1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре). Книга 2. Июль-сентябрь.

То, что произошло, казалось ей чудом, чем-то вроде библейского откровения. Какой неведомой силой Тэнго занесло именно сюда? Похоже, с ее организмом происходит что-то необычное. Ощущение это пришло еще утром, с пробуждением, и больше не отпускало ни на минуту. Тэнго появился перед нею и исчез. Она не успела ни поговорить с ним, ни даже коснуться его рукой. Но увидеть Тэнго прямо у себя под окном оказалось достаточно, чтобы в ее душе и теле начались необратимые изменения. Теперь Аомамэ и правда напоминала себе чашку с какао, которое хорошенько взболтали ложечкой. И перемешали в ней все, что было внутри, до самых кишок и утробы.

Минут пять Аомамэ стояла у подножия горки, положив руки на перильца, и прислушивалась к тому, что творилось у нее внутри. Нога на острой шпильке легонько постукивала по земле. Убедившись, что какао перемешано хорошо, Аомамэ насладилась этим чувством еще немного. А затем вышла из парка на дорогу и поймала такси.

— Сначала до станции Ёга, оттуда на Третью Скоростную — и до спуска на Икэдзири, — сказала она таксисту.

Как и стоило ожидать, водитель мгновенно запутался.

— Простите, госпожа, но… где же вы собираетесь выходить? — как можно отчетливей уточнил он.

— На спуске с Икэдзири.

— Так не проще ли поехать сразу на Икэдзири? Зачем делать круг аж до Ёги? К тому же по Третьей Скоростной в час пик? Там сейчас пробки на километры! Это так же точно, как и то, что сегодня у нас среда.

— Значит, постоим в пробках. Мне совершенно не важно, четверг у вас сегодня, пятница или день рожденья императора. Мне нужно, чтобы вы доехали до Ёги, а оттуда поднялись на Третью Скоростную. Времени у меня хоть отбавляй.

На вид таксисту было слегка за тридцать. Худой, кожа светлая, лицо продолговатое. Похож на пугливое травоядное. Разве только овалом лица и выпирающей челюстью напоминал скорее статую острова Пасхи. Сейчас он осторожно подглядывал за Аомамэ в зеркале заднего вида. Видимо, никак не мог решить: с приветом его пассажирка или все же нормальная, просто влипла в какие-то особые обстоятельства? Однако по лицу ее разобрать это было непросто. Тем более в таком маленьком зеркале.

Аомамэ достала из сумки кошелек, выудила оттуда новенькую десятитысячную купюру и сунула таксисту чуть ли не в нос.

— Сдачи не нужно, — рубанула она. — Чека тоже. Поэтому давайте перестанем болтать и поедем, как я прошу. Сначала до Ёги, потом по Третьей — до Икэдзири. Даже если застрянем в пробке, этих денег все равно хватит. Я правильно понимаю?

— Конечно, даже больше, чем хватит, но… — Он с подозрением уставился на купюру. — У вас что, деловая встреча прямо на скоростной магистрали?

Аомамэ потрясла перед ним банкнотой — так, словно деньги вот-вот унесет шальным ветром.

— Если вы не едете, я выхожу и ловлю другое такси. Поэтому решайте прямо сейчас.

Водитель сдвинул брови и задумался секунд на десять, не сводя глаз с купюры в ее руке. Наконец решился и взял. Проверил на просвет — не фальшивка ли? — и спрятал в рабочую сумку.

— Ладно, поехали, — изрек он. — Я вас понял, Третья Скоростная. Но в пробке мы там встанем обязательно. Также учтите, что между Ёгой и Икэдзири остановиться будет негде. Поэтому если нужен туалет, лучше сходить сейчас.

— Не беспокойтесь, езжайте.

Выбравшись из микрорайона, таксист вырулил на Восьмую Кольцевую и погнал машину к станции Ёга. И водитель, и пассажирка молчали. Он слушал по радио новости, она дрейфовала в собственных мыслях. Перед тем как взобраться на Третью Скоростную магистраль, таксист пригасил звук в динамиках и спросил:

— Извините за личный вопрос, но… что у вас за профессия?

— Инспектор страховой компании, — ответила Аомамэ, не задумываясь.

— Инспектор страховой компании? — с чувством повторил водитель. Словно, пробуя неизвестное кушанье, решил для начала покатать его на языке.

— Расследую случаи мошенничества при получении страховки, — пояснила она.

