Диалог с зеркалом о граде вожделенном

ИП: Не надо вешать своих дохлых кошек на шефа – он произносил вслух твои мысли.. И зуб дракона был брошен в плодородную почву…

АВТОР: Да, процесс пошел… «Изя Кацман… Болтун. Трепло. Язык нехороший, ядовитый. Циник…».

ИП: И в результате: «Румер, горилла этакая, опять перестарался…Сломал ему руку…» И это был второй шаг Андрея Воронина вверх по служебной лестнице, и вниз – по нравственной…

ИО: Не так быстро, уважаемый Пессимист, не так быстро. Сначала все не было КРАСНОЕ ЗДАНИЕ.

АВТОР: Я должен был разгадать его тайну – ведь пропадали люда… «Оно было действительно красное, кирпичное, четырехэтажное»… И музыка… «какая-то торжественная и мрачная мелодия…»

ИП: Похоронный марш. Чего уж там – какая-то… В Ленинграде ты что, не слышал этой музыки? Уши заложило?» Стратег вел свою партию к победному эндшпилю, а ты смылся в Эксперимент – экспериментатор дрисливый… Ты так и не понял, кого хоронили?

АВТОР: Теперь понял… Народ… Поколение за поколением… Но я хотел, как лучше! Я, может, и на Эксперимент согласился, чтобы научиться играть!

ИП: Верно, ты грозился вернуться: «Мы камня на камне здесь не оставим, а потом вернемся туда, обратно, к себе, и все перестроим так, как перестроили здесь!» Ишь, заявочка на ПЕРЕСТРОЙКУ?.. Спеши участвовать!.. Комитет Спасения ждет тебя…

АВТОР: Так что не это все-таки было – Красное Здание? Объективная реальность? Идеальная реальность второго порядка? Бред в бреду?.. Там «все было устроено так, что все надо было делать вовремя или не делать совсем»… Стратег сделал первый ход. Мне ничего не оставалось, как сделать ответный…

ИП: Даже, зная, что Игры без жертв не бывает?

АВТОР: Я еще не понимал всей серьезности…

ИП: Но Вана, в котором для тебя персонифицировалась цель Эксперимента, ты поспешил убрать в наиболее безопасное место.

АВТОР: Я думал, что партнер мой – «человек гениальной осторожности, всегда полагавший, что самое ценное – это люди…»

ИП: Интересно, какие основания были у тебя так думать? Труп бабушки Евгении Романовны, положенный в штабель трупов во дворе? Или труп отца, утрамбованный асфальтовым катком в братской могиле – это пешки в Немецкой Партии Великого Стратега… Или смерть брата-офицера в Корейской Партии?

АВТОР: Но то была война!

ИП: Просто, он позорно продул в этой партии. С твоей помощью, гроссмейстер хренов.

АВТОР: Не гони фуфло, начальник. Я пацаном тогда был.

ИП: Так это в той реальности. А в этой – фигуру, способную стать альтернативой Стратегу, ты пустил под ледоруб… Все. же он был Предвоенкомом с опытом создания новой армии.

АВТОР: Так что же, я должен был пожертвовать Ваном?!

ИП: Нет, ты сделал свой ход ипожертвовал бабушкой, отцом, братом и еще тридцатью миллионами соотечественников.

АВТОР: Чушь! Из-за этого очкарика?.. А сколько он в Гражданскую народу положил, с Танкистом вместе?!

ИП: Вот-вот, ты и Танкиста к ногам Вана положил. А он, быть может, был единственный военный специалист, способный противостоять гитлеровскому Генштабу…

АВТОР: И без него справились!.,

ИП: Какой ценой, гроссмейстер?..

АВТОР: Но я не виноват!

ИП: А кто же виноват? Изя? Так он еще не родился… Ты же сам понял, что ты, «никакой не противник великого стратега!.. Его союзник, верный его помощник, вот оно – главное правило этой игры!.. Никто не проигрывает, все только выигрывают… кроме тех, конечно, кто не доживет до победы…» Ты не сомневался ни минуты, что это «Великая игра, благороднейшая из игр, игpa во имя величайших целей, которые когда-либо ставило перед собой человечество…»

АВТОР: Но я же не смог продолжать!..

