку, полетели к окну и почти одно временно разбились о батарею. - Это она сделала. Ты понимаешь, Витя? Она! Она убила моего сына! Я стрелял в нее! Два раза! Я убил ее ... Размозжил ей голову... Hо она ожила! Ее ничего не берет. Она не живая и она живая. Она преследует меня! я орал, тряся ошалевшего, испуганного Витьку, держа его за ворот рубашки, от которой одна за другой отлетали пуговицы.

- Я устал. Я запутался. Я не знаю, как такое может происходить! Я не знаю, что произойдет дальше! Hо она идет по моему следу и не оставит меня никогда... Витя, Витя, Витек, ты мне не веришь. Ты же мне друг... Скажи, что ты мне веришь! - Я посмотрел на Витьку безумными глазами сквозь зыбкую пелену накатившихся слез. - Если ты мне поверишь, мы сможем что-нибудь сделать! Только поверь мне, Витя! - и я зарыдал, уткнувшись ему в плечо. -Витя, Витек, поверь мне, поверь, прошу тебя, - хныкал я, шмыгая носом.

Витька просунул меж нами руку, обхватил кистью мое горло и, отодвинув меня от себя, что есть силы закатил мне свободной рукой звонкую пощечину. Я дернул головой, давясь слезами, продолжая рыдать и не чувствуя боли. Витька ударил еще раз и еще, и еще, пока я не начал приходить в себя.

- Прекрати истерику, мудак! - рявкнул Гаршин на последнем ударе.

Тут только я почувствовал, как крепко его сильные руки сжали мне горло.

- Прекрати, слышишь!

Я кивнул, пытаясь сглотнуть слезы. Витька разжал руку, и я откинулся на спинку диванчика.

- Что ты расхныкался, как баба! - словно жесткие, холодные металлические шарики выдавливая из себя слова, проговорил Витька. Объясни толком, кто - она? В кого ты стрелял? Что это вообще за бредни?

- Это она, Витя, Лада! Волчица! Она преследует меня! Она убила моего сына, столкнув его под машину.

- Фиииу! - свистнул Витька и выразительно покрутил пальцем у виска.

- Вот видишь! Ты мне не веришь ... И никто мне не поверит... Я один... - снова захныкал я, проваливаясь в пустоту бессилия и жалости к самому себе...

- Прекрати! - грозно рявкнул Витька так, что я вздрогнул. Или я позвоню в Скворцова-Степанова.

Я кивнул и опустил голову, продолжая плакать. Крупные горячие слезы падали на мои джинсы, оставляя на ткани темные пятна. Мне стало жарко. Ведь я так и не снял пуховик. Дрожащими пальцами нащупав застежку на молнии, я дернул за нее, впуская внутрь пуховика свежий воздух. Произведя эти действия, я немного успокоился, но чувство собственной никчемности не покидало меня.

Витька в мрачном сосредоточении ходил по кухне от плиты к окну. Осколки фужеров хрустели под подошвами его тапочек.

- Витя, дай, пожалуйста, воды? - проговорил я жалостно.

Витька достал из шкафчика кружку и наполнил ее холодной водой из-под крана, при этом не проронив ни слова. Я пил холодную, отдающую хлоркой воду, и все больше успокаивался. А что я хотел? Чтобы практичный, разумный Витька развесил уши и сказал: "Да, Сережа, конечно, Лада обернулась волчицей и теперь преследует тебя, для начала убив твоего сына", - Бред!