Месть инвалида

"слабостей" полковника сострадание не значится. Не значатся там и прочие "слюни", мешающие мужчине жить и побеждать.

Полковник поискал взглядом, на что бы присесть. По понятным причинам в конуре сержанта не было стульев. В конце концов полковник опустил свою сухую задницу на стол, не побрезговав грязной клеенкой.

- Плохи твои дела, сержант, - сказал он, просто констатируя факт.

Сержант медленно кивнул. Одно утешало его - близость пушки, до которой было легко дотянуться и которую он мог достать в любой момент, чтобы покончить со всем этим представлением. Он не был мазохистом, однако полковник всегда немного гипнотизировал его. И восхищал, если уж на то пошло, - как предельное, неискоренимое, непобедимое зло. Гнуснейшая ложь становилась правдой, стекая с его губ; грязные оскорбления звучали призывом в его устах ("Вперед, говнюки! Вперед, козье племя!") - и "сынки" шли в бой и подыхали за извращенную "правду" и растоптанную сапогами "веру"...

- Я попробую угадать, - продолжал полковник. - Тебе недолго осталось, верно? Кажется, ты уже подумывал о том, чтобы... - Он поднес указательный палец к виску и щелкнул языком.

- Убью тебя, сука... - проскрежетал сержант, потянувшись за пистолетом.

Полковник даже не шевельнулся.

- Успеешь, - спокойно сказал он. - Сначала выслушай. У меня есть для тебя работа, сынок. Постоянная работа. Нечто исключительное. Мне нужны проверенные, крепкие парни...

Инвалид горько усмехнулся. Его ухмылка не ускользнула от внимания полковника.

- Я имею в виду не это. - Он ткнул пальцем в инвалидное кресло. - Я ведь видел тебя в деле, сержант. Ты еще не забыл? - Теперь он поднес палец к лицу сержанта и постучал им по его лбу. - У тебя здесь есть кое-что. То, что важнее снарядов и бомб. Ты умел принимать непредсказуемые решения. Благодаря этой способности ты выжил там, где не выжил бы никто...

Сержант едва не застонал, сцепив зубы. "Никто? А как насчет тебя, сука?!" - подумал он, но понимал, что спрашивать вслух бессмысленно. И почему он до сих пор медлит? Чего ждет? Всех делов-то - достать пушку и нажать на спуск! И наслаждаться видом полковника с дырой в голове...

Мало! Чертовски мало! Сержант жаждал большего, гораздо более страшной мести. Не важно, кто их них двоих на самом деле заглотил крючок, обречены оба. Сержант приговорил обоих. Пуля, в сущности, милосердна. Она не пытает, а обрывает пытку (если, конечно, это не плевок из "сорок пятого" в набитый жратвой живот - но и тогда агония длится лишь несколько часов). Сержант понимал, что даже пуля или смертельное ранение не сотрут выражение самоуверенности с лица полковника, не уничтожат его опасного безумия. Тот подохнет красиво. А сержант хотел, чтоб полковник увидел ад еще при жизни и молил о смерти, как об избавлении.

- Продолжай! - процедил сержант сквозь зубы.

Полковник выложил карты на стол. Все до единой, включая козырного туза. Пожалуй, это был первый случай, когда сержант знал, что ожидает его в конце. Но разве еще пару минут