Лаборатория Дубльвэ

у дому по легкому и узкому пешеходному мостику, переброшенному через дорогу на высоте второго этажа. Лифт спустил ее с мостика возле самого дома, другой лифт поднял на пятый этаж, в коридор, широкий и длинный. Вот и дверь ее квартиры. Она не заперта: кражи давно отошли в область преданий.

Во внутреннем стенном ящике возле двери Нина нашла ужин, заказанный ею в "Гастрономе", взяла горячей воды, которая всегда была наготове в чистой, как лаборатория, кафельной кухне, заварила чай и принялась ужинать в своей уютной столовой. Рядом - рабочий кабинет с удобным письменным столом из черного дуба, с мебелью, обитой коричневой кожей. Тут же в шести вместительных шкафах помещалась библиотека девушки. Пол был устлан мягким ковром. Стены оклеены легко моющимися обоями темно-коричневого цвета. Стены спальни, наоборот, были светлые, почти белые, с серебристым узором, яркий свет заливал все уголки спальни. Посреди комнаты на ковре - синяя кровать с белоснежной постелью, в углу - туалетный столик с зеркалом в синей раме, возле кровати - два легких синих стула. Последняя небольшая комната служила то комнатой для приезжающих - здесь стояли два дивана, то лабораторией - в нескольких стенных ящичках помещались химикалии, микроскоп, инструменты для биологических опытов, то просто "рабочей комнатой". Ящики помещавшегося в углу простого стола были наполнены разными столярными и слесарными инструментами и материалами. Нина в шутку называла иногда эту комнату еще и "зимним садом". Возле окна на столе находился японский карликовый сад с толстыми деревьями двухсотлетнего возраста, но всего двадцати-тридцати сантиметров высоты.

...С ужином кончено. Остатки отправлены в мусоропоглотительную трубу. Руки вымыты. В кондиционной установке повернута ручка, чтобы усилить обмен воздуха и проветрить комнату после ужина, телефон включен. И в тот же момент Никитина слышит голос Зайцева. Она может разговаривать с ним, не беря в руку телефонной трубки и продолжая спокойно сидеть в мягком кресле: репродуктор и микрофонная установка на столе хорошо переносят звуки в ту и другую сторону.

- Нина! Я говорил с тобой, но ты не отзывалась.

- Аппарат был выключен. Не люблю разговаривать с цыплячьим крылышком в руке.

- Скажи мне, чем кончилось ваше расследование по делу об отравлении Прониной? И какому наказанию подвергнут преступник? Наверно, добрейший Леонтий Самойлович у этого Рябинина все колбы перебил?

- И колбы и ребра,- смеясь, ответила Нина и рассказала о поездке к Рябинину.

- А каково твое решение: попробуешь еще поработать с Лавровым или останешься с Сугубовым?

- К Лаврову мне теперь переходить незачем. Остаюсь у Сугубова.

- Очень рад... Сегодня вечером никуда не идешь? Нет? Ну, до свиданья! - И голос Зайцева умолк.

Нина поднялась, прошла в кабинет, села за стол и раскрыла толстую книгу. Многочисленные микроскопические фотоснимки вдоль широких полей книги поясняли почти каждую строчку. Пристроив аппарат, проецирующий эти рисунки в увеличенном виде