Мёртвая зона

– Мы что-нибудь придумаем… – предложил Чак.

– Например?

– Ну… скажем ему… в общем, сочиним какую-нибудь историю…

– То есть наврем? Нет, я на это не пойду, даже не проси, Чак.

– Ладно, – кивнул Чак.

– Нам лучше поторопиться, – заметил Роджер. – Уже без четверти пять. В Сомерсворт поедем на «мерседесе».

3

В пять сорок, войдя в ресторан, они увидели Брюса Кэррика, его владельца и управляющего, за барной стойкой. Джонни прочитал на дверях объявление: «С 19.00 ресторан закрыт для банкета. Ждем вас завтра». У него сжалось сердце.

Нельзя сказать, что в баре у Кэррика было много работы. Несколько рабочих пили пиво и смотрели выпуск новостей, да три пары потягивали коктейли. Брюс выслушал Джонни, не скрывая изумления и со скептическим видом.

– Как, вы сказали, вас зовут? Смит? – уточнил он.

– Да.

– Мистер Смит, давайте отойдем к окну.

Он подвел Джонни к окну в вестибюле возле гардероба.

– Посмотрите в окно, мистер Смит, и скажите, что вы видите.

Джонни выглянул, хотя и знал, что увидит: на запад уходило шоссе, подсыхавшее после недавнего мелкого дождика. Небо расчистилось, и грозовых туч на нем не было.

– Сейчас ничего, но…

– Никаких «но»! – оборвал его Брюс Кэррик. – Знаете, что я думаю? Если честно? Я думаю, что у вас проблемы с головой. Почему вы выбрали меня для своих фантазий, я не знаю и не хочу знать. Но если вы не очень торопитесь, я скажу вам пару слов. За эту вечеринку выпускники заплатили мне шестьсот пятьдесят долларов. Они наняли отличную рок-группу из Мэна. Еда уже в морозилке и ждет, когда ее разогреют в микроволновке. Салаты тоже готовы и охлаждаются. Спиртное оплачивается отдельно, но большинство выпускников уже старше восемнадцати и могут пить что хотят… А сегодня они точно не станут себя ограничивать, и их трудно осудить, потому что школу заканчиваешь раз в жизни. Думаю, сегодня за выпивку я легко выручу пару тысяч долларов. Я нанял еще двух барменов, обслуживать гостей будут шесть официанток и метрдотель. Если я отменю заказ, то потеряю весь вечер, да еще придется вернуть шесть с половиной сотен, полученных мной за еду. У меня не будет даже обычных посетителей, потому что объявление висит здесь целую неделю. Вам все ясно?

– У вас тут установлены громоотводы? – поинтересовался Джонни.

Кэррик всплеснул руками.

– Я рассказываю ему, что к чему, а он талдычит о громоотводах! Да, у меня установлены громоотводы! Лет пять назад сюда заезжал парень, который наговорил с три короба о том, что я сэкономлю на страховке, если установлю громоотводы. Я купился на его слова и установил! Довольны? Господи Боже! – Он перевел взгляд на Роджера и Чака. – А вы куда смотрите? И почему не держите этого психа взаперти? Вам лучше уйти! У меня много работы.

– Джонни… – начал Чак.

– Оставь, – вмешался Роджер. – Пошли. Спасибо, что уделили нам время, мистер Кэррик. Благодарим за радушие и понимание.

– Не стоит благодарности. Что за люди?! – С этими словами Кэррик вернулся в бар.

Они вышли на улицу. Чак с сомнением взглянул на безоблачное небо, а Джонни, опустив глаза, направился к машине, чувствуя себя раздавленным и униженным. В висках стучала боль. Роджер остановился и, сунув руки в карманы, разглядывал длинную пологую крышу.

– Куда ты смотришь, пап? – спросил Чак.

– Здесь нет никаких громоотводов, – задумчиво произнес Роджер Четсворт. – Никаких!

4

Они устроились в гостиной особняка, и Чак, взяв трубку телефона, нерешительно посмотрел на отца.

– Вряд ли кто-то захочет менять свои планы в последнюю минуту, – сказал он.

– Планы у всех одни – отпраздновать событие на стороне, – возразил Роджер. – Они с таким же успехом могут сделать это здесь.

Чак, пожав плечами, начал набирать номер.

