Сотрудник гестапо

- А разве вы сами не догадываетесь?

- Представьте себе, нет.

- Припомните, с кем вы меня видели однажды вечером на перекрестке?

- С какими-то двумя мужчинами, которых встретил впервые.

- Но вас один из них узнал. Когда-то вы оказали ему большую услугу.

- Какую именно?

- Потерпите несколько минут. Сейчас мы придем, и я вам все объясню.

Мария Левина оказалась приветливой и гостеприимной хозяйкой. Усадив гостей за стол, она поставила перед ними большую вазу с яблоками. Дубровскому показалось, что Мария была заранее предупреждена о его приходе. Поминутно поправляя рукой спадавшую на лоб челку каштановых волос, она без боязни поведала о своей радости по поводу освобождения города Белгорода.

- Мы ведь с Ольгой родились и выросли в этом городе. Вместе окончили два курса индустриального института,- сказала она.

Вскоре Мария застенчиво извинилась за то, что должна ненадолго уйти, и торопливо выбежала из квартиры.

- Что-нибудь случилось? - спросил Дубровский у Ольги.

- Нет, ничего. Просто нам лучше поговорить вдвоем.

- И Мария знает, о чем будет этот разговор?

- Нет. Она думает, что я влюблена и хочу с вами побыть наедине.

- Прекрасно. Так о чем же вы мне хотели рассказать?

- Вы помните Шведова?

- Какого Шведова?

- Которому вы помогли бежать из гестапо.

- Он сам рассказал вам об этом?

- Естественно. Вы же мне ничего такого не говорили.

- Ну, допустим, помог. И что из этого следует?

Ольга Чистюхина пытливо заглянула в глаза Дубровского и, помолчав немного, сказала:

- Мы долго обсуждали ваш поступок и пришли к выводу, что вы заслуживаете внимания…

- Кто это «мы»? И какого внимания заслуживаю я?

- Если вы не будете меня перебивать,- то все сейчас поймете.

- Хорошо!

- Так вот. Здесь действует подпольная организация. От ее имени я беседую с вами. Мы не собираемся выяснять, что привело вас на службу к немцам. Пусть это останется на вашей совести. Мы не знаем, чем вы руководствовались, распорядившись поместить Шведова в ту камеру и подсказав ему о решетке и о побеге. Возможно, в вас заговорила совесть? А.может, вас испугали успехи Красной Армии и вы решили искупить вину перед Родиной? Повторяю, сегодня нас это мало интересует. Когда-нибудь откроетесь сами. Но, оказав услугу товарищу Шведову, вы могли бы помогать нам в дальнейшем.

- А не слишком ли опрометчиво вы поступаете?

- Нет. Мы так не думаем. Ведь кроме помощи Шведову вы помогаете и мне.

Вскинув брови, Дубровский вопросительно посмотрел на Ольгу.

- Да-да! Не удивляйтесь. Вы же не донесли на меня, когда узнали о недостаче бланков на бирже труда!

- На какую же помощь вы рассчитываете?

- Сегодня нам важно ваше принципиальное согласие. В дальнейшем вы будете поддерживать связь только со мной. Я буду передавать вам наши просьбы, и только мне вы будете сообщать интересующие нас сведения.

- А какие гарантии?

- Советскому командованию будет известно о вашей помощи.

- Я не о том. Где гарантия, что ваши товарищи меня не выдадут немцам при определенных обстоятельствах?

- Вас здесь никто не знает. А нам, при определенных обстоятельствах, как вы только что выразились, выгоднее молчать, нежели называть ваше имя. Ведь, находясь на свободе, вы сможете помочь нам больше, чем оказавшись в одной камере с нами.

- Это логично.

- Так вы согласны?

- Да! Попробую помогать вам по мере сил и возможностей. Начну прямо теперь. Я не спрашиваю, к какой организации вы принадлежите, но думаю, что вам небезынтересно было бы знать, что в тайной полевой полиции известно о существовании в Сталине партизанской организации.

- Откуда вы знаете, что такой отряд существует?

- Вот видите, я назвал это организацией, а вы совершенно точно определили, что это отряд.

- Не будем играть в кошки-мышки. Нас действительно интересует, откуда немцам известно о существовании такой организации.

- Несколько дней назад в тайную полевую полицию доставили двух членов этой организации. Их задержали между Макеевкой и Харцизском. Они пробирались к фронту. Один из них признался, что шли в Ростов с донесением к майору Передальскому.

Ольга нахмурилась. Немного помолчав, она глухо проговорила:

- Возможно, такой отряд существует. Правда, мне о нем ничего не известно. Быть может, это ложные показания?

По тону, каким она это сказала, Дубровский понял, что попал в точку.

- Вы помните фамилию того, который назвал майора Передальского? - отрывисто спросила она.

- Нет. Я не знаю ни того ни другого.

- Откуда же у вас такие сведения?

- Мой сослуживец, следователь ГФП, поделился со мной итогами своей работы. Он чех и впервые услышал фамилию Передальский. Вот и спросил меня, бывают ли у русских такие фамилии. А насчет партизанского отряда подтверждает и другой человек…

- Кто? - резко перебила его Ольга.

- Немецкий дезертир, бывший гренадер СС Ганс Унгнаде, который, если ему верить, поддерживал связь с этой подпольной организацией.

- Что еще говорит этот Ганс?

- Теперь уже ничего не скажет. Вчера утром его расстреляли.

- Спасибо за информацию. Было бы хорошо, если бы вы держали нас в курсе мероприятий тайной полевой полиции по борьбе с «партизанскими бандами». Так, кажется, у вас называют советских патриотов?

- Вы не ошиблись. И еще, передайте товарищу Шведову, что за домом его матери установлена слежка.

- Спасибо. Она там уже не живет. Дубровский мельком взглянул на часы.

- Однако я заговорился с вами. А я ведь предупреждал, что у меня есть еще дела.

- Хорошо, сейчас вы уйдете, а я подожду Марию. Но давайте договоримся. Впредь будем встречаться здесь.

- Когда?

- Как только возникнет необходимость. На бирже труда договариваемся о встрече и после окончания работы идем сюда.

- Я согласен. Только не вместе.

- Что «не вместе»?

- Приходим сюда порознь.

- Да, конечно. Не будем давать пищу для разговоров сотрудникам биржи труда.

- Тогда до встречи. Желаю успехов.

Дубровский попрощался с Ольгой и вышел на улицу.