ИП: Ерунда! Просто небольшая дурнота от лужи крови под шахматным столом. Ты всегда предпочитал перепоручать «мокрые дела» Фрицу с Румером – им, фашистам, сподручнее, чем тебе, комсомольцу. Хотя ты прекрасно знал, что между «гестапо» и «ЧК» нет абсолютно никакой разницы. Как и между их «национал-социализмом» и твоим «пролетар-социализмом».

АВТОР: Как это?!

ИО: А очень просто: у тебя социализм для Вана и дяди Юры, от которого они, кстати, убежали, как черт от ладана, а у Фрица – для Отто и Румера. А с экономической точки зрения все «социализмы» -лишь экстремальные разновидности «коллективистской» экономики.

АВТОР: Но я же отказался от игры, когда пожертвовал всеми уже мертвыми!

ИП: Да?.. Ты дал согласие на их смерть! В Эксперименте, знаешь ли, свои странности со временем и пространством… Дональд в свою последнюю минуту думал о тебе, а ты в это время глушил самогон и кричал: «тоже же мне говна-пирога интеллигенция!». Интеллигенция – дерьмо!.. Ненавижу… Терпеть не могу этих бессильных – очкариков, болтунов, дармоедов…" А интеллигенция – это Дональд, Изя, Кэнси, Пак… И ты, господин Советник по науке, звездный астроном недоделанный, и ты в потенции – интеллигент… Так что, сначала ты убил Дональда, а потом им пожертвовал, будто бы не согрешив… Ведь если ты пожертвовал мертвыми, то откуда под шахматным столом кровь?.. Так что, тактик наш комсомольский, ты отказался не от Игры, а сумел «отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила…». Ты, как доблестный гроссмейстер, не отказался от Игры, а под торопливые реверансы своей блудливой совести: «Не хочу, не могу, не умею…» поспешил продолжить игру в другой реальности… Как настоящий партнер Стратега ты уже дал себе нужную боевую установку: «Надо освободиться от миража… Это чудовищный иллюзион, сооруженный провокаторами, которые стремятся разрушить веру в конечную победу… Распутать этот клубок. Вот мой долг… Все остальное – мираж…» В том числе и муки совести, и понимание того, что «тот, кто первым прервал партию, тот сдался; тот, кто сдался, теряет все свои фигуры…». Ты знал об этом еще когда вставал из-за стола… Знал, что Стратегу нужны все твои фигуры без остатка!!Ибо «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня… и кто любит сына или дочь более, нежели. Меня, не достоин Меня… Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою рада Меня сбережет ее». Как же ты, «готовый в любую минуту умереть за него, готовый убивать за него…» мог что-то или кого-то пожалеть для него?! Посему и оставил вое свои фигуры – и прошлые, и настоящие, и будущие – Стратегу… Ты, хвост моржовый, согласился и на разлуку с дядей Юрой и Сельмой, и на нелепую смерть честнейшего демократа Кэнси, и на превращение в «падающие звезды» Мымры, Кехады… кого-то там еще – ты всех их отдал с потрохами!

АВТОР: Но кому?! Стратег давно умер! Красное Здание исчезло! Игра окончена…

ИП: Ой ли?.. Не в Красном Здании Игра началась, не в нем и закончится… Вспомни хотя бы свой неудачный ход Копчикам в дебюте…

АВТОР: (вздрагивая) Но тогда я играл с «распределяющей машиной»… И ее ответный ход был страшен… «Сволочь, Копчик, изуродовал меня»

ИП: Око за око… А подумай, какую шутку могла сыграть эта «машина» с Гейгером… Вотон и смахнул старые фигуры с доски… Стратег умер, да здравствует стратег! Твоими стараниями… АВТОР: Не судите, да не судимы будете…

ИП: Да Бог с тобой, гроссмейстер! Какой суд?! Все закономерно… Раб есть раб…

ИО: Неправда!

ИП: Да?.. А что он. мог?

ИО: Отказаться от игры сразу.

ИП: Это как? Отказаться вступать в пионеры, в комсомол?.. Не будьте столь наивны, коллега, мы имеем то, что можем иметь, и ничего другого… Помните красноречивый жест Немого – этот мир замкнут. Из него нельзя уйти. Можно лишь перестать в нем существовать…