В конце концов примерно половина пар, которые собирались отпраздновать окончание школы в «Кэти», решили поехать к Четсвортам, что стало для Джонни полной неожиданностью и приятно удивило его. Наверное, часть приехала сюда, решив, что у Четсвортов будет интереснее, да и выпивку давали бесплатно. К тому же «сарафанное радио» разносило новости очень быстро, а родители многих выпускников были на приеме у Четсвортов. В результате Джонни весь вечер чувствовал себя экспонатом витрины, которую все с любопытством разглядывали. Роджер с непроницаемом лицом устроился в углу на табурете и пил мартини с водкой.

Без четверти восемь он пересек огромный зал, занимавший три четверти первого этажа, наклонился к уху Джонни и, перекрывая рев колонок, разносивших по округе песню Элтона Джона, прокричал:

– Может, поднимемся наверх и сыграем партию в криббидж?

Джонни благодарно кивнул.

Шелли писала письма на кухне. Когда они вошли, она подняла глаза и улыбнулась:

– А я уж решила, что вы как настоящие мазохисты проторчите там всю ночь. По правде говоря, вы там не нужны.

– Мне жаль, что так получилось, – сказал Джонни. – Я понимаю, это кажется безумием.

– Не стану кривить душой и объективности ради соглашусь с этим, – улыбнулась Шелли. – Но я не возражаю против того, что у нас собрались ребята, и даже рада этому.

Роджер пошел в гостиную искать доску для криббиджа. Вдалеке послышались раскаты грома. Джонни обернулся. Шелли заметила это и снова улыбнулась:

– Пройдет стороной. Немного погремит и чуть покапает.

– Наверное.

Шелли подписала письмо, вложила в конверт, запечатала и наклеила марку.

– Вы действительно что-то почувствовали, Джонни? – спросила она.

– Да.

– Вы просто отключились на мгновение. Наверное, из-за неправильного питания. Посмотрите, какой вы худой, Джонни. Это могла быть галлюцинация, верно?

– Едва ли.

Вдалеке снова послышались раскаты грома.

– Но я очень рада, что Чак дома. Я не верю в астрологию, хиромантию, ясновидение и все такое… но я рада, что он дома. Он – наш единственный ребенок… Вы наверняка думаете, что ребенком его вряд ли кто-то сейчас назовет, но я хорошо помню Чака в коротких штанишках на карусели в городском парке. Отлично помню. И так приятно быть рядом, когда он прощается с детством.

– Чудесно, что вы так думаете.

Слова Шелли так тронули Джонни, что на глаза навернулись слезы. В последние шесть-семь месяцев ему было трудно сдерживать эмоции.

– Вы очень помогли Чаку. Я говорю не только о чтении, а вообще…

– Я привязался к нему.

– Да, я знаю.

Роджер вернулся с доской для криббиджа и транзисторным приемником, настроенным на местную радиостанцию. Передавали классическую музыку.

– Небольшое противоядие от Элтона Джона, «Аэросмит», «Фогхэт» и иже с ними, – сказал он. – По доллару за партию, Джонни?

– Годится.

Роджер сел, потирая руки.

– Домой вы вернетесь нищим, Джонни.

5

За криббиджем время летело быстро. Между партиями один из них спускался вниз, чтобы удостовериться, не устроены ли пляски на бильярдном столе и не уединилась ли какая-нибудь парочка в укромное место, где никто не мешает предаться любви.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этой ночью никто в моем доме не забеременел! – рассмеялся Роджер.

Шелли отправилась в гостиную с книгой. Каждый час музыка прерывалась на выпуск новостей, и Джонни отвлекался и слушал. Но о «Кэти» в Сомерсворте ничего не сообщалось ни в восемь, ни в девять, ни в десять.

Прослушав десятичасовые новости, Роджер осведомился:

– Не пора ли вам подкорректировать ваше предсказание, Джонни?

– Нет!

Бюро прогноза погоды обещало отдельные грозы, которые должны прекратиться к полуночи.

От характерного уханья баса «Гарри Кейси и Саншайн Бэнд» пол под ногами подрагивал.

– Становится шумно, – заметил Джонни.

– Да пусть их! – махнул рукой Роджер. – Они уже здорово напились. Спайдер Пармело отключился и валяется в углу, а на него водрузили поднос с пивом. Представляю, как с утра у них будет трещать голова. Помню, на моем выпускном вечере…