Тайны холодных стен (СИ)

Сергей Алексеевич Бергер

Тайны холодных стен

Глава 1 Плод ночной охоты

На северо-западе Англии, практически на границе с Шотландией простирается небольшой индустриальный городок Карлайл, выросший среди многовековых сосен, угрюмо смотрящих в небо. Среди сосен, которые знали так много об этом мире. Но ничего не могли рассказать.

Днем город жил обычной жизнью — утренний зябкий воздух разрывался от звука соборного колокола. В это время жители вставали со своих кроватей, чтобы отправиться на работу. Основную часть горожан составляли рабочие с местной текстильной фабрики, фермера, рыночные торговцы. Отправляясь на работу, они будили город стуком ботинок, ударяющихся о каменные дорожки. Их встречали яркие солнечные лучи и запах свежей выпечки, который густым ароматным шлейфом проникал на главную площадь из местной пекарни.

Дочь пекаря, девочка двенадцати лет, наблюдала с интересом за рабочими, из окна пекарни, облокотившись на старый деревянный подоконник. Сегодня было прекрасное воскресное утро, потому все дети свободные от уроков бежали прочь от надзора и, вооружившись палками, сражались между собой в паре метров от центральной площади. Малышка слегка вздохнула, вспомнив ссору со своими подругами и потому, в свой выходной она вынуждена сидеть дома, помогая родителям.

— Папочка, я могу тебе помочь?

— Нет, Элли. Но если тебе уж так не хочется сидеть, сложа руки, то возьми в подвале корзину и отправляйся за грибами. Говорят, грибы полезли сильнее прежнего после вчерашнего дождя. — Полноватый пекарь дружелюбно улыбнулся, потерев свои густые усы.

Элла кивнула и, оторвавшись от подоконника, отправилась в подвал, захватив коробок спичек. Деревянная дверь со скрипом отворилась, словно дав сварливым голосом согласие на вход. В подвале пахло сыростью и мукой. Девочка мужественно спускалась вниз, стараясь не рисовать в своих фантазиях монстров, что мог хранить темный подвал, который она едва освещала зажженной спичкой. Огонек испуганно дрожал от дыхания девочки, пока она, наконец, не нашла старую плетеную корзину. Схватив ее, малышка скоро выбежала из подвала, боясь собственных шагов, которые сзади раздавались громогласным эхом.

— Какая же ты трусиха. — Пекарь увидел лицо девочки и рассмеялся. — Ты словно привидение там увидела. Хватит прохлаждаться, отправляйся в лес.

Слегка обидевшись, девочка потерла носик и вышла.

Повесив корзинку на руку, Элла прогулочным шагом, пошла сквозь торговые ряды. Торговцы что-то кричали, махали руками, зазывая к себе клиентов. На базаре было большое количество разных мясных продуктов, овощей, фруктов, одежды, домашней утвари. Девочка увлеченно рассматривала торговые ряды, напевая себе под нос одну из тех песенок, что пела ее мама, когда была еще жива. Дальше торговых рядов шли четырехэтажные дома, которые еще сотню метров преследовали Эллу своим стеклянным взглядом. Редко по дороге можно было встретить грязного бродягу, просящего милостыню, женщину с коляской, отправляющуюся на базар за продуктами или старуху, сварливо кричащую на мальчишек, веселящихся у подножья домов.

Совсем недалеко высился собор, распахнув добродушно свои двери перед прихожанами и монахами. Потрепанный временем, он стоял здесь, казалось, с начала времен. Но, тем не менее, не терял своей популярности с годами, а лишь приобретал ее. Словно люди не видели в жизни утешения большего, чем вера.

Элла вспоминала воскресные службы с легким недовольством и тоской. Недовольством сложившимся, из-за непонимания таинства, происходящего внутри. Она лишь знала, что это правильно. Так внушала её мать, и воспоминания о ней рождали в душе девочки тоску.

До конца дороги собор провожал девочку своей каменной башней с колоколом, что возвышалась над крышами домов, наблюдая за городом.

Вдали, за черепицами крыш, переливался яркой зеленью лес. Лучи солнца, сталкиваясь с листьями на деревьях, падали на землю мягким салатовым светом. Девочка вдохнула чистый воздух, в нем ощущался легкий запах хвои и прелой листвы, заставляя малышку вновь вспомнить раннее детство и походы в лес. В корзинке у Эллы лежал нож, которым следовало срезать гриб под самый корень, как ее учили. Она опустилась чуть ниже и принялась исследовать листву, под которой прятались шляпки заветных грибов. Однако, словно какая — то неведомая сила поманила ее взгляд в сторону.

Там, чуть дальше леса виднелся дом. Он находился в двухстах метрах от леса. И, потому не требовалось усилий, чтобы рассмотреть его. Здание, подобно меловой горе, гордо выделялось на фоне леса. Словно хвастун, оно бесстыдно выпячивало свою грудь, обращая к себе всеобщее внимание, зазывая всю округу к себе на порог.

Городские легенды порождали прозвища для этого места: «Особняк Дракулы», «Замок Смерти» и прочие примитивные названия. Единственное, что объединяло все эти имена — это чувство панического страха. Это место, словно само хотело отгородиться от всех вокруг. Своим расположением, атмосферой, которой буквально был пропитан воздух. По городу ходили разные слухи:

Одни твердили, о присутствии там потусторонних сил, другие о псевдорелигиозных культах, прочие же говорили, что туда стекаются души всех погибших не своей смертью жителей города.

Сплетни порождала история одного из хозяев Луэльского особняка. Еще в тридцатых его обвинили в убийстве трех женщин. Сошедший с ума мужчина получал нездоровое удовольствие, всякий раз, когда слышал мольбы, издаваемые истязаемыми девушками. Объектами его вожделения часто становились блудницы, которых он приглашал к себе в гости. Впоследствии, вдоволь насытившись их мучениями и изнасиловав, изверг лишал их жизни. Последней из четырёх жертв, каким-то чудом удалось сбежать и доложить о происшествии, после чего Руфуса Макгроу поймали, судили и повесили. Эта история приобрела большую огласку в стране и со временем, видоизменившись, стала легендой. Набожные горожане до сих пор верят, что если слишком близко подойти к особняку, все еще можно услышать женский плач и мольбы о помощи.

И именно этот дом сейчас неотвратимо притягивал Эллу к себе в сети, подобно сиренам, заманивающим к себе моряков, зазывая своими песнями. Она шла как под гипнозом, ноги сами вели ее к белому великану. С приближением, он казался все больше и больше. Музыка в ее голове вела ее до тех пор, пока не прервалась хрустом сухой ветки под ботинком. Кроны деревьев оживились, и черные вороны, засидевшиеся на своих удобных сучьях, в панике разлетелись в разные стороны, издавая раздраженное карканье. Девочка опустила глаза и истошно закричала, да так, что уже не было слышно ворон. Прямо у ног лежал человек, глазницы его были пусты, и полости заполняли лишь трупные черви, копошащиеся и сплетающиеся между собой, поедая остатки тлеющей плоти, которая издавала омерзительный запах, сравнимый, разве что, со сточными водами. Тело лежало, распластавшись на земле, наполовину покрытое гнилой листвой. На лице застыла гримаса обреченного ужаса. Девочка заплакала, судорожно оглядываясь по сторонам, и выронила корзинку. Та упала, прямо у руки мертвого человека и она приподнялась, пытаясь схватиться за корзину, полусгнившими пальцами. Точь-в-точь как утопающие хватаются за спасательный круг.