— Ух ты, — с интересом отозвался водитель. — И это как-то связано с вашей встречей на Третьей Скоростной?

— Вот именно.

— Смотри-ка… Прямо как в том кино.

— В каком кино?

— Да старый фильм. Со Стивом Маккуином в главной роли. Как же назывался-то?

— «Афера Томаса Крауна», — подсказала Аомамэ.

— Точно! Она там тоже играла страхового инспектора и ловила всяких мошенников. А Маккуин был богачом и занимался аферами ради спортивного интереса. Хорошее кино. Помню, смотрел еще старшеклассником. И музыка отличная.

— Мишель Легран.

Водитель напел с закрытым ртом первые такты мелодии. И снова стрельнул глазами по отражению Аомамэ.

— Должен вам сказать, госпожа… Вы — прямо вылитая Фэй Данауэй из той картины.

— Большое спасибо, — сказала Аомамэ. Скрыть улыбку оказалось не так-то просто.

Как и предсказывал таксист, уже через сотню метров после заезда на Третью скоростную магистраль они угодили в образцовую токийскую пробку. Впрочем, именно этого и желала в душе Аомамэ. Та же одежда, та же дорога — и такая же пробка. Жаль, конечно, что в этом такси из динамиков не льется «Симфониетта» Яначека и что стерео в этой машине не идет ни в какое сравнение с аппаратурой «тойоты-краун». Но желать еще и этого было бы уже слишком.

Зажатая грузовиками, машина ползла, как сонная улитка. Останавливалась, спохватывалась, продвигалась чуть-чуть вперед — и опять замирала. Молодой водитель рефрижератора на соседней полосе при каждой остановке начинал листать комиксы. Муж и жена средних лет в кремовой «тойоте-короне» всю дорогу смотрели прямо перед собой в напряженном молчании. Возможно, просто не о чем говорить. А может, уже договорились до того, что дальше некуда. Утопая в подушках сиденья, Аомамэ предавалась собственным мыслям, а таксист все слушал свое радио.

Через некоторое время они добрались до указателя «На Комадзаву» и все так же, улиткой, поползли в направлении Сангэндзяи. Иногда Аомамэ поднимала голову и разглядывала жизнь за окном. Пора прощаться с этим городом, думала она. Ведь уже очень скоро я буду далеко-далеко отсюда. Но Токио, проплывавший перед глазами, совершенно не располагал к сантиментам. Дома вдоль магистрали уродливые, воздух серый от выхлопных газов, рекламные щиты на обочинах — один тупее другого. Смотреть на все это было тяжело. И зачем людям нужно создавать такие идиотские пейзажи? Понятно, что весь белый свет красивым не сделаешь. Но хотя бы такое безобразие можно не городить?

И тут наконец впереди замаячила знакомая картинка. Место, где она вышла на хайвэй в прошлый раз. Недалеко от пожарного выхода, о котором ей рассказал таксист-меломан. Вот он, рекламный плакат, на котором тигренок «Бензина Эссо» призывно размахивает заправочным пистолетом. Точно такой же, как раньше.

«Нашего тигра — в ваш бензобак»…

В горле вдруг запершило. Аомамэ нашарила в сумке лимонные леденцы от кашля, положила один под язык. Когда прятала упаковку обратно, ее пальцы наткнулись на «хеклер-унд-кох» и непроизвольно стиснули рукоятку. Пистолет был тяжелым и твердым, как ему и положено. Такси снова тронулось с места.

— Перестройтесь в левый ряд, — попросила она водителя.

— Но ведь правый пока еще движется, — удивился тот. — Да и спуск на Икэдзири по правую руку. Потом обратно перестраиваться замучаемся.

Его аргументы эффекта не возымели.

— Ничего, — сказала Аомамэ. — Уходите влево, прошу вас.

— Как скажете… — обреченно пожал плечами таксист.

Он высунул из окна левую руку, посигналил ползущему сзади рефрижератору, убедился, что его поняли, и втиснулся в левый ряд. Они проехали еще метров пятьдесят, и весь левый ряд застыл как вкопанный.

— Я выхожу, — объявила Аомамэ. — Откройте дверь.

— Выходите? — Водитель решил, что ослышался. — Но куда?

— Сюда! — отрезала она. — У меня здесь дело.

— Но, госпожа, здесь же самая середина хайвэя! Во-первых, это опасно, а во-вторых, куда вы отсюда пойдете?